И тут Лили зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Прямо на нее с усталостью и раздражением смотрел человек, которого она убила во сне.
========== 2. Неспокойная ночь ==========
Что это, кто это, как это? В голове будто бочка пороха взорвалась, но Лили ничем не выдала поднявшуюся внутри бурю — просто застыла, как вкопанная, уставившись на знакомого незнакомца. А он — скользнул по ней взглядом, не выказал ни удивления, ни узнавания, и, видимо, отметив, что она не собирается кричать и возмущаться, сосредоточил внимание на Маргарет.
Как будто сам ход времени замедлился, а между тем события развивались с быстротой, за которой Лили и в нормальном состоянии не поспела бы.
— Вы только послушайте, что он несет! — закричала Маргарет. — Он нас уже хоронит!
— Я только говорю правду, — возразил южанин.
У него тряслись руки, и это не осталось незамеченным.
— Чего ты тогда сжался весь так? — подал голос старикашка Браун. — Если правда, бояться тебе нечего. Да только врешь ты все!
— Точно, врешь! — подхватила Маргарет. Лили примерно представляла себе, каким взглядом она сверлит пришельца, и искренне жалела беднягу.
— Да зачем мне врать? — растерянно спросил он. — Какая мне выгода от этого?
— Вы все — лжецы и полная дрянь, известное дело!
— По мне, так полная дрянь — тот, кто говорит незнакомым людям такие ве… — Решивший защитить свою честь южанин не успел договорить, потому что Маргарет влепила ему пощечину.
«Лучше молчи, — мысленно посоветовала ему Лили. — Лучше тебе помолчать!» Она вложила все свое сочувствие в пристальный взгляд, но южанин смотрел только на Маргарет, держась за щеку. У него был вид побитого щенка, но, похоже, это трогало только Лили — а та была сбита с толку и не знала, что и думать.
Она не отличалась смелостью и вряд ли пришла бы на помощь незнакомцу и безо всяких мистических совпадений, особенно если это означало выступить против Маргарет. Ссориться из-за странного пришельца, которого действительно неизвестно каким ветром сюда занесло, — последнее дело. Но сердце у Лили было не на месте, колотилось быстро-быстро, и она поймала себя на мысли, что искренне переживает, чем закончится дело, причем вовсе не из-за Безликой болезни.
И все-таки, какие бы цели ни преследовал этот тип, он полнейший осел. Как у него хватило ума запросто явиться в Центр, не скрывая свое происхождение — а ведь с такой внешностью можно и скрыть — и еще ожидать, что его примут с дружелюбием и без подозрений? Отношения между Центром и Югом всегда были напряженными, а на фоне слухов про Безликую болезнь — кем еще считать этого дурня, как не разносчиком инфекции? Люди всерьез встревожены — и тут нате. Ему повезет, если удастся унести отсюда ноги обратно на Юг без последствий. Он явно напуган, растерян — не ожидал, что серые примут его враждебно. Неужели это первый населенный пункт Центра, куда ему не посчастливилось сунуться? Лили даже разозлилась на бестолкового южанина — по сути дела, он сам рыл себе могилу, а ей теперь стоять здесь, смотреть, как его унижают, и волноваться почем зря.
— Послушайте, — осторожно начал он, и Лили поморщилась от его акцента: да уж, если внешность и могла обмануть, то никак не речь. — Я просто хочу помочь. Вы все уже больны. Вы заразились от своих друзей, которые лежат и умирают. Назавтра сляжете и вы. От этой болезни нет лекарства, но я могу спасти вас, если вы доверитесь мне. Послушайте…
Он повернулся к фельдшеру, явно ожидая поддержки, но тот независимо скрестил руки на груди и покачал головой:
— Прости, мальчик, я не могу встать на твою сторону. Это обычная ветрянка, и провалиться мне на этом месте, если молокосос вроде тебя будет учить меня, как ее лечить.
И тут поднялся галдеж: каждый из собравшихся спешил изложить свое мнение по вопросу, ветрянка ли пришла в Серую деревню. Из общего гама на минуту выделилась дружная песня нескольких сектантов, призывавшая покаяться перед неизбежной смертью, но трагически оборвалась, потому что кто-то полез мутузить исполнителей.
