Вечер стоял на удивление прохладный, небо хмурилось, и Винс десять раз подумал, стоит ли идти к Снафу именно сегодня: мозоли ещё побаливали, и совершенно явно собирался дождь. Скорпио неопределённо кривился, но предупреждал, что дождь при северном ветре может зарядить и на неделю, и на две, и Винс решил сходить, пока погода не испортилась окончательно. Так что теперь ёжился на ветру, потому что от костра приходилось держаться подальше и с наветренной стороны — пламя под котлом беспокойно металось, грозя прожечь единственные штаны.

— А Скорпио что скажет? — ухмыльнулся Снаф.

— Ничего, — пожал плечами Винс. — Кольцо я’ нашёл, он на него не претендует.

— Не пре-тен-дует, — с искренним вроде бы восхищением повторил Снафф. — Ишь, слова-то какие знаешь. А Скорпио, стало быть, опять хочет сплясать на тех же граблях. Неймётся же человеку. А за колечко спасибо, полезная штучка. Другой бы кто кузнецу первым делом потащил, а ты вон как. Прямо на слезу пробивает.

Он попытался надеть кольцо на безымянный палец, но хоть оно и изготавливалось на мужскую руку, однако на Снафов безымянный лезло с откровенной натугой. Толстяк не стал рисковать и надел кольцо на мизинец.

А Винс спросил:

— Что за грабли?

Снаф хмыкнул, сделал вид, что воровато озирается, и таинственно понизив голос, ответил:

— Да любит он, чтобы парнишка был не просто умненький, а прямо-таки образованный. Чтобы, значит, всякие такие слова знал навроде того, что ты говорил. Одного уже отмыл, прикормил, от других охотников прикрыл — а тот только ручкой ему помахал. И с тобой Скорпио так же нарвётся, к гадалке не ходи. Грамотные, они к грамотным тянутся. Дуболомы вроде нас вам только на первое время годятся — обсохнуть, пёрышки почистить, а потом скучно станет. Так, нет? Ты вон колечко мне приволок, совесть свою успокоил, дескать, за всё хорошее расплатился честь по чести. А дальше можно ко мне и глаз не казать, потому как в замке свои повара, не мне чета.

— А я тебе зачем-то понадобился? — удивился Винс, хотя замечание, что он расплатился и больше толстяк ему не нужен, его всё-таки смутило.

— А кому добрые знакомые в замке мешают?

Винс, чуть помедлив, кивнул. Ему, кстати, добрые знакомые за внутренней стеной тоже совсем не мешали. Белиар знает, как ещё всё обернётся. Бартоло вечно цеплялся к мелочам: то ли проверял, надолго ли у нового писаря хватит терпения, то ли просто самоутверждался, изводя Винса придирками. Вот так допустишь настоящую, не выдуманную им ошибку — и от шныгов Скорпио, может, и спасёт, но с чистой работы в хорошо охраняемом замке вылетишь, не успев собрать узелок с бельём. И тогда останется только снова идти на поклон к Снафу. А для этого лучше бы по-прежнему оставаться с ним в хороших отношениях.

— Добрые знакомые всем нужны и везде, — согласился он. — А при чём тут грабли? Разве тот самый Люк не был любовником Скорпио? — Предшественник, оказывается, не только в заигрываниях с баронскими шлюхами был повинен. Как Винс понял (и не только из слов Бартоло), этот идиот ещё и пытался против своего прямого начальства интриги какие-то плести. Против мужика, который сумел забрать в свои цепкие ручки все поставки в каторжной колонии, м-да… Тут уж никакой учитель стрельбы не спасёт.

— Не, — Снаф мотнул лысеющей головой. — Люк что’, он просто писарёк. Рубахи с кружевами, мизинчик оттопырен, а уж нос драл — куда там магам, что огненным, что водяным. Милтен, понятно, тоже нос задрал, когда его Корристо взял учеником, но у него хоть повод был. Чародей как-никак, не баран чихнул. А Люк, прими Иннос его душу, пустой был человек. Одни… кружева. Скорпио не таких любит.

— Сплетничаете?

