Уверенность, что Деррик не дошел до больницы, воодушевляла. В конце концов, Лили только что оттуда, а куда еще он мог отправиться втайне? Если они не столкнулись, значит, Деррик упал или влип в неприятности где-то на полдороге. Что ж, Лили с удовольствием проводит его к желанной цели. У него возьмут кровь, много крови. Все оговорено и подготовлено. Его убедят, что так нужно для вакцины, и вколют полезные лекарства, успокаивающие.

Несмотря на уверенность в том, что Деррик найдется, Лили трясло, и с каждым шагом, каждой улицей, обшаренной впустую, дрожь усиливалась. Это был дикий, неконтролируемый страх, пустота под ногами, обрыв из кошмарного сна. Все рушилось и теряло смысл. Ведь именно Деррика предстояло убить, спасти, сломать, защитить. Жизнь сосредоточилась на нем. От одной мысли, что он пропал навсегда, неприятно давило на виски.

Но Деррик не нашелся ни возле злосчастной клиники, ни внутри. В окрестностях его тоже не было. Прохожие качали головами. Кто-то видел странного светлокожего парня рядом с магазином готового платья в паре кварталов от больницы. Охранник подтвердил, что прогонял бродягу, который едва держался на ногах. Кажется, его увела с собой какая-то сердобольная женщина. Дальше след Деррика терялся.

Прошло еще два с половиной часа; Лили выбилась из сил. Беспощадный городской лабиринт поглотил самого важного для нее человека и теперь предлагал решить головоломку, в которой правила игры менялись каждую минуту. Лили села на скамейку в больничном сквере и уронила голову на руки. Слезы текли, как вода, и не приносили ни капли облегчения.

Неужели жизнь состоит из одних потерь? Сначала мама, потом ребенок, потом муж и лучшая подруга, а теперь еще и Деррик. За что судьба наказывала Лили раз за разом? Она лишь хотела любить и быть любимой. Слушалась маму. Мечтала о ребенке. Была примерной женой и хорошей подругой. И Деррику отдала немало. А в итоге сидит на улице, брошенная, всеми преданная. Никого у нее не осталось.

«Кроме меня», — сказала другая и поднялась во весь рост.

***

Пользуясь тем, что Маргарет не стала навязывать свою компанию, Деррик поспешил распрощаться с ней. Никогда он не понимал женщин, особенно хитрых. Лучше держаться от них подальше. За показным дружелюбием Маргарет могло скрываться что угодно; вдобавок ко всему Деррика начало тревожить подозрение, что она знала больше, чем следовало. Он был уверен, что никогда не разговаривал ни с ней, ни с Лили о способностях Олли. Или он бредил при них во сне?

Дальше мысли не шли. Карман жгло послание от матери, и странная осведомленность Маргарет наряду с известием о том, что есть «люди, контролирующие эпидемию», не могли занять Деррика надолго. Ему сказали, что вакцина уже существует. Что ж, замечательно и похоже на правду; но даже если и так, то почему ее не получили в свое время Лили, Маргарет, Эдди? Выходит, людей спасали чертовски избирательно.

Деррик проходил квартал за кварталом и не мог избавиться от мысли, что город совершенно не выглядел больным. На улицах — ни малейшего признака паники. Все магазины открыты, школьные дворы пестрели детьми. Деррик быстро пролистал газету с объявлением матери, надеясь заодно увидеть новости про эпидемию, но первая полоса трубила о кровавых убийствах, а вторую страницу занимали политические статейки про скромные притязания Центра на статус столицы: «Покажем северянам, чего мы стоим». Только в самом конце Деррик наткнулся на серию коротких заметок успокаивающего содержания: «Ограничения на въезд сняты», «Эпидемия ушла на Запад». Данных о смертях или вакцинации не было вовсе. Либо они с Лили все проспали, либо Безликая болезнь действительно сломала зубы о город.

Ограничения сняты? Деррик невольно представил поле, изъеденное пожаром. Уж конечно, сорняков там не будет. В деревнях к югу от Центра население вымерло, а мертвецов опасаться нечего.

Стоило Деррику остановиться, чтобы вникнуть в газету, как холод начал забираться под куртку. Его и без того знобило. Уходя, он прихватил горсть таблеток, которыми его пичкала Лили, но сейчас не мог припомнить, как их принимать. На всякий случай Деррик проглотил сразу две, а потом закурил. Чтобы меньше мерзнуть, он снова побрел вперед и вскоре увидел перед собой чистенький корпус частной клиники.

