— Друга этого твоего крестного отца случайно не Ремус Люпин зовут? — уточнили с другого края стола. Гарри поднял глаза от чашки — Снейп вид имел хмурый, глаза метали молнии, и волосы, кажется, тоже немного встопорщились. Гарри всполошился.

— Бога ради, прости. Мне не стоило болтать языком, — проговорил он виновато. — Да, Ремус и есть мой начальник. Он, может, и не требует невыполнимого, но мне все время хочется сделать больше, — Гарри криво улыбнулся. — Да и работа мне нравится, хоть она и беспокойная.

— Ничего страшного, я просто вспомнил неприятные вещи из своего детства, — Северус явно силой воли заставил себя успокоиться. — А ещё… Мне просто подумалось, что мы вполне можем пересечься с тобой на этой вашей конференции, — он едва заметно улыбнулся, и грозные тени окончательно пропали с его лица. — Я ведь тоже получал приглашение. Не планировал ехать, конечно. Но это вполне реально.

Гарри и сам почувствовал, что расцвел. Почему-то ему очень захотелось, чтобы Северус приехал. Чтобы смог вырваться. Чтобы Гарри смог увидеть его снова, подойти, заговорить. Хотя бы издалека посмотреть, если повезет меньше.

— А зачем ты вообще едешь в Шотландию? — поинтересовался он, когда игристое счастье прекратило разноситься по венам, как пузырьки газа из шампанского, заставляя кровь бурлить. — Прости, если вопрос личный, но про себя я уже сказал, так что…

— Захотел навестить мать, она перебралась в пансион неподалеку от Эдинбурга несколько лет назад, — помедлив, признался Северус. — В начале лета работы у меня много, а сейчас вроде еще и не холодно, и в горах погода получше будет, чем на равнине. Тут многое все еще цветет. Можно позволить себе на недельку вырваться из города, и даже телефон выключать не придется, сети все равно нет, — Гарри понимающе улыбнулся — он тоже много времени тратил, отвечая на звонки, и не все из них были по работе, и уж конечно, не все были приятными. Работая секретарем, он даже немного привык, что люди, чем ниже на самом деле их положение и выше амбиции, тем они невоспитаннее, грубее, и всем им непременно нужно срочно поговорить с его боссом, а если нет — то они настолько важные шишки, что смогут упросить босса уволить его за непрофессионализм, да и просто так. Ремус смеялся — до первого прослушанного разговора: по большей части тирада была нецензурной и с угрозами, за которые они потом стрясли немалую компенсацию. Но случай был не единичным, и если бы Гарри всерьез этим занялся — лет за пять обогатился бы несметно, не покидая рабочего места и отстегивая куда меньшие деньги адвокатам.

Они заплатили за ужин и вернулись в свое купе. Гарри вспомнил, что поезд прибудет к утру — скорее всего, это было связано с его преклонным возрастом. Почти показательный состав, музейное качество. Может быть, это его последний выезд. Может быть, вся эта поездка — лишь сон.

Гарри нравился такой сон. Верхний свет согласно мигнул у них над головами, на мгновение погрузив мир во тьму.

Они не спали довольно долго — почти до полуночи. Северус рассказывал о полезных растениях, растущих в Шотландии, дал ему масло, как и обещал. Гарри спросил его о чтении Ницше, и тогда Снейп признался, что каждый раз открывает для себя новую ситуацию, подходящую к тексту, словно видит новую грань своей жизни. Впервые Поттер открыл для себя подобный взгляд на такие тексты.

*

Утро наступило с гудком поезда. Подумать только, паровозный рев. Его, наверное, еще родителям Поттера приходилось слушать, а то и им уже не довелось…

Серые сумерки еще не разошлись, когда Гарри сел на сидении и закапал капли в пересушенные глаза — накануне он забыл снять линзы, чего с ним давненько не случалось. Северус тоже уже не спал и снова устроился на своем месте с книжкой — правда, на этот раз, уже с другой. Выглядела она, как фармакологическая брошюра, — Гарри на одобрении печати таких собаку съел.

