Я повернулся к Розе, в желании увидеть её восторг, но, похоже, мои слова не произвели на неё должного впечатления, скорее, наоборот; на лице появилось разочарование и обречённость. Она выдохнула и бросила на хозяина дома тоскливый взгляд, на что он только пожал плечами.

– Если ты захочешь остаться здесь, не закончив того, что начал, тебя не будет ни здесь, ни там, – спокойно произнесла Роза, положив на мою руку свою ладонь.

– Но почему так несправедливо? – возмутился я и осёкся.

– Зачем вы так? – обратилась ко мне янтарная госпожа, пытаясь разрядить обстановку, так как я ни в какую не желал принимать правила этого мира. – Всё справедливо и правильно.

– Нет в этом справедливости никакой, – повысив голос, ответил я. – Я должен был вспомнить её, но я полюбил Розу. Розу. Вот она. И пусть у неё будет множество имён, она для меня навсегда останется только Розой.

– Но вы должны будете уйти, если хотите вернуться сюда. Это закон.

– Я никуда отсюда и шагу не сделаю, пока мне не объяснят, что происходит?

– Успокойтесь, друг мой, – только и успела произнести янтарная госпожа.

Я был на пределе. Мне хотелось перевернуть этот роскошный стол, запустить вазой в кости, подопнуть ни в чём неповинного мёртвого кабанчика, что лежал на соломе. Я был в бешенстве, и, вскочив, словно ужаленный, успел заметить, что Роза встала из-за стола, хозяин дома поднялся следом за Розой, а янтарная госпожа, продолжала сидеть и смотрела на меня разочарованно и с прищуром. Всё это было словно в замедленной съёмке, я смог даже различить в этот миг, что кружево на платье хозяйки имеет розоватый оттенок, а глаза у хозяина светло-карие.

– Нам пора, – услышал я голос Розы.

– Никуда я не пойду, с места не сдвинусь, пока мне…

После этих слов я пошатнулся и в ту же секунду оказался на улице, где продолжала неистово светить дикая луна.

Я огляделся и увидел, что мне навстречу идёт Роза, держа в руках корзинку. Дома-склепа не было видно даже на горизонте, он просто пропал. Я продолжал крутиться на месте, пытаясь сообразить, как я здесь оказался; ведь я даже не почувствовал этого перемещения, словно не я исчез оттуда, а картинка перед моими глазами сменилась на этот странный пейзаж с парой одиноких деревьев.

– Что произошло? – спросил я, когда Роза подошла ко мне.

– Ничего такого. Просто нам пора. Вот, смотри, и обеда не надо готовить, – она протянула корзинку полную яств со стола, за которым мы ещё мгновение назад сидели с юными влюблёнными.

– Нет, – я остановил её, – хватит. Ты обязана объяснить мне кто я, и что я здесь делаю. Мне не вспомнить всё равно ничего без твоей помощи.

Взгляд Розы был совершенно ясным. Глаза скорее детскими, наивными и изумляли своим несопротивлением, она словно впитывала меня, словно я был тот, кто знает о ней всё, ещё не догадываясь о своей власти и любви над этим существом. Как такое могло быть? Я готов удивляться каждую секунду пребывания здесь, готов принять любой приговор, смириться со всякой несправедливостью, но постигнуть этот взгляд, этот предрассветный луч, сверкающий тонким лезвием сквозь её ресницы, я не мог. Я не понимал его, хотя чувствовал его разрушительную силу для своего сердца. И главное, я знал о его существовании, догадывался о нём, верил, что я знаю его. И всё встало на свои места, всё стало восхитительно просто и понятно. Эти глаза я описывал, этих женщин я создавал и забывал о них, они моё творение и моя рука легко лишала их жизни, моя память вычёркивала их, моё равнодушие к моим созданиям привело меня сюда.

Я выгнулся словно от удара по спине, а глаза сузились, как это делают люди пытающиеся вспомнить что-то важное и сокровенное или когда корчатся от боли. Я стал нервно всматриваться в черты Розы, поглаживая её щёку, боясь касаться этой правды, но я был счастлив.

– Так я не умер? – я прижал Розу к груди. – Господи, спасибо. Разве такое возможно? Я живу?

