— Совершенно. Так что, ты думаешь о том, что вы с Крисом будете вместе всю его жизнь?

В такой формулировке ситуация Джеку не понравилась. И в такой формулировке он о ней еще не думал. Но…

— Не знаю, — он покачал головой. — В любом случае, я не хочу расставаться с ним только потому, что я не буду меняться, а он — будет.

— Трагедию близости долгоживущего и эфемерида рассматривала даже человеческая культура, а уж там, где фейри и люди живут рядом, это одна из самых популярных тем. Принести тебе книг об этом?

— Из других миров? У тебя есть?

— Есть, — кивнула Туу-Тикки. — У меня есть подруга, тильвит-тег, полукровка, как и я. Она живет неподалеку, замужем за туатта-полукровкой и может принести мне все, что я захочу. В ее мире фейри и люди живут вместе, даже наследный принц Великобритании женат на принцессе фейри.

— Тоже туатта? Это такое обширное племя?

— Не очень, но туатта весьма активны. Много путешествуют, Охота туатта часто пронзает границы миров. Поэтому и полукровок от туатта больше, чем от других племен высоких фейри.

— А есть и низкие?

— Конечно. Лепреконы, броллоханы, брауни, паки и так далее.

— А ты видела чистокровного туатта?

— Да, и даже в охотничьей форме. Это по-настоящему страшное зрелище для непривычного взгляда.

— Что, страшнее кайнде? — не поверил Джек.

— Ну… смотри, — взгляд Туу-Тикки устремился внутрь себя.

По правую руку от нее, чуть просвечивая в центре, соткалась высокая абсолютно черная гуманоидная фигура. Хищное даже с виду, когтистое, остроухое существо с выдающимися вперед челюстями смотрело перед собой огромными черными глазами без белков.

Джек втиснулся в кресло.

— Вот так выглядит чистокровный туатта? — выдавил он.

— Только охотники, — ответила Туу-Тикки. — Я слышала, что другие «специализации» имеют иные рабочие формы. Но нам, полукровкам, такая роскошь не грозит. Все-таки в нас слишком много от людей.

Она повела рукой, рассеивая страшный призрак, и стерла пот со лба. Потом закурила, сосредоточенно набив трубку табаком из маленькой круглой коробки, и некоторое время сидела молча, выдыхая ароматный дым.

— Дикая Охота — это вот про них? — Джек тоже закурил. — Как чистокровные фейри относятся к полукровкам?

— Дикая Охота — это и про них тоже, — кивнула Туу-Тикки. — По-разному относятся. Если растят детей полукровок, то как к чистокровным детям. Если встречаются со взрослыми — смотрят как на слегка неполноценных, но ни в чем не ущемляют. Понимаешь, фейри относятся к детям как к величайшей драгоценности, какая только может быть. А полукровки для них — дети, которые никогда не смогут по-настоящему повзрослеть. Дед Грена очень его любит, и меня тоже. А с нашими отцами мы никогда не встречались. Баки своего деда так и не встретил, но мы попросили знакомых дорожников поискать. Может, он еще и найдется. Раз Баки не нашел его через зеркало, значит, тот редко бывает возле зеркал, так что, возможно, он дорожник.

— Я понял, — кивнул Джек, завершая разговор. — Давай вернемся в мир людей. Твои инвестиции. Ты отвергла все мои предложения, но у тебя есть какие-то свои идеи.

— Да, есть, — кивнула Туу-Тикки. — Ты что-нибудь знаешь о современном феминистическом движении?

— Немного. Я мало общаюсь с женщинами.

— Строго говоря, все, что тебе нужно знать — что оно есть и выступает за полное равноправие женщин и мужчин. Патриархальная культура уродует оба пола, но мужчины все же в привилегированном положении.

— Ты хочешь инвестировать в феминисток?

— В своем роде. В развитых странах большинство проблем этого толка решены. Я хочу вложиться в феминистические предприятия — именно предприятия, а не фонды и сестринства — в Азии.

— Почему именно в Азии?

— Потому что Африка мне эстетически неприятна. Так вот, в последние лет тридцать сестринства стали организовывать свои предприятия, позволяющие женщинам зарабатывать и дающие им поддержку. Я хочу инвестировать в такие.

— Чисто женские заводы, фабрики и что там может быть еще?

— Да что угодно, Джек. От детских садов до домов моды.

