Что я наделала? Опять опозорилась перед Юрой, разозлила его. Он никогда не любил меня, я ему даже не нравилась никогда. Столько раз говорила это себе, чтобы ни на что не надеяться. Не люблю надеяться на лучшее, слишком больно, делать это зря. Лучше сразу морально подготовится, что все будет плохо. Вот только я в итоге всегда все равно остаюсь не готовой, всегда плачу и страдаю. Похоже, страдать у меня получается лучше всего.

Мы вышли из тайного хода к палаткам. Оставаться здесь не хотелось, особенно зная, что скоро вернутся остальные, что снова увижу Юру. Кай поднялся к костру и остановился возле него, все еще держа меня на руках.

Странно, что не ноет какая я тяжелая, не обзывает свиньей, или чем похуже. Ему же нравится меня унижать, нравится придумывать слова, что ударят по моим комплексам посильнее. Ему нравится моя боль и мои страдания, а слезы только раздражают. Да? Я же права?

Но от чего он сейчас молчит? Может, я настолько жалкая сейчас, что даже такой альфа-козел меня не трогает? Как же мне не нравится все это. С Каем всегда нужно быть на стороже, бояться подать голос и высказаться так, чтобы не получить пушистой лапой по лицу. Ведь так? Но ведь я так не делаю, кричу на него, когда зла, обвиняю и не церемонюсь с ним так же, как и он со мной. С Юрой все не так, высказавшись сейчас, я чувствовала себя в разы хуже, чем от очередной раны, полученной с помощью жертвы клея ПВА. Возможно дело в том, что меня волнует, что Юра обо мне думает или не думает вообще, мысли Кая же мне как-то побоку. Можно было бы порадоваться резкой смене поведения альфа козла, но мне слишком непривычна эта его «забота» что ли. Хочется побыть одной, нареветься с горя и смеритбся с тем, что даже если Говерла никогда не ответит взаимностью, я не смогу его выбросить из головы.

— Хочу домой, — Говорю сдавленным голосом, потому как мне кажется, волки вот-вот придут к нам.

— Парни вернулись. — Резко отвечает Кай и прижимает к себе еще сильней.

Вы, когда-нибудь ездили на мотоцикле на скорости сто километров в час, без шлема? Так вот я сейчас почувствовала то же самое, в лицо, прикрытое капюшоном, ударил ледяной воздух, когда альфа резко стартовал. Как он бежал так быстро со мною на руках, я не знаю. Но количество снега, который невольно съела, было впечатляющим. Когда он остановился, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, я аж закашлялась от потока холодного воздуха. Открыл дверь в волчий замок. Как мы быстро здесь оказались?

— Я вам в сотый раз говорю: мне нельзя здесь находится! — Рыкнула Кристина так, что я даже подпрыгнула на руках Кая.

— Приказ альфы! — Безразлично ответил ей Дима. Зачем он ей сказал?

— Да мне плевать чей приказ, мне нельзя быть здесь с вами! Ясно? Ванька, отпусти, блин! — Протестовала сестра, пока белый альфа после моего весьма неблагодарного пинка локтем в ребро опустил меня на ноги. Мне сложно было сказать, откуда шли крики ребят, так что я пропустила вперед Кая, схватившись за рукав куртки, что бы поспевать за ним.

— Главное, что ты в безопасности, не бурчи уже! — Ответил ей братец.

— Это здесь я в безопасности?! Вот и не надо заливать, тут мне больше всего опасно! Отвези меня домой, живо! Пока остальные оборотни не вернулись! — Причитала сестра, перед тем как Кай открыл одну из дверей в коридоре, почти втолкнув меня в большую гостиную.

Кристина стояла к двери спиной, и когда мы так громко и эффектно появились, обернулась, демонстрируя свое подранное зеленое вечернее платье. Мы бросились обниматься, я так была рада, что она жива, что совсем забыла о ее поясе по айкидо и принялась отчитывать:

— Ты чего трубку не брала, дура? Ты хоть знаешь, сколько раз я тебе звонила?! А у тебя то занято, то отключен! Сколько можно по телефону трепаться, а?

— Сама то хороша! Сбежала без мобильника, никто не знает куда. Решили к родителям намылилась, но дома так и не появилась! Я весь ваш домашний телефон оборвала, никто не отвечает! А потом узнаю, что ты к этому своему мужику переехала! И после этого я еще дура? Ты чем вообще думаешь, а? — Начала причитать сестренка, душа меня в объятиях.

