От змеей скользнувшей струйки страха в животе скрутился тугой узел, но это же чувство заставило его пересечь черту, с пронзительным, отчаянным стоном откидываясь назад, на постель, крупно дрожа и бурно кончая, ощущая болезненную слабость во всем теле. Конечности слушались его особенно плохо, все-таки разрядка была пугающе сильной даже для него, так что удивительного ничего не было. Поттер, славящийся своей непредсказуемостью, как обычно, заставил его струхнуть — и даже вспомнились как-то их разборки сразу после возрождения. Темный Лорд тогда едва не поседел заранее, когда мальчишка решился дуэлировать с ним, и то, что должно было быть фарсом, вдруг превратилось в настоящий бой. С призраками и золотым лучом спаянных намертво заклинаний.

С трудом открыв глаза, Том нашел взглядом Поттера — разомлевшего, с разводами спермы по всему лицу, но устроившего голову на его бедре с самым довольным видом и явно заканчивающего портить им спальный комплект. Матрас пару раз намекающе качнулся напоследок, Поттер не то проскулил, не то простонал, отираясь стояком о простынь, остро дрогнул плечами, приподнялся повыше и обмяк, уложив тяжелую голову на рельефный живот мужчины. Одеяло сбилось в невразумительную кучу на краю постели, натянуть его на них обоих без долгой возни не представлялось возможным. Том решил, что им и так неплохо лежится, и лениво согнул одну ногу. Гарри, пользуясь возможностью, в тут же вполз на его тело еще выше, как самая ленивая змея на свете.

— Все, все фантазии пока что воплотились? — мужчина хмыкнул, получив в ответ тягучее мычание, и наколдовал Темпус. Дело решительно шло к полудню. Гости, наверное, совсем устали их ждать, и Том неохотно начал думать о необходимости подниматься и идти изображать из себя хорошего хозяина. Поттер такими мыслями явно обременен не был, потому что прислушавшись, Гонт различил только мерное сопение. Паршивец спал и горя не знал!

И несмотря на все внутреннее возмущение и веселье, еще одно Очищающее получилось достаточно мягким, чтобы не потревожить Спящую красавицу. А еще минут через пять он как раз устроил Поттера на себе, и даже был почти счастлив, планируя дать двадцать минут форы, а потом утащить Гарри в душ, греться и наслаждаться Рождеством, когда в коридоре раздались непонятные шумы. Связь с домом натянулась и зазвенела возмущением, а в следующий миг, двери в комнату широко распахнулись, и ворвавшийся чуть ли не рысью Драко Малфой крикнул:

— Поттер, Гарри, нам нужно поговори… Поговорить, — резко севшим голосом закончил парень, отшатываясь от кровати, к которой он подлетел не глядя, на пару шагов.

Гонт превратился в Темного Лорда как по щелчку, еще когда Малфой-младший делал свой первый рывок в комнату. На припухших губах заиграла темная, хищная улыбка, пальцы сами собой принялись лениво ерошить черные кудри его мальчика, обнажая для чужого взгляда звездную карту иссиня-фиолетовых, с краснотой у краев, меток.

Взгляд Драко сам собой пошел ниже по телу более раскрытого Гарри, по голой спине, запнулся на согнутой ноге Тома, на светлых бедрах и ягодицах, щедро запачканных мелкими синячками от пальцев, на длинных ногах с красивыми рельефными линиями икроножных мышц, метнулся к голове на чужой груди, к умиротворенному лицу, вокруг которого расплескались темные волны встрепанных волос.

Мужчине этот осмотр и разлившийся по меловым щекам румянец не понравились. Как-то само собой получилось, что ему хватило щелчка пальцев, чтобы одеяло, на которое он ранее плюнул, само собой развернулось, вправляясь в сбившийся пододеяльник, и накрыло их с Гарри полностью. Для себя Том отметил, что Поттер, ухитрявшийся просыпаться иногда от едва слышного шороха шагов за дверью, сейчас очень старался остаться спящим…

Губы мужчины иронично дрогнули и тут же опустились вниз, когда он перехватил бегающий взгляд Малфоя. От уверенной серебристой дымки, взиравшей на него с противоположного конца стола, спорившей с ореховым оттенком глаз Грейнджер до металлических отблесков во время составления договора, не осталось ничего. Сейчас это были темные дождевые облака и белые молнии магии в них.