Конечно, его интересовали больницы покрупней, но для начала и эта сойдет. Деррик выбросил сигарету и шагнул на порог.

Что он ожидал увидеть — он и сам не знал, но уж точно не пустой вестибюль и улыбчивую девушку за стойкой регистрации. Никаких больных, лежащих вповалку в коридоре, трупов, суеты и паники. В стерильной, доброжелательной тишине Деррик почувствовал себя грязным и неуместным.

— Чем могу вам помочь? — обратилась к нему девушка.

— Я… — начал он, растеряв остатки уверенности. — Я насчет вакцины. Эпидемия же.

— Вам нужна прививка? В нашей клинике не предоставляют эту услугу. Но я могу дать адрес, где вам помогут. Недалеко отсюда.

— Да. Дайте, пожалуйста.

— Вы, очевидно, не местный? Покажите разрешение на переход границы.

— Послушайте, мне просто нужен адрес. Разве у меня нет права…

— Если у вас нет разрешения, то нет права даже стоять здесь, о чем вы говорите? — перебила его девушка. — Я вызываю охрану.

Деррик беспомощно развел руками и вышел. После теплого помещения холодная морось кусалась еще неприятнее.

Отказ удивил его, хотя он готовился встретить настороженное отношение со стороны медиков. Их можно понять: с чего бы им кидаться обследовать первого встречного, сущего бродягу, когда и без того полно работы? Впредь следует быть настойчивей. Не нужно сдаваться из-за чепухи. Если «место, где помогут», о котором упоминала девушка, действительно недалеко, то рано или поздно Деррик сам на него наткнется. Маргарет тоже говорила, что больница совсем рядом. Надо только придумать, как убедить врачей взять у него кровь. Может, лучше написать о себе на бумаге, а самому прикинуться немым, как и советовала Лили? Интересно, сойдет ли он за местного? В любом случае у него спросят документы и сразу увидят паспорт южного образца. А если «потерять» паспорт?

Нет, написать о себе не получится, потому что правая рука еле слушается. Надо было попросить Маргарет. Куда она ушла? Жаль, что не оставила адреса. Или можно вернуться к Лили. Нет, ни за что, она и слушать ничего не станет. Обратиться к прохожему? Деррик огляделся. Рядом как раз прогуливалась влюбленная парочка. С виду добрые, хорошие люди.

— Извините, — сказал Деррик, переступив им дорогу, — пожалуйста, не могли бы вы…

Девушка испуганно закрыла рот кулаком. Молодой человек, нахмурившись, спросил:

— Что это за акцент? Ты не местный?

— Я хочу помочь справиться с эпидемией, и мне нужно, чтобы кто-нибудь…

— С какой эпидемией? Ты пьян. — Молодой человек схватил девушку под локоть и прибавил шагу.

Деррик чертыхнулся и отступил. Он чувствовал, что взгляды невольных свидетелей сцены прикованы к нему. Кто-то упомянул полицию и необходимость «очистить город от мусора». Деррик съежился и нырнул в ближайший двор, а оттуда сумел выбраться на другую улицу.

Он и не думал, что внешность и выговор могут принести столько неприятностей. Тревога Лили на этот счет всегда казалась ему несколько преувеличенной: чужаков мало кто любит, но ведь не каждый первый. А преодолеть естественную настороженность человека не так уж трудно. Возможно, Деррику просто не хватало харизмы, убедительности, и другой на его месте счел бы сегодняшние испытания забавным пустяком. Очаровал бы девушку в частной клинике. Повел парочку за собой, а заодно и всю улицу. И где же он, этот киногерой?

Мэри Ди бы справилась.

Деррик чуть не рассмеялся. Им стоило бы объединиться — убийцам. Вот только она уже мертва, а он почему-то нет. Их история раскололась надвое. Олли, конечно, хотел бы, чтобы выжили оба. А Деррик пошел против его желания, когда оставил Мэри Ди умирать.

Накатила знакомая волна нежности и печали, застелила глаза. Он смял газету в кармане, но даже письмо от мамы не отрезвило. В конце концов, еще предстояло точно выяснить, от кого оно. Да и маму он никогда в жизни не видел.