— Так, — на удивление спокойно и терпеливо ответил Гомез.
— И что, тролль тебя люби во все щели, ты теперь устраиваешь? — всё тем же дрожащим от злобы голосом спросил Скорпио. — Я, как и договорились, учу парней стрелять и ни во что не вмешиваюсь, а ты? Я что, блядь, не могу пожить спокойно?
— Ты не блядь, Скорпио, — ухмыльнулся Гомез. — Не больше, чем любой из тех, кому я плачу. И ты можешь, конечно, жить спокойно. Но ты же сам выбираешь не дурачка Мада или какого-нибудь мелкого воришку. Ты же, блядь, хочешь умных, начитанных, знающих такое, чего никто больше во всей долине не знает. Ну, кроме магов, понятно. Это твоё Пёрышко, — он ткнул в опасливо приблизившегося Винса, — позавчера по памяти — по памяти, Скорпио! — вычертило какую-то загогулину, от которой Ворон напрочь охренел. В жопу пьяный, Скорпио, с трясущимися руками, до усрачки Ворона боящийся парень какую-то сигульскую звезду, что ли, на салфетке нарисовал. Уж на что Ворон магов терпеть не может, а тут сам к ним с этой салфеткой пошёл и спросил, что это за поебень и значит ли хоть что-нибудь. И Торрез ему ответил, что очень даже значит.
Винса прошиб холодный пот. Он совершенно не помнил, чтобы что-то чертил, но он вообще остаток вечера помнил смутно. Какую сигильскую звезду он умудрился нарисовать на мятой салфетке? Память у него с детства была тренирована сложными текстами и схемами, так что нарисовать он много чего мог. Просто запомнив и не особенно разбираясь, что там за закорючки стоят по углам и на пересечении линий.
— Скорпио, — сказал меж тем Гомез так мягко и проникновенно, что у Винса все волоски на теле встали дыбом, — никто твоё Пёрышко ни в какое опасное место не пошлёт, не тревожься. Залезет на стену крепостную… там есть у храмовой площади, я знаю… и будет оттуда смотреть, что болотные укурыши делают. Призраки тоже будут смотреть, но ты пойми, дурья башка, что они’ увидят и услышат — и что он’, — Гомез ткнул вилкой в сторону Винса. — Они разведчики и охотники, они посмотрят и скажут: собралась толпа на площади, чего-то поорала и разошлась. А твой парень запишет как привык в этих своих книжках: через час после заката сотня простых послушников, десяток идолов и Ю’Берион с двумя помощниками прочли заклинание призыва, и всё такое. Маги Огня, — он скроил брезгливую морду и отряхнул пальцы от воображаемой грязи, — туда не сунутся, не по чину им по болотам шляться. Но если у болотных придурков что-то получится, придётся рассказывать им об этом. Сам понимаешь, один Белиар знает, кто там из болота вылезет и как его придётся обратно загонять. Без магов точно не обойдётся. А чтобы они разобрались, что это такое было, рассказывать должен кто-то знающий. Кроме Пёрышка твоего, мне как-то и на ум никто не приходит. Бывший твой Милтен разве что, да кто его отпустит? Словом, хватит тут скандалы закатывать, как дамочка в женские праздники. Не доверяешь призракам, иди сам сходи. Кстати, может, чего и заметишь такого, на что браконьеры и конокрады внимания не обратят, а тебе после варрантских ассасинов прямо в глаза бросится.
Закончив такую длинную речь, он утомлённо откинулся на спинку стула и выдул одним махом бокал вина. Той самой липкой монастырской дряни. Гомез от неё, понятно, не опьянел, даже глаза не заблестели. Он пристально уставился на Скорпио, тот вздохнул и сказал уже почти спокойно:
— Вот жопой чую, ничем хорошим это не кончится. Мало того, что обкурятся, так ещё и ползуновых слюней хлебнут. Белиар знает, что им после этого привидится. Стукнет в башку кому-нибудь, что вокруг орки или болотожоры, прикончит соседа, а в такой толпе только начать кому-то одному…
— Поэтому и говорю вам, — повторил Гомез, перебивая его, — забирайтесь на стену. Чуть что, лестницы скидывайте, чтобы к вам никто забраться не мог, или в озеро прыгайте. Мне вообще-то нужно, чтобы вы вернулись и рассказали, какого хрена там творилось. Так что не вздумайте в толпу лезть, сверху смотри’те. Слышал, да? — повернулся он к Винсу. — После обеда сразу пойдёте, чтобы Скорпио ещё засветло выбрал хорошее место.
— Да, господин Гомез, — послушно ответил Винс. — Только вы зря думаете, будто я что-то смыслю в магии. Бо’льшую часть переписанного я помню, как говорящий скворец запоминает слова — без всякого смысла. Но я, разумеется, подробно запишу всё, что увижу.