Неприятное молчание затягивалось, пока не надоело Лорду своим давлением и мучительной растерянностью визитера.

— Доброго утра, Драко, — буднично, но довольно тихо бросил мужчина, чуть наклоняя голову, чтобы из-под полу-опущенных век бросить острый взгляд на парня. Тот вздрогнул, как от пощечины, дернул головой, но, сжав руки в кулаки, взял заодно в руки и самого себя.

========== Глазами Слизеринского Принца ==========

Ночью Драко был так потрясен первой самой крупной неудачей в своей жизни, что попросту сбежал в случайно найденную свободную комнату мэнора, закрылся там, и просидел почти без движений и сна до серых утренних сумерек. Его колотило. В голове пульсировала тупая и безграничная пустота.

Цель последних нескольких месяцев или даже лет, обернулась для него крахом.

Он сам не знал, когда влюбился в Поттера. Наверное, даже на самого парня он обратил внимание только тогда, когда после пятого курса, вернувшись из Франции, где вереница тетушек таскала его по магазинам и откармливала круассанами, обнаружил Поттера за столом рядом с Лордом: тихого, как под Империо, с запавшими глазами, с горем и пустотой в глубине глаз, с ломкой улыбкой и невозможно тонкими запястьями.

Тогда же он впервые обратил внимание, насколько Мальчик-Который-Выжил худ круглый год: никакой Хогвартс с его кушаньями не мог дать Гарри той же крепкой стати, которой отличался его отец. Драко видел портреты Джеймса Поттера и мог сказать, что голодное детство Героя навсегда оставило свой след — в острых скулах на лице, в изящной хрупкости тела, прикрытой тренированными мышцами, в торчащих косточках плеч и суставчатых пальцах, в аристократической худобе.

В глазах Поттера тогда плескалось леденящее спокойствие. Он был похож на змею — некогда активный, теперь он мог резко прекратить всякую деятельность на долгие часы. Драко не заметил, как стал наблюдать, учиться вместе с ним, благо maman тоже обратила внимание на перемены, но в отличие от него, Нарциссу такой Поттер привёл в восторг — нежная слабость бывшей Блэк к хладным гадам была ясна, стоило только оценить её выбор супруга.

Драко же было неуютно. Он не понимал, как себя вести рядом с этим новым Гарри. Он не мог добиться реакции, как не могла её добиться и его мать. Гриффиндорец выполнял их просьбы, тренировался, учил этикет и правила поведения за столом, тонкую науку грамотного подбора одежды, возился с розами после обеда и смотрел на войну Люциуса с финансами, хорошо дрался, но плохо дуэлировал… И оживал только рядом с Темным Лордом. Процесс этот был обоюдным. Малфой никогда ещё не ощущал такой острой зависти и неясной ревности. Поттер был близок, как никогда. Но недоступен и глух — тоже, как никогда.

Еще он ходил за Темным Лордом хвостиком, прятался в его кабинете, спал в его спальне. Словно своей жизни и воли у него не было вовсе. Вселенная крутилась вокруг Лорда, остальной мир был забыт, либо виделся досадным дополнением.

У Малфоя даже поговорить с Поттером не вышло — тот после пары слов скользяще улыбнулся и словно бы пропал, едва Драко глаза отвёл. Потрясающая способность исчезать на ровном месте и снова идти к Лорду. В Хогвартсе Поттер так не умел.

«В Хогвартсе не было Лорда», — напоминал аристократ сам себе.

— Оставь, Драко, — как-то небрежно сказал ему papa, узнав о десятке неудачных попыток подобраться к Избранному. — Поттер сейчас весь свой мир строит вокруг того, кто его спас и помог заглушить горе, пообещал дать ему хоть что-то. Лорд не дает ему сойти с ума и держит под контролем всю магию, оттягивая на себя. Полагаю, мистер Поттер слишком нуждается в суррогате, в иллюзии хорошей жизни, — Люциус искренне считал, что подобные меры нужны только слабаку.

Нарцисса в этот момент громко закрыла книгу, хрустнула шеей как-то очень несвойственно, резко. Круто поднялась.

— Слабак не смог бы принять на себя два рода, где он последний признанный наследник, — отчеканила она, напоминая, из какого такого Черного яблочного сада яблонька ее имени и яблочко имени Гарри Поттера появились в жизни Малфоев.