Локация резко сменилась, и теперь вместо хорошо освещенной спальни возникло озеро, которое сначала было где-то под ними, но постепенно стало приближаться к Татьяне и перебинтованному человеку все ближе и ближе. Они падали с большой высоты, словно два огромных камня. Еще немного, и в талой воде возник взрыв, заставивший большое количество ледяной жидкости взмыть в воздух. Едва озеро коснулось тел Татьяны и мужчины, как некая сила отбросила их друг от друга, будто те были магнитами с одинаковыми полюсами. Перебинтованный незнакомец изо всех сил пытался добраться до женщины, но чем больше он двигался в воде, тем сильнее его оттаскивало назад все той же необъяснимой силой.

— Татьяна! — сквозь толщу воду крикнул он. — Борись с ней! Не дай ей завладеть тобой!

***

Она никогда прежде не видела такой невообразимой смеси эмоций в глазах человека. Возможно, некоторые, с кем ей приходилось общаться и пересекаться, изображали во взгляде две или в редких случаях три эмоции, но чтобы их было больше — нет, такого прежде она не встречала. И этому человеку не нужно было щурить глаза, бегать ими, как-то расширять зрачки и играть бровями. Ему достаточно просто глазеть остекленевшим взглядом, чтобы сказать столько, что это не уместится ни в одном письме. В основном, этот мужчина испытывал отрицательные эмоции, их, как она поняла, было большинство. И каждая из них неведома Елизавете. Они не похожи ни на злость, ни на грусть, ни на разочарование в чем-либо. Глаза говорили что-то другое, и это что-то напоминало страх (но слишком отдаленно), может быть, предупреждение. Последнее больше походило на правду.

Тело незнакомца покрывали следы от ожогов, их было не так много, в некоторых местах прослеживалось заживление, хотя и не очень значительное. Там, где кожа стала чище и белее, остались бугры и неровности, которые в темноте выделялись сильнее, чем следовало бы. Особенно пострадало лицо, точнее, лишь его половина. Вторая часть лица оказалась достаточно привлекательной и не вызывала отторжения. Волосы мужчины, возможно, стали реже, но из-за максимально короткой стрижки трудно было понять наверняка.

Незнакомца не волновал холод, он будто его не чувствовал вовсе. Обычная белая рубаха, которая была ему велика и висела мешком на худощавом сутулом теле, клетчатые штаны длиннее ног, и их концы благополучно подметали усыпанную снегом землю. Но владелец этой одежды будто был рад своему внешнему виду, это подтверждалось движением рук, которые так бережно прикасались к ткани, что можно было подумать, что у него с этими предметами гардероба роман. Елизавета предположила, что ему все это кто-то подарил. Скорее всего дама сердца. Или кто-либо из семьи, кого уже наверняка нет на этом свете. Без знания жизни этого молодого человека определить точно сложно.

Он стоял прямо перед автомобилем, столкнувшимся с упавшим деревом, которое давно стало частью снежного покрова и полностью утонуло в белом океане. Яркие фары освещали его высокий силуэт, но большая часть свечения уходила в оледеневший ствол, из-за чего нижняя часть этого человека по-прежнему располагалась в тени. Судя по обстановке, на улице стояла глубокая ночь. Метель давно завершилась, а небо заполонили, словно рой голодных комаров, звезды. Луны не видать, но и без нее пейзажи выглядели достаточно яркими, так что заблудиться здесь уже не будет обязательным событием. Из-под капота поднимался сероватый с нотками рыжеватости дым, а где-то в глубине транспортного средства что-то трещало, как поленья в камине частного дома.

Лиза приложила руку ко лбу и нащупала рассеченную бровь под левым глазом (рана не слишком серьезная, но на этом месте в скором времени вылупится далеко не маленький синяк). К счастью, ремень безопасности удержал ее и Виктора на месте и не позволил им обзавестись более серьезными травмами. Женщина вытерла потекшую по лицу кровь рукавом и снова посмотрела вперед, чтобы увидеть странного мужчину, что все это время наблюдал за ней. Но тот, будто по волшебству, исчез, не оставив после себя даже дорожки из следов. Елизавета попыталась убедить себя, что данный человек всего лишь галлюцинация, вызванная сильным ударом головы о приборную панель. Но мужчина казался таким настоящим, что поверить в его нереальность было той еще задачей.

