Я пытался увести разговор подальше от тем отцовства и мужчин вообще.

– Не очень. Я бухгалтер в сети продуктовых магазинов.

– Тогда вам без такого помощника, как Женя, действительно бы пришло туго.

– Сейчас, как понимаете, я себе сидеть без работы позволить не могу, так что он для меня не только сын, но и волшебник, – она забавно хихикнула.

– Он мне показался очень рассудительным и, как бы выразиться, правильно воспитанным.

– Это отец, – Ирина кивнула. – Он безумно любил Женю и воспитывал его так, чтобы тот потом мог нести ответственность не только за себя, но и за Алину.

Она натянуто улыбнулась и сделала глоток. Я же сидел перед чашкой, не дотронувшись ни до неё, ни до сладостей.

– А чем любит заниматься Женя?

– Он у меня мечтает писать книги. Говорит, что когда вырастет, будет известным писателем. От моей математики ему ничего не передалось. С литературой и русским я дружила плохо, а вот алгебра, геометрия, физика мне очень легко давались в школе. Писала всегда с ошибками, – смешливо добавила Ирина.

– А я, как Женя, предпочитаю гуманитарные науки.

Ирина кивнула, скользнув мимоходом взглядом по моей правой руке, быстро перевела его на стену и о чём-то ненадолго задумалась.

– Простите, вы, наверное, подумаете, что я ненормальная, но ваше лицо мне кажется очень знакомым.

Я так и знал, что всплывут мои плакаты в трусах.

– Очень может быть.

– Где я могла вас видеть? – задумчиво протянула она, чуть приподняв взгляд.

– Чтобы вам не ломать голову, скажу сразу, хотя и очень этого не хочу. Реклама мужского нижнего белья.

– Ох, Господи, конечно, – Ирина тихо рассмеялась. – Просто, понимаете, на таких фото редко обращаешь внимание на лицо, в основном на фигуру, но мне запомнилось именно лицо.

– Я надеюсь, что скоро эту рекламу уберут.

– Так вы – модель?

– Нет, я актёр. Решил подзаработать, на свою голову.

– Я не очень люблю кино и театры, так что в этом деле я не разбираюсь.

– И это очень хорошо.

Обстановка как-то сама собой разрядилась и мы проболтали ни о чём, ещё минут сорок. Раздался звонок на моём телефоне, который я забыл поставить на вибрацию. И конечно, я знал это, о себе решила напомнить Любочка, жена главрежа. Скорее всего, опять до одури весёлая и пьяная. Я отключил звук.

– Вы не будете отвечать? Я могу выйти.

– Нет, это глупые поклонницы.

– Не представляю, как люди живут вот так, как вы. Это утомительно.

– Я и сам этого не понимаю.

– Но с вашей внешностью действительно лучше профессии не найти.

Я не хотел говорить о своей внешности, о поклонницах, о провалах и удачах, тем более что Ирина, как я понял, не была ни любительницей, ни поклонницей Мельпомены.

– А у вас есть фото Жени и Алины, когда они были маленькими?

– Да, я подумала, что компьютер не самое надёжное место для хранения таких сокровищ.

Она встала и пошла в комнату. Я надеялся посидеть ещё минут двадцать и поехать домой. Ту, которую я искал здесь, я не нашёл, значит, пора возвращаться и не давать никаких даже самых маленьких надежд Ирине; красивой одинокой женщине и вдове, но не моей Розе. Мне вполне хватает бывшей, что оккупировала заново моё жилище, под благовидным предлогом заботы о моём здоровье. Никогда не понимал женщин, которые любым способом желают выйти замуж или вернуть давно ушедший поезд. Мне нужна только моя любимая, моя Роза.

– Вот, – Ирина положила два альбома передо мной, отодвинув пустую чашку в сторону. – Этот – мой, а вот этот детский.

Я отложил в сторону её личный альбом, хоть он и лежал сверху, и открыл детский. Какие-то невероятно малюсенькие, завёрнутые, как червячки, малыши, светили с фото смешными улыбками и ещё припухшими глазёнками. Видно, что фото были сделаны сразу после рождения. На следующей странице я увидел отца Жени и Алины. Он держал конверты с детьми в руках на ступеньках роддома. Был он одет в военную морскую офицерскую форму, выглядел довольно представительно, высок, статен, но с внешностью незапоминающейся, как почти у всех военных. Рядом была фотография, где малышей купают и вытирают, ещё через страницу, им уже не меньше полугода, может больше. Я в этом плохо разбирался.

