Харрис по-прежнему был спокоен и собран.
– Мы должны были проверить в округе всех, кто был замешан в противоправном сексуальном поведении, – вздохнул он.
– Ну да, обвинение в раздевании на публике, которое выдвинули вы. То, что всеми было воспринято как мальчишеская бравада, а вы настаивали, что это сексуальное отклонение.
– Ни на чем я не настаивал. Деннис обнажился перед девочками-подростками.
– После того футбольного матча его выбросили голым из движущегося автомобиля, и он должен был бежать назад в тренировочный зал. Ту же шутку разыгрывали в каждом сезоне.
– Я не знал об этом, – отпирался Харрис. – Мне было известно только то, что мне сообщили. Некоторые девочки были очень недовольны. Мы должны были делать свою работу.
Сэм сжала кулаки до хруста в костях. Человек с направленным микрофоном, обернувшись, бросил на нее недовольный взгляд. Для Сэм Харрис окончательно превратился в негодяя. Изгиб его губ, эта полуулыбка позволяли предположить, что Харрис не верит ни слову из того, что им самим было сказано, и хочет, чтобы они это знали: его руки лежали на коленях, и когда он говорил, то постукивал кончиками пальцев.
– А как насчет настоящего эксгибициониста? – Кэрри взглянула в свои заметки. – Сообщалось, что некий мужчина обнажился перед группой девочек в спортивном лагере в субботу перед убийством. Девочек допросили, они описали этого мужчину так: «невысокого роста, темноволосый и несколько бледный», а полицейский-художник нарисовал вот это…
Кэрри протянула свой iPad. Рисунок очень походил на изображение Коротышки, которого неделей раньше видели у школы Холли.
– При этом через месяц вы снова говорили с теми девочками и показали им лишь фотографии Денниса. Вы спросили у них, этого ли человека они видели. Вы снова брали у них показания, уже после того, как они сказали «нет», и давили, давили, пока одна из них не сказала: «Может быть, это был он».
– Мы считали, у нас есть убедительное доказательство, что Деннис – тот самый парень.
– Но вряд ли найдется человек, меньше похожий на Денниса, чем изображенный на этом рисунке!
– Точного описания от людей в шоке вы не получите. А когда имеете дело с детьми… – Похоже, Харрису его доводы казались вполне резонными.
– Почему вы посчитали, что именно Деннис мог убить Холли Майклз?
– У нас была свидетельница, которая слышала его прямое признание, у нас были волокна ковролина, которые совпали с волокнами напольного покрытия в его доме…
– Эти волокна, согласно нашему криминалисту, присутствуют приблизительно в семи из каждых десяти американских домов. Вряд ли это убедительное доказательство.
– В сочетании с показаниями свидетельницы…
– Фантазерки, женщины, которая потом призналась, что она выдумала всю эту историю.
– Зачем бы она это делала? – Харрис повысил голос, он уже выходил из себя. – Это давление, которое вы оказали на нее, это ваши либеральные медиа, которые донимали ее год за годом, пока она не сказала вам, что солгала. Просто для того, чтобы вы оставили ее в покое!
Харрис впервые разозлился. Он то скрещивал ноги, то возвращал их в прежнее положение. Наконец сел прямее.
– Она связалась с нами, несчастная, страдавшая от комплекса вины. Сказала, что была в полиции, в суде, она собиралась отказаться от того, что говорила, но ее никто не захотел слушать!
Харрис вздохнул, глаза его были закрыты.
– Я могу сказать только одно: в то время она была надежной свидетельницей, ее историю проверили. У Денниса было криминальное прошлое. Мой коллега полицейский до этого подозревал его в исчезновении Лорин Родз.
– Однако его никогда не допрашивали.
– Нет, во всяком случае, официально. Это верно.
– Почему же он представлял интерес для следствия по делу Лорин Родз?
– Они были знакомы, встречались пару раз до ее исчезновения…
– За несколько месяцев до ее исчезновения.
– Любой бывший любовник представляет интерес для следствия в подобных делах.
– Чем же он отличался от других любовников?
– Ночью, после того как стало известно, что Лорин пропала, весь город собрался на ее поиски. Там были все. Деннис тоже появился, он улыбался и шутил, но даже не взял с собой фонарь, а тьма была кромешная. Фонаря у него не было!