Рисуя в голове его образ, она все сильнее и сильнее начинала понимать, что знает это лицо, знает так хорошо, что теперь вряд ли сможет забыть. Этот человек был практически идентичен Виктору за исключением незначительных внешних признаков. Неужели это и вправду лишь плод ее воображения? Ведь подобного быть не должно.

Женщина ощутила жжение внизу живота, что-то закипало в желудке и поднималось наверх по пищеводу. Последствия аварийного торможения стали приходить постепенно, неторопливо, и Лиза уже готовилась к худшим последствиям. Она резким движением руки открыла дверь и выпала наружу, как птенец из гнезда, рухнула в снег и встала на четвереньки. Ей было невмоготу сдерживать содержимое желудка, и весь завтрак выбрался наружу, водопадом приземлившись на чистый снег. Когда тошнота слегка отступила, Лиза поняла, что просидела на морозном воздухе слишком долго и замерзла практически насмерть. Оставаться в машине опасно. Неизвестно, насколько сильно поврежден автомобиль. Вздымавшийся из-под капота дым лишь усиливал неприятные мысли. К тому же внутри салона было ничуть не теплее, чем здесь, снаружи.

Необходимо добраться до того строения, из которого доносился слабый свет, весьма теплого оттенка. Ясность воздуха позволила разглядеть очертания дома: оно было одноэтажным, каким-то крошечным и толика покосившимся. Скорее всего это был охотничий домик. Неужели тот самый, о котором твердил Виктор? Вряд ли. То здание было уничтожено пожаром, а это выглядело слишком хорошо для сгоревшего строения. К тому же поблизости не находилось геотермальных источников, которыми было знаменито место, куда они оставшуюся часть дня пытались добраться. А здесь все, как и полагается, засыпано полуметровым слоем густого снега.

Лиза залезла в машину и осмотрела Джорджа, чье лицо по-прежнему лежало на руле. Нос молодого человека разбит, но не сломан. Его падение не оказалось таким же мягким, как у спутницы, так что вряд ли ему удастся прийти в себя так скоро, как Елизавете. Женщина отстегнула водительский ремень безопасности и попыталась сдвинуть Виктора с места, но тот был чересчур тяжелым для такой крохотной дамочки, как она. Но выбора нет. Мужчину необходимо вытащить и отнести к дому, где им могут оказать помощь.

Уже нет времени проклинать эту поездку. Все случилось и возвращаться назад в данный момент не представлялось возможным. Они застряли здесь. Значит, главная задача выбраться и найти укромное теплое место. А все остальное пусть подождет.

Что если использовать что-то из багажника в качестве санок? Она могла бы на этот предмет положить тело Виктора и без затруднений довезти до безопасного места.

Лиза посильнее укуталась в свой полушубок и вышла наружу, после чего подошла к дверце багажника и с легкостью открыла ее. Внутри оказалось множество хлама, но большинство мусора уже ни на что не годилось. Какие-то книги, безделушки из металла, смахивающие на сувениры. Зачем Виктору все это? Вряд ли он воспользуется даже третьей частью подобного добра. К счастью, в самом дальнем углу обнаружилась доска, которая вряд ли имела какое-то значимое применение раньше и вряд ли собиралась обзавестись им позднее. Но взяв предмет в руки, Лиза поняла ее ценность. На обратной стороне была вырезана обычным ножом картина, на которой изображены пирамиды Египта, а по бокам некие надписи (кажется, на арабском). Размер доски был достаточным, чтобы на нее благополучно уложить Виктора. А чтобы мужчина не упал, Лиза решила привязать его веревкой, которая тоже завалялась в багажнике.

Долго возиться не пришлось, и Лиза быстро подготовила друга к путешествию к крошечному домику впереди. Виктор так и не пришел в себя, но женщина нащупала учащенный пульс и успокоилась. Значит, с молодым человеком все в порядке. Но утверждать наверняка рано. Еще неизвестно, насколько сильным оказался его удар. Есть вероятность сотрясения мозга, а это довольно-таки серьезно.