Им пришлось прыгать через грязь по ветхим доскам и кускам кирпича, переправляться через стекленеющие лужи с амбициями морей. Один раз Ральф поскользнулся и едва не шлепнулся, но Деррик его поддержал. В другой раз к ним прицепились парни, курившие у подворотни, но Ральф сразу упомянул имя, заставившее всех притихнуть. «По-другому здесь не выжить», — втолковывал он потом Деррику, а тот лишь поражался, каким увертливым может быть его спутник.
От случайных лучей солнца облака казались порыжелыми. Деррик поймал себя на мысли, что скучает по Югу: по синему небу и расплавленному воздуху. Он не знал, зачем идет к мошеннику, почему согласился подделать документы; кажется, просто чтобы порадовать Ральфа. Выходило глупо, ведь и Ральф все придумал лишь для того, чтобы порадовать Деррика. Конечно, хотелось попасть на Север, но эта мысль давно затушевалась в сознании: так дети фантазируют о том, кем станут, когда вырастут, в действительности не допуская всерьез, что когда-нибудь вырастут.
Наконец оба подошли к просевшему, пересеченному трещиной дому. Ральф постучал три раза, потом, выдержав паузу, еще один. Внутри что-то громыхнуло, будто упала консервная банка, а затем дверь открыл человек неопределенного возраста с всклокоченными волосами.
— О, Ральф, ты пока не подох, — дружелюбно сказал он. — А кто это с тобой?
— Мой приятель. Ему можно доверять: он немой, не умеет писать и вообще придурок, — заявил Ральф. Деррик поперхнулся, но смолчал.
— Ври больше, твоим обществом и придурок бы побрезговал. Ладно, заходите, — пригласил хозяин и кивком указал на лестницу, ведущую вниз.
Спускаясь по узким ступеням, Деррик чувствовал, что наверняка связался с неправильными людьми. В подвале обнаружилось подобие мастерской: здесь вперемешку лежали холсты, подрамники, палитры и странные механизмы, вероятно, для фотопечати. Два узких оконца расчерчивали стены пыльными полосами света.
Хозяин хмыкнул, зажег керосиновую лампу и любезно предложил гостям стулья, сваленные у стены. Деррик выбрал единственный с полным комплектом ножек, Ральф остался стоять.
— Кто тебя так изукрасил? — спросил хозяин мастерской. — Этот приятель?
— Не твое дело, — сказал Ральф.
— Ты однажды допрыгаешься.
— Слушай, Робби, я не личную жизнь обсуждать пришел. Нам нужно разрешение на переход границы. И выправить паспорт. Сфотографируешь этого парня. Плачу таблетками, — и Ральф положил на стол несколько пузырьков.
Робби машинально сгреб предложенное, даже не взглянув на этикетки.
— Может, лучше себе оставишь? — поинтересовался он с неприятной улыбкой. — Ведь не зря их тебе выписывают.
— Выпишут еще, не переживай.
Деррик сидел, боясь пошевелиться и выдать уровень своего умственного развития, и думал о том, что Робби ему не нравится. Это был высокий, крепкий человек; такому развернуть бы плечи на просторе и заниматься физическим трудом, а не сутулиться и копошиться в подвале среди хлама, будто крыса. Глаза у него хитро поблескивали, губы неопределенно кривились, будто ему не то весело, не то противно находиться рядом с гостями. Однако Ральф — естественно или нарочно — выглядел расслабленным, и Деррик решил положиться на него.
— Слушай, у меня есть предложение. — Робби немного брезгливо сдвинул в сторону таблетки. — Если честно, этого добра у меня и без тебя навалом. Меня больше интересуют кое-какие сведения.
— О чем ты? — Ральф весь подобрался.
Улыбнувшись, Робби отщелкнул со стола толстую хлебную крошку.
— Кое-кто разыскивает южанина в районе Тридцатой улицы. По возможности без лишнего шума.
Деррик вздрогнул: о ком могла идти речь, если не о нем? В ту же секунду Ральф быстро схватил и сжал его руку, успокаивая. Все это не укрылось от внимания Робби.
— Предложение заманчивое, — протянул Ральф равнодушным тоном, — но никакого южанина я не знаю. А на кой черт он вам сдался? Микстуру из него гнать хотите?
— Лично мне от него пользы никакой, но кое-кто пообещал за него награду. — Робби скосил глаза на шапку Деррика. Тот сразу стащил ее: пусть видит, что волосы не черные.
— А с чего бы у нас завелись южане? — осведомился Ральф. — Я не видел, чтобы кто-то заезжал.