Она отпустила меня через некоторое время, даря возможность осмотреть остальных в комнате. Первое что я подметила — Таси здесь не было. Руки на мгновение опустились от тревоги. Димка сидел за маленьким книжным столом, под его глазом красовался синяк на пол лица. Кирилл развалился на диване, его красная футболка была испачкана кровью, но по тому, как он улыбался, сложно было сказать, как серьёзна его рана. Ванька стоял возле окна, что-то пытаясь разглядеть на горизонте. В этой комнате вид из окна был прекрасным, горы, усыпанные снегом лесные холмы.

— Что с вами произошло? — Спрашиваю, опускаясь возле Кирилла на колени. Тот все еще улыбался, пока я заметила, что на его плече красуется кровавая рана, которая или была совсем свежей, или не заживала вообще.

— Чем это они тебя? — Спросила растерянно, жалея, что саквояж господина Дмитрова остался в палатке.

— Твоя подружка еще та волчица! Знала бы ты кого она выбрала! — Ухмыльнулся парень, сжимая руки в кулаки. Кай опустился возле него на колени и очень невежливо оттолкнул меня в сторону.

— Кого? — Растерянно переспросила, пока альфа порвал майку волка, показывая ровную рану, как будто от пули на его плече.

— Охотника! — Выпалил братец резко и выматерил. Это что же разозлило моего брата?

— Охотника?

— Охотника. Люди, которые истребляют нас. — Объяснил Дима с мрачным выражением лица. — Скорей всего они услышали о трупе, что ты нашла и о волке, которого ты видела. Сопоставили дважды два и начали выслеживать нас.

— Какой еще труп? — Расстроенно переспросила Кристина, и я скисла, не желая посвящать сестру во все это.

Потом до меня дошло, что мы говорим не на ту тему, о которой нужно говорить с теми, кто не знает, что парни волки. Посмотрела на сестру и вдруг поняла, а ведь она знала кто они такие. Ведь никогда не спрашивала, почему братец живет не с нами, почему сменил фамилию и даже не здоровается. Да и то, что она согласилась перевестись в этот университет, было очень странным. Кто ей сказал и когда? Почему мне об этом никто не сказал? Спросить я не успела, потому, как во все глаза уставилась на то, как альфа-козел без стеснения засунул палец в рану, а потом под громкое «фу» Кристины и крик Кирилла разорвал кожу возле раны и двумя пальцами вытащил оттуда металлический комочек. Он отшвырнул эту штуку почти сразу, так как будто она жгла ему руку.

— Только не говорите, что это серебряные пули. — Ляпнула я невпопад, почти с ужасом смотря на страдания Кирилла. Парень был бледен, кровь все не переставала течь из него, от чего у меня начали трястись руки, и возникло желание позвонить в скорую.

— Обычные пули, только смоченные в какой-то гадости. — Дима встал из-за стола, взял бумагу и завернул пулю в бумагу. — Отдам отцу на анализ.

— Как он? — Спросила у Кая, наблюдая за тем, как тот убирает ладонью кровь с груди парня.

— Жить будет, только шрам останется. — Ответил тот мне, не отрываясь, смотря на друга.

— Теперь я буду со шрамом круче, чем ты, братец. — Улыбнулся криво парень, пока Кай повернул его голову, заставляя смотреть на себя.

— Спи. — Приказал он и обессиленный парень закрыл глаза и кажется, уснул. После этого Кай обернулся к Ване. — Отнеси его к машине, мы уезжаем.

— Ну, наконец-то! Я столько раз этим глупцам объясняла, что мне нельзя быть здесь, а они не слушают! — Устало пожаловалась сестрица.

— Почему нельзя? — Спросила я у нее, хотя на самом деле хотела спросить, как давно она обо всем этом знает.

— Да так, есть причина. — Отмахнулась Кристина.

— В городе может быть много охотников, это не опасно? — Спросил Ваня, подойдя к дивану, он легко поднял Кирилла на руки, как девицу и теперь ждал, держа его на руках.

— Это наша территория, если они напали без причины, договор разрушен. Смыла тогда прятаться нет. — Ответил Кай, поднимаясь с колен и следом без спроса подняв меня на ноги тоже.