Спасли её сир Ламберт с Каттеном. Вообще, брат барона приехал присмотреть за Вязами, пока сир Эммет поправляется. Но при этом откровенно заявил, что утащил своего фаворита из замка, чтобы тот хоть немного отдохнул и выспался. Да, подтвердил сир Ламберт, он запретил посылать за целителем, что бы там ни случилось, пусть хоть моровая язва или нашествие огров. На недельку Феликса вполне может подменить его ученик, и вообще, раньше же как-то обходились травницами. Каттен, может, и был бы против того, чтобы за него решали другие, кабы у него имелись на это силы. Но он по-прежнему выглядел так, что его впору было хоронить вместе с погибшими у Гремучей, и Катриона попросила матушку Аларики перебраться к сватье, потому что свободных комнат больше не было — не могла же она поселить двух взрослых мужчин в детскую со смешной короткой кроваткой (была, конечно, ещё меллеровская спальня, но её Катриона заперла на ключ, едва узнала о гостьях — в кого-то же удалась сира Аделина такой завистливой). Как не хотела и возвращать сира Эммета под бочок супруге, где ему бы всю ночь не давал уснуть крикливый младенец, а сам он мешал бы спать Аларике, без конца ворочаясь и пытаясь поудобнее пристроить сломанную руку. Почтенные дамы спохватились, что загостились, и Катриона по очереди отправила их по домам в той самой своей двуколке, настрого запретив мальчишке-подручному конюха возить их куда-то ещё или задерживаться на денёк-другой: довёз, дал лошади поесть и отдохнуть, пообедал сам — и сразу же домой. Сир Ламберт, случившийся во дворе, когда Катриона давала эти наставления, только ухмыльнулся. Он и сам, сколько Катриона знала, гостей не жаловал. Особенно таких, кому надо сунуть нос во все щели и подробно объяснить, чем им эти щели не нравятся.
Сир Ламберт и рассказал, что орки, оказывается, пытались перейти Гремучую и в Рыжей Гриве, и дальше вниз по течению. Где-то они успели пограбить пограничные селения, где-то прорвались, но были отброшены, а где-то их сумели остановить ещё у реки, однако сама попытка напасть разом в таком множестве мест пугала. Как и то, что клыкастые в кои-то веки перестали грызться меж собой и объединились, чтобы всем вместе напасть на людей. На месте графа Катриона бы всерьёз обеспокоилась и послала солдат на границу, да и королю бы доложила. Но это она. Что предпримет его сиятельство — только он да Девятеро знают. Вполне может решить, что раз как-то отбились своими силами, то и дальше обойдутся. Построила же Волчья Пуща стену вдоль Гремучей без всякой помощи со стороны казны? А что для этого барону пришлось женить своего брата на вдове из третьего сословия, так это мелочи. Главное же — справились сами.
— Трупы сложили рядком на берегу, — сказал сир Ламберт. — Несколько раненых попали в плен, их кое-как подлечили и отправили назад, чтобы передали остальным наше разрешение забрать убитых. А то ещё в самом деле поднимут их каким-нибудь чёрным ритуалом, а нам потом разбирайся с орками-нежитью.
Он быстро глянул на Каттена, вроде бы дремавшего в кресле у камина. Кажется, это именно маг предостерёг барона от того, чтобы развесить орочьи трупы по ёлкам, как это было сделано когда-то с остроухой бандой: оскорблённые орки могли с помощью своих шаманов устроить Волчьей Пуще неприятности пострашнее, чем даже нападение силами дюжины кланов разом.
— Ещё похвастайся, будто трофеев собрали столько, что впору везти их на ярмарку, — проворчал Каттен и на ощупь, не открывая глаз, взял из тарелки на коленях что-то вроде открытого пирожка с творогом, только тесто было не на закваске и даже не на молоке, а то самое на масле и желтках, которое Росс так ловко рубил ножом (кажется, кондитер хотел немножко подлизаться то ли к брату барона, то ли к целителю, потому что ради двух почтенных пожилых дам он ничего такого не затевал). — Или егерей переучивать с прямых мечей на ятаганы.
— Гномского, кстати, было мало и оружия, и брони, — заметил сир Ламберт. — А что было, то старое, не по разу починенное. Видимо, в долг гномы не дали.
— Или подсчитали доходы-расходы и рассудили, что проще будет купить у Меллеров чего нужно и сколько нужно, чем выбить из орков свою часть награбленного, — буркнул сир Эммет и подлил себе ещё вина.
