Настоящую магию не заключить в жесткие тиски запретов и правил, она требует творческого подхода и фантазии. Меньше полугода с очередного договора Света и Тьмы, а мир науки затопило открытиями, светлыми и приятными, темными и новаторскими. Работы у контролирующих органов было много, но еще больше приходилось изучать прочим волшебникам повсеместно, чтобы понимать, в чем хитрости чудес. И было особенно удивительно понимать, как долго умы магов находились под искусственным прозрачным колпаком, как много мелочей просто утаивали, не давая разрозненным искателям увидеть конец многолетним изысканиям. Приходилось открывать курсы, чтобы общий уровень образования магов в стране вырос.
Возвращаться в реальность Гарри пришлось почти через силу, и то, помогло, что он почувствовал прикосновение магии Тома, на которую отозвалась, как на голос старого друга, его собственная.
Каминный зал по прежнему был полон народа, но многие уже заметили присутствие одного из хозяев, и поняли, что отвертеться от обеда в компании других людей у них не выйдет — разве что найдутся какие-то другие, важные дела, ради которых будет не стыдно раскланиваться напоследок, торопясь сбежать. Так что цепочка фигур в мантиях потянулась на выход без колебаний. А Гарри только улыбнулся и склонил голову к плечу.
Иногда приятно было думать только о своей жизни и никак не о жизни магов вообще, но иногда он проваливался в анализ всего на свете, и остановиться получалось в основном из-за какого-либо воздействия со стороны окружающих.
Подобно Основателям, теперь они с Томом поспособствовали толчку в развитии магии. И было тяжелее, чем читать о таких же новаторствах мира магии в летописях тысячелетней давности. Объем работ напоминал уборку на складе, где уже очень давно складывали все подряд и совсем никто-никто не знал, где и что может оказаться, стоит только чуть задаться целью искать.
Гермиону Гарри пришлось со вздохами уводить из каминного зала за руку, потому что спорить о магии она могла бесконечно, а Долохов и не думал усмирять бурю. Тони только усмехнулся Поттеру и подмигнул, прежде чем шагнуть к камину, любезно одной репликой прерывая телячьи нежности Розалинды, а через минуту оказываясь втянутым в тесный кружок прощаний Забини.
Гарри, глянув через плечо, подумал, что передавать перебравшим гостям антипохмельное все-таки не стоило. Не было бы тогда и бреющего, которым Тони привел себя в порядок. И заинтересованного взгляда итальянки на расплывающуюся в улыбке, хотя обычно суровую морду Долохова, тоже не было бы.
В углу зала Гарри одними глазами пригвоздил к месту Северуса Снейпа — судя по кислому лицу и мимолетно брошенному на него нечитаемому взгляду, его уже два года как бывший профессор, по-прежнему, кажется, страдал от неразрешимой дилеммы: с одной стороны он поклялся Дамблдору защитить Гарри от Темного Лорда во имя своей любви к Лили, а с другой Поттер в большей степени ощущал себя в безопасности, когда бледные руки того самого Лорда обнимали его, защищая и ограждая от всего мира, если потребуется.
Они так и не смогли разрешить вопрос, правильно или неправильно Поттер поступил когда-то, рухнув в объятия воплощенной Тьмы. Но, после десятка коротких перепалок с палочкоприкладством и одного вмешательства Тома, мстившего обоим за свой любимый рабочий стол, разнесенный спорщиками в щепки… Отношения мальчика и зельевара стали куда терпимей — длительные периоды разлуки шли им на пользу, а редкие встречи и пикировки научили ценить мгновения, когда чувства при виде друг друга порохом разгорались в крови, подгадывая мгновение для долгожданного взрыва.
Наверное, мужчина уже очень давно желал покинуть мэнор со всеми и вернуться к бесконечным исследованиям и открытиям в своей лаборатории, но Забини с Долоховым опять наглухо перекрыли подходы к камину и мешали незаметно улизнуть, не тратя время на расшаркивания и прощания. Тут-то Гарри и встретился с ним взглядом, безмолвно рекомендуя остаться на месте.
Рядом с Северусом нашелся и разыскиваемый Лордом Яксли, и если директор школы был черным пятном на светло-сером камне стен угла, то Корбан, как и положено педантичному служащему Министерства, был деловым темным пятном: в руках мужчины светлели пергаменты каких-то донесений.
