— ЭТО ТВОЯ ВИНА!!! — Закричали мы оба друг на друга и замолчали, едва сдерживая ярость.

— Ты, правда, думаешь, что я ЭТОГО хотела? Хотела во все это вляпаться?! Хотела ТЕБЯ?! — Мои губы скривились в отвращении.

— Ты, жалкая сука… — Схватил меня обоими руками за лицо с такой силой, что вот-вот раздавит.

— Это твой единственный способ доказать свою точку зрения — избить противника? — Иронично замечаю, кривясь от боли.

Молчит, нижняя губа дрожит от едва сдержанной ярости, глаза налились и слегка светятся красным. Поднимаю руку и провожу пальцами по его щеке, размазывая свою же кровь. Улыбаюсь, когда он кривится от ее запаха и ослабляет хватку на моем лице.

— Кай… — зову его по имени с легкой иронией. Зарываюсь рукой в его мокрые волосы и сжимаю их в кулак.

— Заткнись. — Повторяется он с красными глазами, но даже не пытается убрать мою руку.

— Скажи, чего ты сейчас хочешь больше: поцеловать меня или ударить? — Спрашиваю очень тихо, любуясь яростным взглядом.

Он отвечает, но не словами. Медленно нагибается, что бы поцеловать меня, но я все порчу, шепча:

— Как ты можешь называть себя альфой, если не можешь даже держать своего зверя под контролем? Поддаешься звериной ярости и похоти? Ты самый жалкий и отвратительный человек, которого я встречала за всю свою жизнь!

— ДАША! — Он схватил меня и, подняв, затряс как тряпичную куклу, — Заткнись, наконец!

— Что, правда глаза колит? — Спрашиваю, когда прекратил трясти.

— Сука! — Рычит он и, вместо того что бы снова затрясти, сжимает в жестких объятиях.

Жду продолжения его ярости, но он только сильнее прижимает к своей собственной груди, в которой бешено стучит сердце.

— Может быть я сука, но не твоя Кай. — Говорю холодно и, мягко убираю его руки с талии.

Надо же, даже не сопротивляется. Встречаюсь с ним взглядом, не могу понять, о чем он думает.

— Не хочешь решать созданные тобой проблемы, ну и хорошо, сама разберусь. — Бросаю так же холодно и обхожу его, направляясь к двери.

Может я бы просто ушла, целой и невредимой, если бы меня так сильно не тянуло сделать ему неприятно.

— Не знаешь, где я могу Юру найти? — Невинно спросила.

За спиной у меня прозвучал ужасный треск сломанного дерева, а потом меня больно схватили за руку и развернули к себе. Искаженные полу превращением черты лица и светящиеся глаза встретили неимоверной яростью.

— Дай угадаю, что ты сейчас сделаешь — ударишь? Ты же ни на что больше не способен, только бить слабых женщин. — Рассмеялась ему в лицо, за что тут же получила, меня поцеловали.

Кай целовал страстно, жестоко и властно, не давая возможности проявить инициативу или просто вздохнуть. Когда поцелуй прекратил, довольно улыбнулся, прижимая мое слегка ослабевшее тело к себе.

— Вот только не надо меня и сейчас бить, в прошлый раз хватило сотрясения. — Отметила холодно, чувствуя, как предательски подгибаются коленки и все тепло бросает то в жар, то в холод.

— Заткнись. — Слегка раздраженно приказал альфа-козел, нагибаясь ко мне для еще одного поцелуя.

Но я ведь не волчица его стаи, что бы подчинятся.

— К тому же целуешься ты так себе, Юрка целуется лучше. — Нагло вру невольно улыбаясь.

Он взбешен, в ярости и сейчас порвет меня на кусочки, но потом вдруг просто самодовольно улыбается и, приподняв бровь, спрашивает:

— Если бы я не знал, какая ты тупая дура, решил бы что ты специально пытаешься заставить меня ревновать?

— Если бы я не знала, какой ты самовлюбленный моральный урод, то решила, что ты и ПРАВДА ревнуешь меня к Юрочке. — Шепчу, с удовольствием замечая, как дергается глаз у Кая при упоминании ласкательного имени Говерлы.

— Я? — он засмеялся, но как-то нервно.

— Отпусти. — Холодно говорю ему, и он отпускает с таким видом, как будто дерьмо держал в руках — козел.

— Ты то унижаешь меня, то бьешь, то целуешь… может тебе стоит уже определиться, чего тебе от меня надо? Или хотя бы оставить меня в покое.

