– Мухин! – не выдержал бригадир. – Карцер для тебя организовать? Так я за милую душу. Ребят, расходимся. Быстренько. Повару еще убираться.

– Ты чего, Петрович? О, генерал нашелся, а? – вконец оборзел Пашка. – Слышь, мужики, какого хрена он раскомандовался?! Карцер, тоже мне… В свободной стране живем! Водку давай, а то сами возьмем!

– Я тебе возьму, сопляк! Только попробуй! – крикнул разозлившийся Кудесников.

Но было уже поздно.

Пашка своим настроением заразил рабочих. Те, галдя и толкаясь, пошли к выходу. Выпрыгивали из вагона и нестройной цепью двигались на штурм контейнера. Кто-то вооружился заранее приготовленной Мухиным монтировкой. Этот же давал распоряжения:

– Куребеда готовит закуску, электрики охраняют бригадира…

Артем, стоявший в дверях кухни, негромко, но решительно произнес:

– Закуски не будет.

– Чего? – вроде как не расслышал реплики главный бунтарь. – Не будет? Как это? Мужики, слышь? Повар против коллектива идет. Бей его!

Вот только вокруг «предводителя восстания» никого уже не было. Попытка быстро расправиться с Артемом провалилась. Но надежда-то еще оставалась. Вот вернемся с бухлом, а закусывать нечем. Ух, тогда-то он точно ляжет!

И если б не поставленный удар машиниста, драки между поваром и контролером было б не избежать. Мухин, получив заслуженную награду по дых, сполз по стеночке и лишился сознания.

– Топай отсюда быстрее, – обратился Лодочник к Куребеде. – Спрячься где-нибудь. Эти сейчас вернутся, закуси не найдут, реально отметелят.

– А сам? – Артем с благодарностью посмотрел на Андрея.

– Не боись, выкручусь как-нибудь, – ухмыльнулся тот. – Ну, перепутал с пьяных глаз. Ну, не того приложил. Бывает… Иди давай, чего застыл?

Лодочник ногой отодвинул тело поверженного бунтаря, освобождая проход.

– Спасибо, Андрюх, – кивнул Куребеда.

На этот раз повара упрашивать не пришлось. Он, скинув фартук, пулей вылетел из вагона. Куда б спрятаться? Может, в купе не заглянут? Спьяну-то соображалка не работает?

Андрей тем временем тоже покинул ресторан. Решил идти к себе. Все равно настроение испорчено.

Снаружи толпа работяг осаждала контейнер. Над головами мелькала монтировка. Петрович, тяжело вздыхая, стоял чуть поодаль, но вмешиваться не рисковал. Ну и правильно.

Лодочник, войдя в свое купе, забрался на верхнюю полку и отвернулся к стенке. Хотелось спать. Понятное дело, устал. Да и в голове шумело. Минут через пять, однако, дверь отворилась. Андрей поверну голову. Кудесников.

– Спишь? – голос бригадира звучал раздраженно.

– Пытаюсь. А там что?

– Известно что, – вздохнул бригадир. – Сорвали замок, собаки. Водку жрут. Этого черта Мухина убить мало… Повар-то наш где, не знаешь?

– Понятия не имею, – ответил Андрей. – Я Мухина на время выключил, этому посоветовал заховаться где-нибудь. От греха.

– Это ты зря, – проговорил Петрович, после чего уселся на полку и потер переносицу. – В смысле, не Артема зря спас, а Мухина избил… Злопамятный он. Может таких гадостей…

Но каких гадостей может Мухин, Кудесников не договорил, потому что в этот самый момент так тряхнуло, что Лодочник, не удержавшись, вывалился в проход.

– Твою бригаду! Что за нах? – воскликнул Кудесников.

Андрей понял все и сразу. Поднявшись с пола, он потер ушибленный затылок и произнес:

– Это кто-то наш агрегат запустил. Вот, сволочи! Но кто посмел?

– Сомневаешься еще? Ставлю на Мухина, – вздохнул Петрович. – Ну что, пошли что ли?

Со стороны трансформировавшегося в рабочее состояние локомотива раздавался невообразимый грохот. Поезд, подрагивая, медленно двигался вперед. Но к кабине было не подобраться. Мало того, что со всех сторон агрегата со страшной скоростью вращались устрашающего вида буры, так еще и из всех форсунок били в стены пронзительные струи раствора. Отвердителя, как назвал его Бляцкий. Через такие препятствия нечего было и думать, чтобы попасть в кабину.