— Вот-вот, — сказал Гомез. — Бумаги побольше возьми, перьев там, дощечку удобную, чтобы на колени положить…
— Пожрать побольше, — буркнул Скорпио, смиряясь, очевидно, с неизбежным. — У них там вечно похлёбка из корешков на обед и на ужин, и за кусок сыру половина послушников все секреты выболтает, а вторая половина ещё и нагнётся.
— Не боитесь вы с Гомезом так разговаривать?
— А с ним только так и можно, — рассеянно ответил Скорпио. Ножом он орудовал с привычной ловкостью, и подстреленный падальщик на глазах превращался в горку удобных для переноски и готовки кусков. — Будешь жаться и блеять, пошлёт тебя на хуй, вот и всё. Он из тех, кому сначала надо хорошенько набить морду, тогда он согласится вообще с тобой разговаривать. И в общем, я его понимаю: смысл тратить время на тех, кто не может даже заставить себя слушать?
— Как я? — хмыкнул Винс. Настороженно поглядывая по сторонам, он надрал тех самых больших круглых листьев, в которые когда-то заворачивал голубику. Листьями этими они со Скорпио и обернули куски мяса перед тем, как запихнуть их в сумку.
— Ты другое дело, Пёрышко. — Скорпио вытер нож пучком перьев, сунул его обратно в ножны и повесил сумку на плечо, отобрав её у Винса. Тот возмутился было: что’ его, вообще за девчонку какую-то принимают? «Кровь через швы протечёт, и на кого ты будешь похож», — ответил на это Скорпио, и тут возразить было нечего. Изгваздать кровью единственные штаны и колет совсем не хотелось. — Ты знаешь то, чего большинство тут не знает просто за ненадобностью, — продолжил Скорпио. — Поэтому никто и слушать не стал бы, возьмись ты рассказывать, как положение звёзд или что-то там ещё влияет на варку лечебных зелий. Разве что Декстер заставил бы тебя вспоминать, что там настоящие алхимики писали про то, как лучше варить свои снадобья. Но вот как прижало, как пошла речь не просто про «выжить — добыть руды — потратить эту руду», так и понадобился кто-то вроде тебя. То есть, маг, конечно, был бы лучше, но где его взять?
— А маги Огня не верят, что болотные гуру могут вызвать своего Спящего?
— Спроси чего полегче, Пёрышко. Приходил из Болотного лагеря какой-то послушник, Торрез вынес ему какую-то книгу — это я сам видел. А так… Маги Огня даже с магами Воды вместе не ужились. Слишком привыкли смотреть на всех прочих сверху вниз, видимо. А маги Воды — это вам не болотные колдуны и даже не друиды. Я в Варранте видел, что они могут, — он зябко, несмотря на знойный день, повёл плечами. — На них поплёвывать, как огненные маги привыкли, не получится. — Он помолчал немного и прибавил злорадно: — Мне вот даже хочется, чтобы этот Спящий своим болотным поклонникам ответил: то-то у смиренных служителей Инноса глаза на лоб полезут!
— Накличете ведь, — пробормотал Винс, Скорпио в ответ коротко, совсем не весело хохотнул, и они пошли дальше вдоль кромки леса.
Солнце стояло высоко, и потому Скорпио вёл Винса по тени, хотя в лес старался не углубляться, самым краешком шли. По паре волков он, кстати, то ли промахнулся, то ли намеренно пугнул их, не желая ранить, чтобы рассвирепевший от боли зверь не бросился на него, забыв об опасности — мозгов у волков точно было побольше, чем у падальщиков, потому что им и одного болта на двоих хватило, даже мимо свистнувшего. А ящериц, греющихся на песке, стражник и пугать не стал, обошёл сторонкой (чему Винс был только рад).
Вообще, уже знакомая дорога показалась заметно короче, чем в первый раз. Возможно, ещё и ботинки не сваливались с ног… правда, опять начали натирать — до этого визита Винсу подолгу ходить было негде и незачем. Хорошо, хоть надеты они уже были не на босу ногу, а на портянку, для которой Скорпио откуда-то приволок линялую атласную тряпочку, непонятно чем бывшую до этого. Ещё он почти час учил Винса правильно наматывать её половинки, чтобы не натирали и не сбивались. Снова и снова заставлял переделывать, пока не буркнул: «Ладно, сойдёт». Винс, взмокший и злой после Белиар знает какой попытки угодить придирчивому наставнику, откровенно сквозь зубы процедил «спасибо», а вот теперь готов был повторить свою благодарность вполне искренне. Подумав, кстати, что будь Скорпио помягче, дело бы опять закончилось кровавыми волдырями.