– А это они у бабушки на руках. У моей мамы, – пояснила Ирина.

– Вы очень похожи на маму.

– Да, я на маму, а Вера – вылитый отец.

Следующая страница ярко сверкнула, загрохотала, взвыла и заставила моё сердце остановиться на миг. Я уже не видел детей, что сидели на руках Розы. Я был просто уверен, что это она. Она смотрела прямо, улыбалась и неумело придерживала малышей. Рыжий цвет волос, большие светлые глаза и совершенно свободная дерзкая открытая улыбка.

– А это кто? – спросил я, придав голосу равнодушия.

– Это – Вера, моя сестра. Правда, она красавица?

– Несомненно, в ней есть что-то особенное, – выпалил я несусветную чушь и тут же перевернул страницу, дрожащей рукой.

«Господи, я её нашёл!»

Я вопил про себя от счастья и даже не заметил, как стал машинально переворачивать страницы, не задерживаясь дольше мгновения ни на одной. Мне хотелось скорее взять в руки второй альбом, возможно, там было больше фотографий Веры, и я бы мог напитать свои глаза и душу не только воспоминаниями, но и очевидным подтверждением моих поисков. Она – есть, она существует. Перевернув последнюю страницу, где Женя и Алина были сфотографированы возле какого-то памятника, я закрыл альбом и взял другой.

– Вы так быстро пролистали, – сказала Ирина и взяла детский альбом в руки.

Я почувствовал в её голосе горчинку и выругал себя за свою несдержанность.

– Простите, но мне очень скоро надо уже уходить, завтра репетиция, – соврал я, и мне стало легче.

– Понимаю, – выдохнула она и присела на табурет.

Я открыл страницу в надежде сразу увидеть Розу. Пусть маленькой, но мою Розу. На чёрно-белых фотографиях, небольших по размеру, я действительно увидел двух девочек с бантиками. Ирину я узнал сразу, но Вера мне показалась непохожей на себя. Я перевернул ещё страницу, и ещё. Вот им уже лет по десять, на следующей двенадцать, вот появились цветные фотографии, но Вера совсем не была похожа Розу. Ещё через пару страниц появились любительские фото со свадьбы Ирины. Рядом с сестрой была Вера. Но это была Вера. Только Вера. Я быстро пролистал всё до конца и не нашёл Розу. Молча взяв снова детский альбом, я нашёл страницу с Верой и племянниками на руках. Это была Вера.

«Ах, Принц, как же вы жестоко подшутили надо мной. Дали надежду и тут же отобрали её».

Холодный нервный трепет охватил моё сознание и сковал тело. Я не мог двинуться. Казалось, что исчезнувшая Роза, должна вновь проявиться на этих фотографиях, сверкнуть, поманить и я очнулся бы. Но этого не происходило. Моя реальность ускользала, просачивалась сквозь разочарования и гибельность происходящего.

Я встал, поблагодарил Ирину за кофе, попросил позвонить, чтобы она сообщила о здоровье Алины, передал привет Жене и молча прошёл в коридор. Так же молча обулся, накинул куртку, натянуто улыбнулся и вышел за дверь, распрощавшись простым кивком.

Если бы я любил прикладываться к бутылке, то наверняка, был уже пьян в стельку, но эта чума меня миновала.

Я бродил по дому из угла в угол, пытаясь восстановить образ Розы; он начал стираться, исчезать, смылись точности, осталась лишь чувственная рассеянность линий. Почти за два года поисков я так и не приблизился к ней ни на полшага, а заключённый мною договор действует. Я пытаюсь написать то, что обещал Принцу, но работа идёт плохо, я не уверен в своих силах. Тем более, без неё. Он обещал мне. Он знал и знает, что без Розы я почти слеп и глух, я не творец. Писака мне имя.

Я присел за стол, где стоял компьютер, и открыл документ «Черновик. Принц». Пробежав по строчкам первой страницы, я тут же удалил всё написанное, устало встал и поплёлся на кухню, чтобы заварить себе крепкого чая. Что-то мелькало в голове, но определённого ничего не получалось, не улавливалось и не виделось. Я не чувствовал тему, я не знал на чём выстроить «замес», хотя мог бы просто описать своё пребывание там и этого бы хватило моему издателю вполне. Звонок в дверь меня заставил вздрогнуть. Я взглянул на часы. Три часа ночи. Прижавшись к дверному глазку, я ясно разглядел блондинистую голову и торчащее горлышко бутылки.