— Это всего лишь значит, что он не выдает себя.
— Просто гений маскировки. Эдак он должен в подвале жить, как ты. Должно быть, у него авитаминоз.
— Таких подробностей я не знаю, — сказал Робби с раздражением. — Только знаю, что у южанина есть некая «способность», и кое-кто чувствует, когда ее применяют.
— Ах, еще и применяют! — Ральф засмеялся. — Вот чертовщина. Последствия применения лично для меня какие-то незаметные. Прибрался б на улице этот южанин, что ли…
Робби грохнул кулаком по столешнице, и Деррик съежился на стуле. Шапку он нечаянно уронил. Поднимать было страшно — не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, пока Робби бесится. Не придумав ничего лучше, Деррик стал испуганно пялиться на пол, ощущая себя всецело подходящим под описание Ральфа дураком. Сырая пыль, успевшая осесть толстым слоем на башмаках, принялась и за шапку.
— Посмотрим, как ты похихикаешь, когда я выброшу твои вонючие таблетки и отправлю тебя вместе с парнем восвояси! — заорал Робби. — Идите, сами делайте свои документы. Рисуйте на газетке!
— Посмотрим, как ты покричишь на меня, когда я сдам тебя в полицию, — невозмутимо парировал Ральф.
— Ой, напугал! — Робби засмеялся, причем на удивление благодушно. Затем добавил неожиданно дружеским тоном: — Ладно, по рукам.
В одно мгновение он успокоился и даже принял миролюбивый вид, но Деррик не мог расслабиться; он чувствовал себя в обществе хищников, которые делят добычу и одни в целом свете понимают друг друга.
— Кстати, не хотите выпить? — предложил Робби. — У меня тут кое-что припасено…
Он нагнулся, зашарил в выдвижных ящиках. Ральф вытянул шею и прищурился, пытаясь заглянуть ему за плечо: запасные очки явно были слабее, чем нужно. Деррик тоже приподнялся на стуле, но сразу плюхнулся на место, когда Робби резко развернулся к ним с револьвером в руке. Дуло смотрело на Ральфа.
— Ни с места, оба. Ну ведь ты знаешь южанина? — вкрадчиво спросил Робби. — И для него хочешь сделать документы? Не для парня, которого привел? Видимо, они чем-то похожи…
Ральф, несмотря на приказ не двигаться, с независимым видом скрестил руки на груди:
— Успокойся. Что ты себе нафантазировал? Зачем с оружием играешься?
— Я с тобой разговариваю! — рявкнул Робби.
— Да как я могу знать южанина, если мы познакомились лишь в твоей голове?
— А на кой черт тебе потребовались поддельные документы? Что за подставной придурок с тобой? Не похоже, чтобы его интересовали путешествия. И как вы себя ведете — ну просто два заговорщика!
— Ты хоть умеешь пользоваться этой железякой? — спросил Ральф, и в следующий момент пуля впилась в мольберт за его спиной.
Деррик хотел отвлечь Робби на себя, на худой конец, во всем признаться, но стоило открыть рот, как Ральф сердито шикнул на него. Что же, так и сидеть, не шевелясь? Неловко, да и бессмысленно. Он огляделся. Что произвело звук рухнувшей консервной банки? Было бы неплохо чем-нибудь запустить в Робби. Зря Ральф встал рядом — видимо, старался подбодрить, но в итоге Робби взял на прицел обоих.
Пока Деррик обдумывал план действий, Ральф шагнул вперед и приставил ладонь к дулу револьвера.
— Я тебя не боюсь, — сказал он, и Робби сразу побагровел. — И какая жизнь довела до того, чтобы палить в однокурсника? Не я ли делился с тобой конспектами по истории искусств? Только посмотри, до чего мы докатились.
Оружие заплясало у Робби в руке, он скрипнул зубами:
— И не надейся, что я стану сентиментальничать. Ты мне всегда не нравился. Не разобрать, что у тебя на уме.
— Ребята, предлагающие поймать южанина, тебе понятнее?
Робби чертыхнулся и взвел курок.
— Это не вопрос личных отношений. Мне нужны деньги.
— Мне тоже. — Ральф поправил очки на носу и невозмутимо добавил: — Видишь ли, я надеюсь продать южанину бумаги за очень хорошую цену. Высовываться ему и впрямь нельзя, вот я и нашел похожего кретина. Уже много сил потратил. Ты б дал мне подзаработать, а? Что с ним дальше будет, мне плевать.