– Конечно, – спокойно вторила мне Роза, блаженно прикрыв глаза. – Я же говорила.

– Какой я идиот, – радостно пропел я. Подхватил Розу на руки и закружил.

Мы веселились на фоне огромной луны, поддавшись чувству восторженному и благословлённому, если уж не высшими силами, то этой луной точно.

– Мы не помешали? – раздался у нас за спинами звонкий голос.

IX

16 апреля 2012 года.

Оказавшись возле квартиры, я не рискнул сразу позвонить в дверь. Букет, что я купил в ближайшем супермаркете, мне сейчас показался нелепым и неуместным. Потоптавшись ещё несколько минут и собираясь с духом, я не услышал, как щёлкнул дверной замок, и дверь чуть приоткрылась.

– Доброй ночи, – прошептала она. – Я услышала лифт. Проходите.

Она распахнула дверь, и я несмело вошёл в квартиру.

– Здравствуйте, Ирина.

Я протянул букет и, кажется, моё лицо покрылось красными пятнами. Ирина приняла его, кивнула и пригласила меня в кухню.

Всё приятное волнение улетучилось мгновенно, потому что это была не она. Ирина выглядела хорошо, была довольно стройна, красивые волосы её были собраны в пучок и имели рыжеватый оттенок. Внешность соответствовала возрасту, но это была не она. Это не Роза.

– Проходите.

Я стянул ботинки, утопил ноги в безразмерных тапочках и прошагал следом за Ириной.

Здесь было довольно уютно; мягкий свет и что-то бормочущий телевизор придавали домашности и покоя. Всё вокруг соответствовало нормам, всё было прилично и обычно. Она поправила длинную юбку и развернулась ко мне.

– Как Женя? – поинтересовался я.

– Он спит. Очень устал.

– Женя большой молодец, с ним Алина не пропадёт, – похвалил я парня и присел на узкий неудобный, как оказалось, табурет.

– Он у меня просто чудо. Знаете, –Ирина выставила на стол вафельный торт и конфеты, а так же достала из шкафа печенье, – без него я бы просто пропала. Я бы не смогла работать. Алине нужно уделять очень много внимания, но это в моей ситуации почти нереально.

– Я так понимаю, они двойняшки?

– Да.

– Простите, а где их отец? Он вам помогает?

– Он погиб. Утонул. С друзьями поехал на месяц на рыбалку в Карелию и там утонул.

– Простите…

– Я вдова. Это просто отвратительное слово.

– Но ведь вам наверняка помогает мама, или свекровь, – я пытался растянуть разговор, чтобы сдержать неловкость момента.

– Моя мама помогает, а свекровь сама нуждается в постоянной помощи. Болезнь ног.

– А братья или сёстры?

– Сестра в Москве. У неё своя жизнь. Она художник и не раз говорила мне, что дети не для неё, это не то ради чего она готова жить. Так что на Веру рассчитывать не приходиться.

Через минуту передо мной стояла чашка вполне приличного и ароматного кофе, сливки и сахар.

– Неужели она вам совсем не помогает? Она старше?

– Да. На два года. Замужем была три раза и, похоже, это для неё настоящее развлечение. Собирается в четвёртый за какого-то галериста.

– Если вам, Ирина, нужна будет помощь, вы только позвоните.

– Спасибо, Константин.

– Костя, просто Костя.

– Костя, – повторила она и многозначительно улыбнулась.

– Ира, а что с Алиной? Я так понял у неё проблемы со здоровьем?

– Да, – Ирина поставила ещё одну чашку перед собой. – Небольшая умственная отсталость и эпилепсия.

– А учёба?

– Вожу её в коррекционную школу. Сейчас договорилась с детским домом, который возит детишек в её школу, они заезжают за ней. Женя выводит её, а сам идёт в свою школу.

– А это не лечится?

– Увы, нет. Особенности развития головного мозга. Но она прекрасно рисует.

Ирина произнесла это восторженно и гордо.

– У таких детей, говорят, есть особенные способности.

– Да, у неё даже выставка в школе была.

– А Женя?

– Он замечательный и целеустремлённый. Я знаю, что у него многого нет, и я не могу, например, заменить ему отца, но он всё равно держится молодцом.

– Вы где работайте? Далеко от дома?