– И это вызвало у вас подозрение в убийстве? – Кэрри снова подняла голову.
Харрис обвел взглядом комнату и продолжил с непроницаемым лицом:
– Он вызвал подозрение у моих коллег. Они сказали, что это выглядело так, как будто он на самом деле не собирался ее искать. Как будто он злорадствовал.
– Но вы так не думали?
– Мне трудно сказать. Меня там не было, я не видел своими глазами, как он себя вел. Я был у семьи Родз, мы изучили все ниточки и ничего не нашли. Вероятно, сбежала из дому, не знаю. Нераскрытые дела вспоминаются часто…
На мгновение воцарилась тишина. Сэм чувствовала, что ими манипулируют, а Харрис просто тянет время.
Кэрри прервала молчание:
– Давайте вернемся к Холли Майклз. Волосок!
– Волосок?
– Волосок, найденный на теле Холли. Согласно описанию, сделанному криминалистом, это был «короткий темный каштаново-черный волосок, по всей видимости, с головы», не принадлежавший жертве, и не похоже, чтобы с тела Денниса.
– Ну да, конечно, он был одной из первых улик, которые мы послали для дальнейшего исследования. К несчастью, как вы знаете, его потеряли в дороге.
– Единственная и самая важная улика просто пропала? – Кэрри подняла брови, качая головой.
– Я не защищаю свой департамент, они лопухнулись на всю катушку. Могли бы сберечь месяцы работы, если бы идентифицировали этот волосок. Несколько человек получили взыскания, карьеры были разрушены, мы должны были перестроиться и сфокусироваться на том, что оставалось.
– Деннис блондин. Разве волос шатена мог принадлежать ему, как вы думаете?
– Чтобы утверждать это с полной определенностью, следовало бы его протестировать. Но с учетом остальных улик и вынесенного обвинительного приговора я бы сказал, что, будь этот волосок сегодня у нас, мы обнаружили бы, что он принадлежит Деннису.
– Однако никаких следов ДНК Денниса не было обнаружено. Никаких. Кровь на блузке девочки не принадлежала ни ей, ни Деннису. – Голос Кэрри был твердым и уверенным, он заполнял всю комнату. Харрис же явно утратил уверенность.
– Мы обсуждали возможность соучастника, – все, что он смог сказать.
– Не было никаких следов его ДНК, ничего, вызывающего предположение, что убийц было двое, и ничего, что позволяло бы считать, что Деннис вообще присутствовал на месте убийства.
– Эта улика…
– Улик не было. Ваш департамент потерял волосок. А вы давили на свидетелей до тех пор, пока они не сказали то, что вам хотелось. Вы сочинили безумную историю и подставили подростка, потому что лично злились на него за дружбу с вашим сыном.
– Послушайте, девушка, может быть, я на него и злился, но… – Харрис посмотрел в камеру. – Я бы никогда не позволил этому чувству затмить во мне суждение представителя закона.
Глава четвертая
Из книги Эйлин Тернер «Когда река становится красной»
Наркотики в Ред-Ривере были индустрией. В школьных коридорах шли оживленная торговля и обмен; по пути в спортивный зал вы могли купить все что угодно, от пары самокруток с марихуаной до выдаваемых только по рецепту болеутоляющих. Джеймс Лукас вспоминает эпидемию наркотиков, вспыхнувшую в то время, когда он был директором школы: «Мы постоянно обыскивали шкафчики в раздевалке. Сначала объявляли по громкоговорителям, чтобы все ученики оставались в своих классах, пока мы не сообщим, что обыск закончен. Открывали и обыскивали каждый шкафчик без исключения. Во время таких обысков нередко находились тайники с наркотиками, но в одном случае виновник нас удивил. Хауард, сын уважаемого полицейского Эрика Харриса, прятал столько препаратов, распространение которых контролируется законом, что стоили они немалых денег. В частности, пару сотен каких-то голубеньких таблеток. Может быть, какой-то поддельный валиум?»11, – пожимает плечами директор.