С утра говорить особо не хотелось. Поттер отправился умываться, потом выпросил себе чаю, потом вернулся в купе. До прибытия оставалось около часа, когда они, негромко переговариваясь, начали готовиться — Северус извлек откуда-то свое пальто, снял их чемоданы, рассовал по карманам мелочи, вроде своих очков для чтения. Как он мог столько читать в дороге, да еще лежа, да еще и по делу — загадка. Гарри в постели мог выдержать художественную литературу, но вся остальная теряла актуальность, когда он оказывался в кровати. Сразу хотелось спать, веки наливались тяжестью, он вспоминал про линзы… Он даже писать что-то свое не мог, даже просто сидя на кровати, — сугубо стол, стул, лампа. Ну или хотя бы кресло и хорошие подлокотники у него. В былое время, еще в бытность мальчишкой из чулана, он и стоя на голове мог делать что угодно. Теперь же жизнь переменилась и, надо думать, к лучшему.

В Эдинбурге они долго шагали вместе прочь с платформы. Гарри искал глазами автомобиль, о котором его заранее предупредили, или босса собственной персоной, а Северус — просто придирчиво выбирал такси. Поттеру предстояло еще невесть сколько трястись в машине, Снейпу — чуть более часа путешествия, без учета поиска места, где он сможет остановиться на несколько дней.

Перед расставанием, стоя уже возле служебной машины, они обменялись номерами. Гарри, импульсивный идиот, на прощание крепко обнял изумившегося такой непосредственности Северуса. Но взгляд темных глаз, когда он отстранился, словно потеплел еще на градус, а тонкие губы искривила едва заметная улыбка. Гарри против воли улыбнулся тоже, взволнованный и возбужденный. Сердце заполошно билось в груди, так что встрепанные отросшие сверх меры виски Поттер заправил за уши, раскрасневшись, как девица.

— Позвони, чтобы я тебя встретил, когда ты приедешь, — улыбнулся Гарри. — Народу будет, может быть, и не много, но чтобы загонять вусмерть одного секретаря большого начальника — хватит.

Северус ушел по-английски, не прощаясь, если не считать за прощание короткий кивок и пристальный взгляд напоследок. А Гарри уселся на заднее сиденье, порадовал водителя, что можно ехать, и принялся переводить сбитое дыхание. Внутри все пело, и даже в бытность глупой влюбленности в Седрика он не ощущал такой легкости, такого волнения и столь непобедимого желания жить.

*

Полторы недели пролетели в кутерьме — Гарри проверял и перепроверял списки приглашенных, помогал решить вопросы размещения гостей, а после обеда сбега́л из старого шотландского поместья с настоящими шотландскими сквозняками на покрытые вереском холмы и частенько бродил по стоящему в отдалении леску с сигаретой. Ветер, пронзительный и безжалостный, как милость убийцы, уносил все тревоги и пустые мысли. Поттер успел перебороть пару-тройку простуд, привыкнуть к непривычному акценту у потомственных слуг — обитателей крепости, и подивился, что дядя Ремус обладает корнями в таком месте. На шотландца он тянул очень мало, тем более на шотландца с таким родовым гнездышком и угодьями на много миль вокруг. Попахивало неназванным ни разу титулом, но потом он услышал наконец, как экономка обратилась к Ремусу “лэрд” с сильным акцентом, и все встало на свои места.

Слет фармакологов приближался, Гарри нервничал — Северус молчал в ответ на сообщения и не перезванивал на звонки. Уже начинало казаться, что вся эта встреча и поездка с невероятным мистером Снейпом ему просто приснилась. Ремус, отмечая подавленность своего помощника и подопечного, всерьез тревожился и все просил Гарри отдохнуть и не напрягаться так. Но покой делал только хуже — в тишине своей комнаты, расположенной в одной из самых высоких точек старинного поместья, Гарри воображал себе ужасы, и тогда беспокойство за едва знакомого, но притягательного до трепета в груди мужчину доходило до кондиции и выливалось в бесслезные истерики и метания.

*

За три дня до мероприятия Гарри слег с несбиваемой температурой. Теперь вокруг него постоянно кто-то бегал, приглашенные из близлежащей деревни работники враз заделали старые, рассохшиеся от непогоды оконные рамы и протопили докрасна камин, занавесили плотными шторами окна, чтобы свет не вредил чувствительным глазам. Ему все слышался постоянный стук дождя по стеклу и железным листам крыши — тут до нее было подать всего ничего, за стеной была какая-то большая комната с уровнем потолка и пола куда ниже, чем тот, на котором жил секретарь. Поттер помнил, что его пичкали лекарствами, наверное, осматривал и доктор, но самого важного человека он как не видел, так и не видел, и в бессознательность сна он отправлялся раз за разом измученный, но непобежденный — как оловянный солдатик.