Катриона вообще-то выставляла недешёвое южное вино для баронского брата и целителя, но Каттен попросил себе чая с мелиссой, и компанию сиру Ламберту составил сир Эммет. Катриона по себе помнила, как это больно — сращивать магией сломанные кости, поэтому решила: пусть уж маршал напьётся и уснёт, не чувствуя боли, а то принудительно сросшиеся кости спать ему точно не дадут, даже отдельно от Аларики с сыном.
Она потянулась за другим оттенком синего, потемнее и ближе к фиолетовому — «её» угол покрывала был с ирисами. Аларика вышивала противоположный, с люпинами, а два угла между ними предполагалось вышить петуниями и бархатцами. На сероватом фоне небелёного полотна цветы смотрелись особенно ярко и нарядно. Даже жалко будет отдавать. «И дарить надо будет на опушке Чёрного Леса, — подумала Катриона, — чтобы мать Клара, или кто там приедет на Солнцеворот, не видела подарка. А то начнутся обиды, зачем и почему остроухим такое покрывало, а Храму всего-навсего волчьих шкур полдюжины? А что дриады сами предложили с ограми разобраться, а у жриц никакой помощи не допросишься — так Храму мы кругом должны просто потому, что это Храм…»
— Сира Катриона, я как-то мельком видел в комнате вашего консорта книжный шкаф, — сказал вдруг Каттен. — Раз уж мы тоже собираемся надоедать вам целую неделю, вы позволите мне брать книги? Я их, разумеется, никуда не потащу и буду сразу же ставить на место, как только прочитаю.
— А… хорошо, — сказала она растерянно. Меллер про книги ничего не говорил, но разрешал же он брать карту, а она наверняка подороже будет. Тем более, что целитель пообещал сразу их возвращать. — Я только не знаю, что у него там есть.
Каттен как-то странно глянул на неё, покачал головой, но ничего не сказал. Вместо него сир Ламберт проговорил ворчливо:
— Я вот тоже не знаю, что читают мои жена и дочь, так что нечего тут… Как-то же находим мы с тобой, о чём поговорить, и без книг.
Каттен промолчал, и Катриона подумала, что на месте сира Ламберта она бы обиделась, потому что молчание это было таким… ну, словно целитель не считал, будто ему есть о чём говорить со своим любовником, просто вслух этого произносить не хотел. Хотя если вспомнить Ренату Винтерхорст с её страданиями из-за «одного языка», чародеям, наверное, в самом деле с обычными людьми скучно.
— Там заперто? — спросил Каттен, вставая. Тарелку с оставшейся выпечкой он поставил на столик, за которым сидели сир Ламберт и сир Эммет, но тех сладкое тесто со сладким же творогом не соблазнило — они копчёной грудинкой закусывали. — Комната господина Меллера, я имею в виду.
— Да, — Катриона немного смутилась. — Там много дорогих вещей, и я закрыла её на ключ. Вот, возьмите. — И она отцепила его от связки на поясе.
— Спасибо, — сказал Каттен. — Лампу я тоже возьму, если не возражаете. — Она бы, может, и возражала, да когда это наглые высокомерные кошаки интересовались такой ерундой, как чьё-то там согласие? — На время, разумеется. Берт, ты переживёшь запах горного масла в спальне?
Тот заверил, что переживёт, и они с сиром Эмметом продолжили пить. Или если уж совсем честно, напиваться: кажется, сиру Ламберту тоже нужно было что-нибудь болеутоляющее. Например, красное креплёное.
Чуть-чуть разминувшись с Каттеном, в гостиную пришла Аларика. Неодобрительно посмотрела, как супруг заливается вином, но смолчала, не посмела начать ссору в присутствии сира Ламберта. Села напротив Катрионы, набрала розовых, голубых и лиловых ниток и взяла свой угол покрывала.
— Эта Минна — просто золото, — негромко сказала она. — Даже обидно немного: у меня на руках Вениамин орал-надрывался, а у неё даже не вякнул. — Катриона кивнула. Минна, младшая сестричка Марты, ей тоже нравилась, тихая старательная девочка. Её взяли помочь с осенней уборкой, но как-то незаметно она стала нянькой сиру Вениамину. У неё он и правда спал дольше и крепче, чем у родной матери, а сама Минна, покачивая ногой колыбельку, без конца вязала носки и фуфайки в две нитки, без всякого рисунка на бумаге угадывая с узорами. — Надо будет ей мужа хорошего найти, как подрастёт, — прибавила Аларика, и Катриона опять кивнула: да, дать за девчонкой хорошее приданое, но проследить, чтобы женились на ней не только ради барахла и кошелька с кое-каким серебром.