По спине Лили пробежала дрожь: она не знала, кому верить. Если прав южанин, то все ее друзья и знакомые вскоре умрут, но самое страшное, что и она тоже; если прав фельдшер, то южанину конец. Впрочем, ему в любом случае конец — очевидно, он не придумал ничего глупее, чем заявить враждебно настроенным к нему людям, что они уже больны. Джейк определенно был прав, когда говорил, что на Юге никто не дружит с головой.
— Заткнитесь! — между тем умудрился перекричать всех старикашка Браун. — Чем стоять и орать тут без толку, давайте лучше решим, что делать с мальчишкой.
— Верно! — согласилась Маргарет. — Давайте выслушаем его. Хотя бы для приличия. Мы же цивилизованные люди, не то что южане. Давай, говори уже, кто ты такой и зачем пришел. Только не плети, пожалуйста, что хочешь всех нас спасти, оставь эту чушь при себе. Никто здесь тебе все равно не поверит.
Южанин явно колебался. Его взгляд перебегал от одного недоверчивого лица к другому, на секунду задержался на Лили, двинулся дальше. Вернулся. Лили слабо улыбнулась ему. Его это как будто подбодрило, потому что он собрался с духом и начал:
— Моя семья умерла от Безликой болезни. Отец, мать, маленький братишка. Это случилось месяц назад. Я… — Его голос дрогнул, и он вернулся глазами к Лили, будто черпал силы в ней. — Я сам похоронил их, а потом тоже слег. Каким-то чудом я выжил.
— Вот это заливает, — уважительно выдохнул кто-то позади Лили. С нескольких сторон сразу захихикали.
«Молчи, идиот!» — подумала она и зажмурилась. Ей стало стыдно за серых и за собственную трусость. Почему она дрожала при одной мысли о том, чтобы попытаться их урезонить? Почему бы ей не родиться Маргарет, а еще лучше — старикашкой Брауном, колотить всех подряд, как только душа попросит?
— У меня нет никаких гарантий, — продолжил южанин, игнорируя смешки, — но если перелить мою кровь больному человеку, она должна сработать как что-то вроде вакцины.
— Это правда? — отрывисто спросила Маргарет, обращаясь к фельдшеру.
Тот поправил на носу очки:
— В крови выздоровевшего должны содержаться антитела, которые действительно помогут бороться с болезнью. Но как-то слабо верится во всю эту историю. Скорее уж…
— Скорее уж ты заразен и хочешь заразить нас! — подхватила Маргарет, обращаясь к южанину. — Мстишь всему миру за потерянную семью — а что, вот это правдоподобно. А может, ты в Центр болячку и притащил? Лично вот ты?
— Я слабо разбираюсь… точнее, я вообще не разбираюсь в медицине, — сказал тот упавшим голосом, — но ведь можно какими-нибудь анализами подтвердить, что в моей крови есть те лечебные штуки? Пожалуйста, сделайте эти анализы!
— Ага, теперь ты и в медицине не разбираешься, а только что так складно плел про свою волшебную кровь, — ехидно ввернул старикашка Браун. — Откуда ты мог такое узнать, если не разбираешься? Ох и заврался ты, малец!
— И зачем тебе понадобилось спасать от болезни нашу деревню, а не своих южных друзей? — добавила Маргарет. — У тебя тут что, любовь всей жизни в опасности?
В сущности, она была права: какое ему дело до чужих во всех отношениях людей, зачем он вообще забрался так далеко от родных краев? Лили почувствовала, что, если бы не сны, то на этом моменте и сама бы враждебно настроилась к пришельцу. Едва ли он найдет удачный и правдоподобный ответ.
И он не нашел.
— Вы для меня и правда никто, я просто… — начал он — и прескверно, поэтому ничего удивительного, что не успел договорить: кто-то с задних рядов ловко запустил в него камнем и попал в лоб.
Бедняга пошатнулся, закрыл лицо руками. Между пальцев показалась кровь — похоже, камень рассек кожу.
— Ты просто проходил мимо и решил нас всех тут заразить! — подытожила Маргарет, и ее слова подняли настоящую бурю.
Лили не удалось удержаться в первом ряду — ее мигом затерли назад разъяренные соседи. Всегда мирных серых было не узнать. В настроении толпы угадывалась жажда крови, и Лили снова с ужасом подумала, что только ясное воспоминание о снах удержало ее от аналогичного поведения. Возможно, она и не ринулась бы лупить несчастного со всей дури, как это сейчас делал старикашка Браун, объединившись с докучливыми соседями, но и сочувствовать ему не стала бы.