— Ты слишком много о себе возомнила, Даша. — Только и сказал он, не обращая на меня внимания, и сел на единственную уцелевшую мебель в комнате — диван.

— То есть теперь ты от меня отстанешь? — На показ вздохнула с облегчением.

Кай повел плечом, мол, ему абсолютно все равно на меня, и разговор закончен. Ну и хорошо! Подошла к двери, открыла замок и остановилась. Что со мной, не понимаю, не могу просто так взять и уйти.

— Интересно насколько сильно отличаются чувства, ведомые связыванием от тех что… — Дальше сказать я не смогла, не нашла в себе сил обозначить все то, что я чувствую к Юре.

Вздохнула, невольно улыбнувшись и посмотрев на диван, встретилась взглядом с Каем.

— Иногда мне кажется, что лучше бы его не существовало, но эта мысль пугает меня больше чем мысль, что мир престанет существовать. Смотреть на него больно, а не смотреть еще больнее. Вопреки своим желаниям млеть от его мимолетного взгляда и вздрагивать от звука его голоса. — Прошептала на одном духу и, слегка сжала края футболки Кая на мне, — Если ты чувствуешь хоть что-то из этого из-за связывания, то скажи мне, как ты с этим борешься. Если же не чувствуешь, то нечего бояться, ваше связывание сплошная глупость, завязанная на гормонах.

Он не ответил, и я расценила это по-своему и, слегка насмешливо хмыкнув, вышла за дверь. Тася бросилась ко мне, защищая от Димы и Кирилла, дежуривших в коридоре.

— Все в порядке? — Спросила Марго, но я не слышала ее.

Прислушалась к тому, что происходило в комнате за дверью. Тишина. Встретилась взглядом с Кириллом, он как-то странно улыбнулся, и я поняла, что я опять совершила ошибку. Вздохнула тяжело, не надо было Каю говорить о том, что чувствую к Юре.

Такая теплая и уютная комната, такие хорошие морды рядом, тепло и уютно. Давно мне так хорошо не было, как на волнах плыву и, ничего в этом мире меня не волнует, только безграничное счастье.

— Ты что ей вколол?! — Голос Марго звучит где-то рядом, как гром в этой блаженной тишине.

Открываю глаза, и все начинает кружиться, в особенности перекошенное лицо Марго. Моргаю, но кружение не прекращается. Пытаюсь встать, но меня тут же укладывают обратно на кровать.

— Лежи спокойной, Дашенька! — Недовольно приказал господин Дмитров и намного мягче ответил жене, — Мне же ее зашить надо, дорогая, а она все время вертелась…

— И что ты сделал, дорогой? Накачал ее? — Все бузит Миссис Тактичность.

— Немножко. — Виновато ответил ее муж, и я напряглась.

— Вы что там… делаете?! — Дернулась, пытаясь подняться, но меня обратно уложили на подушки.

— Лежи, Дашенька, лежи! Еще немного осталось… — И после этих слов все спокойствие и безмятежность меня оставили.

Тело слушалось как-то странно, кожей ничего не чувствовала, как будто все тело онемело, но при этом я могла двигать им. Дернулась со всей силой, на которую была способна и слетела с кровати на пол. Вот надо было мне что-то заподозрить, когда меня отвели в спальню что бы обработать затылок, но при этом не пустили Тасю со мной. Она жалобно скулит за дверью, что я раньше не понимала, пока не подумала о ней.

— Тася! — Кричу, при этом пытаясь нащупать, что там господин Дмитров делал с моим затылком.

Дверь срывает с петель, волчица вбегает в комнату и, грозно рыча на супругов, подбегает ко мне. Мои пальцы безуспешно пытаются что-то нащупать на затылке, но я совсем ничего не чувствую.

— Что вы со мной сделали?! — взвизгнула так, что Тася угрожающе оскалилась.

Господин Дмитров равнодушно с каменным лицом собрал свои инструменты в саквояж и направился к двери. Мы все смотрели на него, пока он уходил и только у двери он решил-таки что-то сказать.

— Так будет лучше, Дашенька. — Сказал он мне, а потом повернулся к Марго, — Ей нужно отлежатся пару суток, полный покой.

Ушел. Просто взял и ушел, оставив меня думать только о том, что этот волк со мной сделал. Еще раз провела рукой по затылку и глянула на свои пальцы, там осталась какая-то мазь. Не пахнет, полупрозрачная и густая. Ткнула под нос Тасе и спросила: