— Так тебя сегодня ждать дома? — неожиданно вспомнил про этот вопрос Крис в самый последний момент.
— Возможно, — неуверенно ответил Эрван. — Если что я переночую в другом месте, у меня есть с собой деньги. Мы с Татьяной поедем на другой конец города и добираться до твоего дома будет крайне проблематично в ночное время.
— Я тебя услышал. Давай, ловелас, иди. Твоя цыпочка тебя уже ждет.
***
Эрвану пришлось потратить не так много времени, чтобы очистить свой стол от кожаной «шелухи» и прочих материалов, что толстой коркой покрывали их общее с Крисом рабочее место. Молодой человек постоянно улыбался про себя, когда начинал думать о том, что у них с напарником одинаковые имена. Конечно, знал об этом только Эрван, ведь сейчас он живет под совершенно другим именем, которое он ненавидит и мечтает поскорее от него избавиться.
Он размышлял над тем, чтобы признаться хотя бы кому-нибудь в своем секрете, после чего у него, скорее всего, появится шанс снова услышать, как его называют настоящим именем, что было дано ему при рождении. Но боялся последствий. Да, есть возможность упустить подробности о подмене блях, придумать что-то вроде банальной смены имени из-за каких-то не совсем адекватных мимолетных побуждений, но вряд ли в такое время в подобное поверят. Он уже неоднократно слышал, как после перемирия несколько десятков подобных личностей, что присвоили себе чужие имена ради спасения жизни, расстреляли на территории Германии и России. И боялся, что англичане поступят таким же образом.
Еще при его первой встречи с Татьяной он с трудом сдержал себя, чтобы не назвать девушке свое настоящее имя. Потому что осознавал, что знал Татьяну не так хорошо, по крайней мере, сейчас. Очень рискованно делать такое признание, тем более в такое послевоенное неспокойное время. Девушка просто может разочароваться в нем, не захочет видеть, так как разглядит в нем труса и неудачника. Но ведь он не по своей воле это сделал, за него решил Джордж, именно этот человек отобрал у него прошлое, всю жизнь. А теперь Джордж выбросил его, как надоевшую игрушку, предал. Вряд ли Эрван сможет простить подобное.
Джордж смог забрать у него одну жизнь, теперь сделал это и со второй. У Эрвана не осталось ничего, только какая-то бездонная дыра внутри. Молодой человек впервые в своей жизни смог влюбиться в человека, по-настоящему, рядом с Джорджем он чувствовал себя защищенным, словно находился со старшим братом, который в любой момент способен вытащить из самой жуткой передряги. Но что-то случилось. И Джордж отказался от него, отказался, как его родной отец, брызнул ядом в лицо и незаметно скрылся. Одна лишь мысль об этом заставляла Эрвана сжиматься от боли, не было возможности нормально дышать. Он пытался анализировать эту ситуацию, войти в положение некогда родного ему человека, с который он, фактически, прошел огонь и воду. Но ничего не испытывал во время этого процесса, так как не имелось хотя бы малейшей детали, что помогла бы построить логическую картинку. Джордж хотел обычной жизни, о чем сам же и сказал: хотел любить девушку, завести семью. Слишком банально и неправдоподобно. Но Эрван почему-то поверил в эти слова, возможно, посчитал их искренними и идущими из самого сердца. Да, ему хотелось найти другую причину, которая могла заставить молодого человека так нагло врать, отказаться от настоящих чувств ради какой-то благой цели. Но эти поиски стали восприниматься бредом. И постепенно Эрван стал соглашаться с Джорджем, проникся его словами и начал мыслить точно так же.