Гарри уже и не помнил, как часто он видел этого не слишком эталонно красивого, но харизматичного мужчину, не занятым — бумаги и письма трудовых переписок словно липли к его рукам, строго-собранный образ заставлял Гарри ощущать себя малолеткой. Но зато благодаря Яксли Гарри мог вспомнить, что любит вот такого же зануду и педанта, из тени управляющего магической Англией — вполне успешно, к счастью, чтобы не было протестующих и недовольных, а остальные отделывались внушениями и рекомендацией не подставлять свою сторону Гаранта, кем бы этот Гарант ни был — Светом или Тьмой. Отвечать-то придется по всей строгости, а Свет умеет причинять боль куда изощренней Тьмы. Ведь без разницы, как лишать зрения — выжигая сетчатку или погружая в бескрайнюю тьму.
Останься Гарри частью плана Дамблдора, каким бы тот ни был, он бы постарался разрушить это все. Ставил бы палки в колеса гнилой власти. Многие бы погибли еще во время противостояния — больше, чем было погибших на данный период. Ни одна революция не обходилась без крови.
Теперь идея борьбы внутри страны была сведена к минимуму. Маги с изумлением заново учились понимать, что магия — она вокруг, а не только в самих магах, потому что так и должно быть, такой порядок вещей велит принять природа. Представители подают новые законы на рассмотрение, законодательство вычесали мелким гребнем, рода достали кодексы и ритуальные книги, перерыли хроники и провели собственные изыскания по мелочам. Мир магов обособлялся в своем темпе, захватывая земли под свое развитие и открывая все больше исчезнувших, когда магия стала уходить — чтобы любая искра магии, зародившись в ребенке, не нуждалась в сокрытии. Маленького мага с семьей можно и переселить, а особо ретивым придется пройти внушение.
Ведь ни один ребенок не заслужил боли, страха и ненависти.
Ведь ни один человек не заслужил брошенного вероломной рукой заклятья в спину.
Ведь нарушители должны или быть умнее, или держать ответ перед обществом, где существовали свои правила приличия. Ты не крадешь, когда можешь заработать. Ты заботишься — пусть даже ради галочки перед совестью — о ком-то, кто слабее.
Гарри был циничен к взрослым, он все еще помнил, как усвоил: у всех детей есть родители, но не у него; всех своих детей взрослые любят, но и тут не его случай. Мир был к нему несправедлив — мир взрослых. Теперь он был тем, кто внес свои правки в реформу преобразования магического мира. И детям Гарри уделил особое внимание, не желая повторения истории.
Гарри тряхнул головой, следя за тем, как скользнувший в зал Том быстро собирает всех, кто не успел сбежать и в ком он был заинтересован, не дав все-таки смыться вплотную подобравшемуся к камину Снейпу и Яксли, по пути кивнув спускающимся по лестнице братьям Лейстренджам и усмехнувшись фланирующему по боковому коридору Драко и Нарциссе. Кажется, леди Малфой только что получила переданную ей Томом пищу для размышлений.
Сразу вспомнилось, как Том, уже перед самым выходом, когда они оба приняли душ, высушились и и на ходу расправляли чистые вещи, в которые переоделись, чтобы показаться на глаза гостям, внезапно усмехнулся и выдал очередную шутку про дракона, принцессу, которую надо спасать, и ее верного рыцаря.
— Во всех подобных историях есть много упоминаний об удачливых и не очень рыцарях. Целой армии рыцарей, судя по описаниям количества покореженных доспехов в пещере дракона. Но всегда героиней является лишь одна принцесса и крадет ее лишь один дракон, как будто даже драконам не требуется семья. Но в нашей истории случилось нечто непоправимое, — глаза Тома сияли. — Принцесса вместо рыцаря выбрала дракона, дракон выбрал держать принцессу не в плену, а как хозяйку — словом, стандартная форма истории изменилась. А значит, что и у остальных персонажей, эта история пойдет иначе. Вполне вероятно, что твой рыцарь, в итоге, примет, что принцесса была не для него. И самое время присмотреться повнимательней к ведьме, что все крутилась где-то неподалеку, но история не позволяла ей проявить себя. Теперь жди зрелищ, милый, и смотри в оба глаза. Ни рыцарю, ни ведьме, я не прощу попытку украсть тебя, — Том коротко поцеловал его, прежде чем упругим шагом выскользнуть за дверь, прямо на ходу начиная раздавать приказы домовикам.