Винс обернулся: бывший сосед уже, оказывается, щеголял в форме призраков. Как он бодро однако влез наверх. Или тоже нашёл покровителя? Не любителя его хвостатых прелестей, конечно, а того, кто оценил пробивной характер и способность выходить сухим из воды. Ян, говорили, ругался на чём свет стоит, потому что свитков из того самого сундука пропало больше половины, и не только свитков (ну, тут сплетники были не так конкретны). Однако виноватым всё же считали какого-то Алефа, потому что ушлого новичка и близко к колонии ещё не было, когда пропал ключ. А вот Винсу почему-то казалось, будто этот Алеф разве что крепкого дорогого пива выдул две бутылки, всё же остальное досталось его напарнику.

— Икота замучила? — поинтересовался он.

Хвостатый засмеялся. (Винс подумал, что так и зовёт мужика хвостатым по привычке, хотя сам носил хвост уже почти до лопаток, а не смешное куцее недоразумение, как у бывшего соседа.)

— А что, — вопросом ответил тот, — вы обо мне говорили? Вроде я про Скорпио слышал, не про себя… Снаф, есть хоть что-нибудь готовое из еды? Я прямиком с болота, а там, кроме травы, и нет толком ничего. Ещё меня же идолы и спрашивают вечно, не принёс ли мяса.

Повар опять помотал головой.

— Рис если только. Ничем не заправленный, просто рис, как в Новом лагере. А грибы ещё не готовы, эти адские два раза отваривать надо, а то будешь голоса слышать, как от болотника.

— Давай просто рис, не доживу я до твоих грибов.

Снаф положил полный, с горкой черпак рисовой каши в помятую миску (то ли всё ту же, то ли они все у него так выглядели), Винс неодобрительно посмотрел на ложку в руке бывшего соседа, — его, между прочим, была ложка, — но смолчал. Вернее, спросил:

— А почему в Новом лагере не растят морковь, скажем, и чеснок? Этот свой рис хоть немного вкуснее сделать.

— М-м, — насмешливо протянул призрак с набитым ртом. — Может, потому что для этого надо заказать семена, а все заказы во внешний мир идут через Бартоло? Которому эти морковные семена сто лет не сдались?

Винс пожал плечами.

— Маги Воды переписываются с магами Огня и наверняка часть книг, оборудования и ингредиентов заказывается для них. Написал, скажем, Корристо, или кто там у них ведёт учёт, что ему требуются семена Daucus carota subsp. sativus для экспериментальных зелий, а потом отослал их с гонцом из Нового лагеря тамошнему алхимику.

Снафу пришлось объяснить, что это за редкое растение, семена которого надо заказывать в монастыре. А вот новоявленный призрак слушал с такой улыбочкой, что Винс подумал: непрост этот деятель, ой как непрост. Снаф, уразумев, что это хитро и не по-людски можно обозвать обыкновенную морковку, долго смеялся, но у бывшего соседа была такая морда, что Винс не удивился бы, увидев в заказах на следующий месяц эту самую Daucus carota. Достаточно ведь подкинуть подобную идею кому-нибудь более или менее влиятельному в Новом лагере.

— А в Болотном лагере правда собираются призвать своего Спящего? — спросил он, бросив быстрый взгляд на небо: уже темнело по-настоящему, и стоило поторопиться в казарму, пока Скорпио не явился сюда лично. Он Винса, оказывается, ревновал. Не к кому-то конкретно, а вообще… Очевидно, как и Снаф, ждал, что его Пёрышко обсохнет, отъестся, почистит пёрышки и упорхнёт к кому-то поинтереснее, чем немолодой, некрасивый, малограмотный мужик.

— Ага, — Хвостатый (как же его зовут-то, Винс всё забывал спросить) облизал ложку, удовлетворённо вздохнул и вытащил из сумки косяк, но повар насупил брови, и тот, спохватившись, убрал свой болотник. — У Кор Галома возникла гениальная идея, — ехидно сказал он, — как у людей, уже привычных к болотной траве, вызвать ещё более красочные видения. Нужна не слюна ползунов, а что-нибудь ещё покрепче.

— Дерьмо, что ли? — фыркнул Снаф.

— Нет, яйца, к примеру. Там же содержится всё необходимое для развития ползуна, а значит всё такое… — он совершенно точно хотел сказать «концентрированное», но вместо этого сказал, — ядрёное.

— Это в логово королевы, что ли, лезть? — Снаф поёжился. — Ну, стражи, может, и полезут. Они ж от своего болотника всякий страх давно потеряли, эти могут и к королеве. Только наши-то храбрецы заброшенные проходы нипочём не откроют, хоть там сколько стражей Ю’Берион пришлёт.