Действительно, их отношения были странными, неправильными. Это была, по всей видимости, не любовь. А что-то не от мира сего. И сейчас Эрван безумно рад тому, что этот период в его жизни подошел к концу. Началась третья жизнь, которую он хотел прожить максимально ярко. И он уже заранее связал ее с девушкой, которую знал всего лишь несколько дней. Скорее всего он поторопился, и Татьяна дала ему это понять прошлой ночью. Она оттолкнула его от себя, когда он начал трогать руками ее запретные места, девушку это словно напугало. Но испугалась она не самого Эрвана, а испугалась этой спешки, что происходила в их отношениях. И об этом она, разумеется, без утайки сказала, когда им пришлось расстаться спустя час. Молодой человек с трудом справился со своей эрекцией, впервые у него была такая потребность в сексе, такое огромное желание прочувствовать губами каждый кусочек мягкого женского тела. Татьяна пахла просто потрясающе, это были не духи, а что-то иное, настоящее, то, чего так долго ему не хватало.
И сейчас, запихивая весь мусор, собранный на столе, в мешок, он по-прежнему думал о Татьяне, слышал на подсознательном уровне ее надрывное дыхание, тихие стоны и оглушающе громкое биение сердца. Ей нравилось, когда он касался ее, Эрван это точно знал, и вряд ли она хотела прерывать столь интимный момент. Наверняка девушка специально растягивала удовольствие, хотела найти более подходящий момент для подобного, и молодой человек ничуть не осуждал ее выбор. Подбираться к ней маленькими шажками было гораздо интереснее, чем-то волнительным. И от этого одна лишь мысль об их встрече, о новой близости заставляла все внутри закипать, наливаться яркими красками.
Он до сих пор не верил в то, что так быстро оправился от той боли, что ему причинил Джордж, сейчас его совершенно не заботило то, что случилось вчера между ним и человеком, которого Эрван считал всей своей жизнью, это резко оказалось на помойке прошлого, превратилось в забытые воспоминания. И теперь на душе стало невероятно легко. Эрван впервые чувствовал себя живым и готовым идти на подвиги, еще никогда не ощущал в себе такой запас энергии. Складывалось впечатление, что у него хватит сил добежать до квартиры Татьяны, которая находилась в пяти километрах от этого места.
Наконец-то стол и специализированное оборудование были полностью очищены и готовы к новой работе. Немного полюбовавшись результатом своих действий, Эрван отнес мешок с мусором на задний двор, после чего направился на нулевой этаж, где находилась комната для переодевания. Он терпеть не мог долгое время носить рабочую форму, она была неудобной, от нее чесалось все тело, словно та была сделана из наждачной бумаги и украшена гроздями. Хотя ничего такого в ней не было: обычная рубашка и брюки на подтяжках. Но эта одежда так и не сумела подружиться с молодым человеком.
Сняв с себя форму, он остался в одних трусах. Ему не хотелось снова надевать хотя бы какую-либо одежду на себя, было огромное желание стоять вот в таком виде пару часов и чувствовать, как холод комнаты обжигает кожу. Проведя рукой по груди, на которой вылупились твердые мурашки, он направился в сторону раковины и включил горячую воду, которой стал брызгать себе в лицо. Этого Эрвану показалось недостаточно, и парень полностью засунул свою голову под струю, ощутив после этого невероятное наслаждение. Закончив, он вытер голову полотенцем и громко вздохнул, словно хотел, чтобы это все услышали.
За окном начало темнеть, а из-за отсутствия солнца дневной свет был в несколько раз тусклее. Поэтому парню пришлось переодеваться едва ли не в полной темноте. Ему не хотелось включать лампу, Эрван чувствовал желание отдохнуть от яркого света, оказаться в полной темноте. Подойдя к зеркалу, он взглянул на себя и критично прищурился, словно пытался найти недостатки на своем теле. Юноша с самого детства был довольно крепким на вид, и никогда не считал себя слишком худым или пухлым, его вес, как ему казалось, был самым идеальным. Крепкие ноги и руки, плоский живот, миловидное лицо с большими глазами и длинным ртом, ничего такого, что можно было бы не любить. Но Эрван постоянно искал в себе что-то плохое, мог крутиться перед зеркалом часами, как девочка, разглядывая себя с разных ракурсов. Порой, его забавляло это самолюбование, слишком оно странное для парня. Посмотрев на свое отражение исподлобья с какой-то странной сексуальностью в глазах, он напряг свои мышцы и улыбнулся, когда на животе выступили кубики.
