Усмехаясь этим мыслям, Хан прошёл на задний двор особняка и выдернул колун из берёзового чурбака.

— Челентанить так челентанить, — весело сказал он вслух и, поразмыслив ещё немного, стащил с себя футболку. Солнце жарило вовсю.

Оказалось, поразмыслил он плохо. Вообще непонятно, каким местом он размышлял. Или это были шутки невесть с чего дуркующего подсознания, возжелавшего, чтобы Реджи Белл, режиссёр, на минуточку, гей-порнофильмов, ладно бы просто порнофильмов, сбежала к нему со второго этажа по наружной лестнице, восхищенно ахая и чуть ли не облизываясь, как кошка, зачуявшая ливерную колбасу.

Хан немедля выпрямился, снова воткнул колун в чурбак и, неловко ухмыляясь, потянулся за футболкой, брошенной на соседний чурбак. Но Реджи ловко перехватила её — точь-в-точь, как кошка лапкой. И промурлыкала:

— Погоди. Хочу на тебя ещё посмотреть, Хани.

«А чего тут смотреть?» — чуть не брякнул Хан. Ну, спортивное телосложение, как в ориентировках пишут. Загорелый, само собой. Смуглый от природы, он хватал загар сразу и накрепко. И татушки, которые он сдуру на бицепсах набил, не русалок каких-нибудь, а узоры — то ли индийские, то ли индейские, в общем, те, что ему в тату-салоне на картинках самыми красивыми показались.

Он торопливо придал физиономии самое что ни на есть чурбачное выражение — хоть колун втыкай. И стоически перенёс нежное поглаживание пальчиком своих татуировок. Реджи обошла его кругом, как ребёнок — новогоднюю ёлку. Когда она зашла со спины, Хан коротко выдохнул, повыше поддёрнул штаны и попытался опять развернуться к ней боком, но она проворно ухватила его за ремень.

— Так ты не… не преувеличивал? — спросила она дрогнувшим голосом. — Когда рассказывал, что был ранен в позвоночник?

Хан опять коротко вздохнул, вспомнив, сколько лишнего наплёл ей и Рику при встрече в аэропорту.

— Нет, — лаконично отозвался он, зная, что сейчас видит Реджи — шрам, перечеркнувший его поясницу сзади, как раз на уровне ремня. Вернее, мешанину шрамов — от осколка, рассадившего ему спину, и от хирургического скальпеля.

— И тебя в самом деле парализовало? — прозвучал голос Рика, тоже спустившегося по наружной лестнице.

— Ненадолго, — ответил Хан, прямо взглянув в его серьёзные глаза. — Операции помогли, потом восстановился. Всё нормально, не… — аналога русскому «не парься» он, конечно, не нашёл и бодро закончил: — Не беспокойся.

Но Рик не отставал, сказанув вдруг такое, от чего у Хана едва челюсть не отвалилась:

— Так ты поэтому не женился? Ты думал… думал — мало ли что?

Реджи отступила на шаг, глядя на Хана так же тревожно, как и Рик. Хан, так и не ответив на последний вопрос, быстро натянул футболку. А потом бодро сообщил, твёрдо намереваясь отвлечь гостей от ненужных переживаний:

— По-моему, пора познакомить вас с русской сауной. У нас это называется баня. А?

Собственно, он отправился рубить дрова как раз с этой целью — затопить випам баньку. По-белому.

Заслышав про «русскую сауну», Реджи моментально оживилась и ткнула пальцем в сторону банной избушки за домом:

— Там?

Хан утвердительно кивнул, сообразив, что насчёт бани випов уже просветил вездесущий Кэп, который, видимо, хотел помочь гостям в поисках пресловутого «нового антуража».

Випы опять переглянулись и согласно закивали, а Рик спросил:

— Ты дрова для этого рубил? А мне можно?

— Можно — что? Дрова? — не понял сперва Хан, а потом хмыкнул: — Ну, давай, попробуй.

Он не был уверен, что заезжая звезда справится с топором, чурбаком и поленьями. Он буквально видел заголовки новостей на сайтах: «Рик Тайлер, звезда гей-порно-индустрии, поранил ногу на сибирской заимке вылетевшим из руки топором».

Но ничего подобного не произошло.

Рик преспокойно стянул свою серую футболку с эмблемой бейсбольного клуба на груди и взялся за топорище колуна, торчавшего из чурбака. Хан поспешно сказал:

— На ладони поплюй — контакт будет лучше.