– Хреново, Петрович, наше дело! – обращаясь к бригадиру, Лодочник пытался перекричать грохот. – Нам туда не пробраться!

– Вижу! Пошли в контрольную лабораторию, свяжемся по селектору! – орал в ответ Кудесников. – Шевелись, Андрюха!

– Эй, кто управляет агрегатом? – крикнул Андрей в микрофон селектора. – Мухин, ты?

– Естественно! – прохрипело в ответ злорадное. – Что, Лодочник, обделался? А нечего кулаки распускать! Теперь будешь знать, как со мной связываться. Вот сломаю сейчас чего-нибудь, а Петрович на тебя подумает.

– Не подумает, – в разговор вступил бригадир. – А ну-к быстро вырубай машину! Мухин, с тобой говорю!

В ответ что-то зашипело и затрещало, щелкнуло, скрипнуло, и снова раздался голос Мухина. Только теперь интонация была совсем другой.

– Петрович, слышь? Она это… Не вырубается. Эй, Лодочник? Ты там еще? Что делать-то? Говори!

– Рычаг видишь? – спросил Андрей.

– Ну…

– Тяни его на себя. До упора.

В ответ что-то треснуло. Спустя пару секунд раздался голос Мухина. Теперь он звучал уже по-настоящему испуганно. Панически.

– Все равно не тормозит. Лодочник, что мне нажать? Алло, Лодочник!

Андрей переглянулся с Петровичем. Бригадир молча пожал плечами.

– Ты как машину запустил, чудила? – крикнул Андрей в микрофон.

Впрочем, он уже знал, как. Точнее, догадывался. Но надежда, что все не так плохо, пока оставалась.

– Я это… Зеленую кнопку нажал…

Вот зараза. Теперь и надежды нет.

– Она там запала, – продолжал Мухин, – ушла под панель, вытащить не могу… Что теперь будет, Лодочник?

Андрей уселся в кресло контролера, откинулся на спинку и, подмигнув бригадиру, спокойно произнес:

– Понятия не имею. Может, подохнем все. Может, не все. Но тебе теперь сто процентов не жить.

– Я с-серьезно, А-андрей, – вот он уже и заикаться начал.

Петрович, усевшийся рядом с Лодочником, отвесил тому звонкий подзатыльник.

– Хорош шутковать, балбес! По-делу отвечай.

Андрей стал серьезным.

– Постарайся в руководстве порыться, – сказал он. – Там перед стеклом лежит такая толстая книга, видишь?

– Ну, вижу… Лодочник, ты ч-чего, тут же одни иероглифы! – в Пашкином голосе прозвучало искреннее удивление.

– Знаю, что иероглифы. Ты картинки смотри. Внимательно. Может, разберешься. А я больше ничем тебе помочь не могу. Дерзай, товарищ!

Андрей отжал кнопку селектора и откинулся на спинку.

– И куда мы теперь? – обеспокоенно спросил Петрович.

– В лучшем случае – на площадь Мужества, – пожал плечами Лодочник. – В худшем – к центру Земли. Есть еще промежуточные варианты…

– Да я понимаю, что есть, – только и вымолвил Кудесников…

* * *

Шла третья неделя, как заработала адская машина, запущенная дурным Пашей. И за все это время агрегат ни на минуту не остановился. Рабочие чего только ни пытались сделать. И доступ горючего прекратить, даже слить его, и шпалы под колеса подкладывали – все тщетно. Локомотивно-проходческий комплекс пер, как танк через сараи.

Мухин первые три дня еще отзывался. Потом умолк. Наверное, потерял сознание от голода. В кабине была канистра с технической водой, но вопрос, хватит ли двадцати литров на такой срок?

По всем расчетам площадь Мужества осталась давным-давно позади. Куда же несется этот гадский агрегат? Много ли в нем топлива? Вопросов множество, а вот ответов…

Всю водку мужики вылакали еще накануне. Теперь валялись в своих купе – смурные и печальные, мучились похмельем и проснувшейся совестью. Лодочник с Петровичем поочередно дежурили в контрольной лаборатории перед селектором, безуспешно пытая вызвонить Мухина. Связь с землей находилась в кабине. Несколько раз кто-нибудь из бригады вызывался туда пробраться, но все попытки закончились ничем. Бляцкий снимал показания с контрольных приборов. Своды тоннеля были в норме. Исходя из показаний датчиков, запасов воздуха должно было хватить еще месяца на три. Стрелка компаса застыла на букве «W». Запад. Максим полагал, что тот элементарно испортился. Давно бы в Финский залив вышли…