— Ну и в чем проблема?

— Ну, это очень долгосрочные инвестиции, как я понимаю. Дивиденды появятся нескоро.

— Анализ этой части инвестиционного рынка — моя забота, — сказал Джек. — А твою идею я понял. Извини, я думал, ты более оторвана от современной реальности.

— Я в ней все-таки живу, — покачала головой Туу-Тикки. — К тому же, чем женщины независимее и образованнее, тем меньше они рожают, значит, уменьшается демографическое давление на планету, а мне на ней еще лет пятьсот жить.

Джек присвистнул и тут же извинился. Выстраивать стратегии так далеко? Хотя, конечно, при продолжительности жизни фейри… Он отложил эту мысль, чтобы как следует ее обдумать.

— Я понял, — повторил он. — Ты хочешь вложить в феминистические предприятия все?

— Да, всю ту сумму, которую мы с тобой обсудили?

— А Грен?

— Я не веду его финансовые дела. Вы с ним вроде все давно решили?

— Да, он хочет вкладываться в освоение Солнечной системы. Туу-Тикки, ты не представляешь, насколько все это для меня странно, — признался Джек. — Освоение космоса, влияние на демографическую нагрузку на планету…

— Ты вырвался на оперативный простор, — улыбнулась Туу-Тикки. — И если финансы — именно то, чем ты хочешь заниматься сейчас, у тебя полная свобода деятельности.

— Сейчас я хочу заниматься именно финансами, — кивнул Джек. — Можно еще один бестактный вопрос?

Туу-Тикки улыбнулась ему.

— Откуда у вас столько денег? Ваш дом стоит миллионы, у вас шестеро детей, вы постоянно принимаете гостей…

— А нам зарплату платят, — легкомысленно ответила Туу-Тикки. — Мы с Греном — наемные работники. Мы получаем примерно как высокооплачиваемые хирурги, с индексацией выплат в соответствии с инфляцией. Дом нам достался готовым. Содержание самого ситтина целиком оплачивает Первый Дом. На детей нам положены отдельные выплаты от Дома Детей. Получается много, а тратить нам особенно некуда. Понимаешь, Джек… — Туу-Тикки заново набила трубку, уже другую — кажется, в сумке у нее их было несколько. — Мы с Греном в прошлых жизнях были бедняками. Совсем бедняками, тебе вряд ли знаком подобный уровень жизни. Вот Баки и Стив его знают. Или аренда жилья — или лекарства, или лекарства — или нормальная еда, развлечения по минимуму, поехать в отпуск не на что, отложить ничего невозможно. Когда мы умерли, это изменилось, но навыки нищеты — они остаются. Мы не привыкли к роскоши, которую можно купить за деньги.

— Вы мало того что работаете как хозяева дома-у-дороги, так еще и работаете как музыканты? — уточнил Джек.

— Да, а я еще вяжу на продажу. Нам ни разу, с самого первого дня, не удавалось потратить все заработанное. Деньги копились сорок пять лет, Джек. Поэтому такие суммы. Самый большой мой расход за это время — яхта. Грена — лошадь для Таи.

— А автомобили?

— Это дешевле, чем лошадь, и мы их редко меняем. Мы не покупаем драгоценности, не следим за модой…

Джек кивнул.

— Все-таки слегка не от мира сего.

— Я родилась в тысяча девятьсот семьдесят втором году в Советском Союзе, — пожала плечами Туу-Тикки. — Прожила здесь больше, чем там, но в подсознании что-то всегда остается. Сделай мне еще чаю, пожалуйста.

Любуясь чашечкой, Туу-Тикки спросила:

— Ты хочешь что-то спросить о Крисе?

— Да, — кивнул Джек. — Баки знает, но мне не сказал, может, ты скажешь?

— Крис любит тебя, — уверенно сказала Туу-Тикки. — Но не считай это гарантией для чего бы то ни было. В Крисе есть надлом, не знаю, откуда, но он до сих пор кровоточит. Мне кажется — я могу ошибаться — что у вас впереди кризис. Если вы его преодолеете, вместе, не порознь, у вас хорошее будущее.

— Что за кризис?

— Не знаю. Крис чего-то боится. Это не эмоция, направленная на тебя, это скорее какая-то базовая черта, следствие того надлома. Кто-то жестоко ранил его. Давно, но сильно.