Рик послушно поплевал и очень даже споро застучал топором. А Хан, глядя на татушки, красовавшиеся вдоль его левого бицепса до самой лопатки, во-первых, сразу вспомнил, при каких обстоятельствах их видел (в проклятом порнофильме, где же еще), а во-вторых, мрачно подумал, что произнесённые им только что слова про контакт вызвали самые что ни на есть пошлые ассоциации только у него одного.

Кошмар, короче. Ужас. Зажмуриться и бежать в тайгу – вот всё, что ему оставалось.

Но какое там бежать! Ему, напротив, предстояло демонстрировать гостям процесс мытья в «русской сауне» и приёмы обращения с веником, ковшиком и квасом. Кому же, кроме него? Не Лорду же.

— Я молодец, — тоскливо пожаловался он Лорду, который, совершив привычный обход участка, теперь возлежал на ступеньках бани. — Вечно куда-нибудь вступлю — не в говно, так в партию.

Это было одним из любимых выражений Кэпа.

Лорд сочувственно постучал хвостом по ступеньке.

Баня пропыхтелась как раз до ужина, и Хан торжественно объявил гостям, снова спустившимся во двор и во все глаза на него глядевшим:

— В ночь не парятся — банник обидится. Пойдёмте сейчас.

— Бан-ник? — живо переспросила Реджи, удивлённо моргая, и Хан невозмутимо пояснил:

— Помывка в бане — священный ритуал для каждого русского человека, а значит, есть сверхъестественное существо, которое за баней присматривает. Банник то есть.

Он стойко выдержал изучающе-скептический взгляд Рика и так же, не спеша, закончил:

— Ополоснуться и в душе можно. А это баня.

— Ты с нами пойдёшь? — с резонным любопытством поинтересовалась Реджи, этим самым вопросом удовлетворив столь же резонное стремление Хана узнать, будет ли режиссёрша париться вместе со своей звездой. Будет, будет. И Хан с ними. Шашлык из тебя будет, короче, – вспомнил он джинна из мультика.

— А как же, — подтвердил он, подавив невольную ухмылку. — Чтобы банник вас не тронул.

— Что же он может сделать? — всполошилась Реджи.

— Ну… штанины узлом завязать. Или того… веником по заднице хлестнуть, — важно объяснил Хан.

— О-о, — протянула Реджи, и на её остроносом лице вспыхнул нескрываемый интерес к экзотическому русскому садо-мазо с использованием магических существ. Рик тоже хмыкнул и покрутил головой.

Поздно вечером Хан исправно отчитался Кэпу по телефону:

— В Багдаде всё спокойно. Съездили в город, встретились в кофейне с двумя кандидатами. Вернулись. Перед ужином парились в бане.

— Ты тоже парился? — после паузы уточнил Кэп, и Хан воочию увидел, как тот озадаченно снимает роговые очки.

— Само собой, — лениво отозвался Хан и прикусил губу, чтобы не заржать. — А то вдруг бы банник на них наскочил и того… выпорол.

— Слава, — кашлянув, сказал Кэп, — ты там не очень-то… раскрепощайся. Я начинаю за тебя волноваться. Не хочется, знаешь ли, лишиться лучшего сотрудника, в одночасье ставшего… м-м-м… кинозвездой.

— В кои веки от тебя комплимент услышишь, — Хан подпустил в голос укора, от души наслаждаясь этим диалогом. — Ради такого можно и кинозвездой заделаться, ну.

— Слава… — настороженно повторил Кэп. Чувствовалось, что легкомысленный настрой лучшего сотрудника ему решительно не нравится.

— Да ладно, мыло с пола я при них не поднимал, — заверил начальника Хан вздрагивавшим от смеха голосом. — Зато показал, что значит «прилип как банный лист к заднице».

— Сла-ва!

— Слава, слава Айболиту, слава добрым докторам! — отчеканил Хан и торопливо нажал на «отбой», хохоча уже во всю глотку. Ему несказанно нравилось дразнить озаботившегося его моральными устоями Кэпа. Это был просто праздник какой-то! Он в очередной раз от души пожалел, что не может рассказать остальным ребятам «Витязя» эту хохму.

Как не мог он рассказать Кэпу о том, что в бане все трое: он, Реджи и Рик, были целомудренно замотаны в полотенца. Это свело бы хохму к нулю.

Хан вздохнул и почесал в затылке. Он отлично справлялся тут вместе с Лордом. И вообще это была не работа, а сплошное удовольствие, благодаря милягам-клиентам. И нехилые деньги опять же. Но он снова подумал, что любые деньги отдал бы за то, чтобы сейчас рядом с ним так же весело ржали Тошка, Цыган и Прохор. Остальные «витязи».