Полицейский Харрис никогда не считал своего сына виновным12 и отказался дать интервью для этой книги, однако Хауард объяснился перед директором Лукасом, взяв на себя всю ответственность, и признался, что продавал таблетки школьникам. Харрис старался уладить дело частным образом, однако уличная цена находки была так велика, что дело раскрутилось и результатом стали исключение Хауарда из школы и срок в колонии для несовершеннолетних преступников. После этого Хауард перешел на домашнее обучение, и, как утверждает источник, у полицейского Харриса появилось глубокое недоверие к единственному другу Хауарда, Деннису Денсону, который, как он полагал, был виноват в том, что сына арестовали.
Голубые таблетки стали печально знамениты и в школе, и за ее пределами. Широко распространились слухи, что именно эти таблетки привели к первому исчезновению – старшеклассницы Донны Нокс. Последний раз ее видели на вечеринке, на которой присутствовало большинство ее одноклассников. Подруги говорили, что она выпила несколько порций своих обычных напитков, виски «Джек Дэниэлс» и диетической кока-колы, но не перепила. Один свидетель вспоминает, что около девяти часов вечера она приняла две таблетки: «Голубые, круглые, я даже не знаю, что это такое»13. К девяти сорока пяти Донна, как рассказывали, опьянела, что, по словам ее друзей, было необычно. Вела она себя странно. Стала агрессивной, отказалась от всех предложений отвезти ее домой. Друзья позволили ей умчаться в ночь в состоянии какого-то бешенства, ожидая, что через полчаса она вернется в раскаянии и смущении.
Но она так и не вернулась. Ее парень и лучшая подруга покинули вечеринку часом позже и медленно проехали по дороге к дому Донны, но девочки нигде не было видно. Тогда они припарковались у дома семьи Нокс, увидели темные окна спальни Донны и решили, что она спит. А на следующее утро позвонили и поговорили с ее встревоженной матерью, которая сказала, что Донна не приходила домой. Не желая выдавать свою подругу, они сказали миссис Нокс, что Донна рано ушла с вечеринки и осталась ночевать у подруги. Они заверили ее, что Донна позвонит, как только проснется, что она, вероятно, все еще в постели.
Прошел день, и только тогда миссис Нокс заявила об исчезновении дочери.
– Я не знала, что мне надо было бояться, я была так разозлена, что даже не подумала испугаться14.
Через два дня после исчезновения ее свитер нашли в двух милях от дороги, по которой она ходила домой, совсем рядом с берегом реки.
Поиски сосредоточились на реке; полицейские ныряльщики не нашли тела, однако сильный ливень в марте мог вызвать стремительные подводные течения, так что нельзя было исключить, что останки унесло в море. Убийства полиция не подозревала. Казалось, все показания позволяли предположить, что Донна была пьяна, в темноте сбилась с пути, свернула не в том месте и оказалась в густом заросшем лесу. Возможно, она вошла в воду намеренно, отбросила свитер и прыгнула в реку, чтобы поплавать, но была подхвачена сильным течением. Или, может быть, упала, а свитер зацепился за свисавшие над водой ветки. Так или иначе, полиция никого не подозревала в ее исчезновении.
Голубые таблетки обсуждались много раз, в том числе в большой статье «Девочки Ред-Ривера», опубликованной в газете The Red River Tribune в 1992 г., незадолго до ареста Денниса Денсона. В статье задавался вопрос: «Почему эта линия расследования не привлекла внимания полиции? Эта часть доказательного материала практически не вызвала интереса, несмотря на непреходящую озабоченность проблемой наркотиков в школе». Многие соглашались, что это упущение выглядело странно и только благодаря ему Хауард Харрис не был допрошен в связи с исчезновением девочки.
Следующей исчезла Лорин Родз. Потом Дженел Тайлер, Келли Фуллер, Сара Уэст. Они пропали бесследно – не было ни тел, ни крови. Как будто никогда не существовало.
В конце концов была найдена Холли Майклз. На дядюшек, отчимов и одиноких мужчин в городке смотрели с подозрением. Воображали монстра, психопата, который замуровал кости девочек в своем подвале, а фенечки для коллекции снял с девочек и повесил на гвоздь в своем чулане. Все хотели знать – кто? Кто-то играл с ними. Кто-то забирал их девочек.
