Странно, почему это сейчас пришло ему на ум.

Он оседлал своего коня и крикнул парочке самых смелых сорванцов, не отбежавших далеко от мотоцикла:

— Эй, воронята! Могу прокатить! — и снова рассмеялся, когда они ринулись к нему, визжа от восторга.

— Аккуратнее! — крикнула мисс Пембертон с крыльца, и Скай обернулся к ней, виновато улыбаясь:

— Май-о, прокачу, как на велосипеде, честное слово!

Мальчишки уселись сзади него на сиденье, вцепившись в его потёртую куртку побелевшими от напряжения грязными пальцами. Скай вспомнил, как сам напросился на седло к Медвежьей Лапе, победителю скачек, в достопамятный день священного жертвоприношения.

Медвежья Лапа уехал в Феникс, спился и умер спустя три года после этого праздника.

Скайхок тряхнул головой и повёл «Харлей» прочь на самой малой скорости. У границы селения он затормозил, спустил пацанят наземь и с улыбкой посмотрел, как они мчатся обратно к школе, сверкая босыми пятками. Сейчас именно школа, а не церковь, сильнее всего возвышалась над селением. Третий её этаж, с библиотекой и спортзалом, был достроен на его деньги.

Он невольно поглядел в сторону, на чернеющий, словно разинутая пасть, заброшенный медный рудник, и снова тронул байк с места.

*

Воздух здесь был чище, горизонт шире и выше, удовольствия ярче. Здесь, в логове Волков, Юте дышалось свободно, как никогда.

Но надо было ехать в город, под благовидным предлогом — надо, мол, забрать шмотки со съёмной квартиры. На деле же это стало для Юты попыткой выйти на связь с конторой. Пришлось найти старый телефон-автомат на пустынной заправке, где ветер гонял комки сухой травы и обрывки упаковочной бумаги.

О вчерашнем инциденте в конторе уже знали, и Юта получил по полной.

— Сэр, это же были наркоторговцы, — попытался оправдаться он. — Ребята… то есть Волки, уничтожили до хрена наркоты…

— Не в твоей компетенции об этом судить, агент Юта! И если мне ещё раз покажется, что ты пытаешься оправдывать этих бешеных байкеров, ты положишь мне на стол не только значок, но и голову! — процедил специальный агент Хэнкс, возглавлявший отдел. Именно он, угрюмый и чопорный придира, был непосредственным начальником Юты.

— Да, сэр, — деревянным голосом выдавил Юта. — Понял, сэр.

— На этом всё. Сделай так, чтобы этот Вождь проболтался тебе о следующей такой вылазке, там-то мы его и встретим.

— Сделаю всё возможное, сэр.

— Выполняй.

Короткие гудки…

Джон с такой силой саданул трубкой по корпусу телефона, что она треснула. Проклятье! Он должен был предать Вождя, чьи взгляды начинал разделять, и более того, кем увлёкся.

Безо всякой взаимности, без надежды.

Как идиот, как мальчишка. Запал. Пропал.

Себе-то он мог признаться в этом. Он невольно вздрагивал, слыша глубокий голос Ская, жадно глазел на него исподтишка, лаская взглядом, пока никто этого не замечал, пока народ весело галдел вокруг — в клубе, на стоянке, в гараже у байков.

Он просто зависал, когда удавалось поймать серьёзный, а иногда лукавый взгляд Ская, увидеть улыбку, обращённую только к нему.

Блядь, он, Джон Юта, всегда державший свою личную жизнь под тяжёлым замком — ни близкие, ни друзья никогда не догадывались о его бисексуальности, — взял и влюбился так, что готов был спалиться. В того, за кем обязан был следить. В преступника, которого должен был засадить за решётку.

Сознавать это было невыносимо.

Юта вернулся в клуб с сумкой в руках и рюкзаком за плечами. Полученные от Вождя деньги он потратил на запчасти, которые брякали как раз в рюкзаке, и потому первым делом полез в гараж. А уже ближе к вечеру выгнал из гаража под самые окна Скайхока старенькую «Шевроле Импалу», которую наконец починил. Глаза его сияли, как у ребёнка, запускающего воздушного змея. Он весело посигналил и высунулся в приоткрытую дверцу, задрав голову в попытке увидеть Вождя.

Скайхок действительно стоял у своего окна и, заметив радостную чумазую физиономию Юты, восседавшего в подшаманенном им драндулете, только головой покачал. Но и сам широко улыбнулся в ответ и махнул рукой.

Любит пацан железо, и руки у него растут откуда надо, нужным концом, подумал Скай. А что азарт бурлит в крови — так это вообще здорово. Лишь бы без толку не лез на рожон.

Вождь вспомнил утреннюю разборку с Хэнком, которому он всё-таки хорошенько вломил за чуть было не устроенные гонки на шоссе по пути к Блу-Дезерт.

Он всё-таки разрешил Хэнку провести такие гонки — только в пустыне, через несколько дней. Он знал, что парням необходимо выпустить пар, показать свою удаль.

Никаких особых приготовлений для этого не требовалось — просто большая вечеринка в пустыне на железных конях. Плюс пара тачек, бухло и девки. Сами гонки тоже были несложными: по замкнутой трассе вокруг высоченного красно-бурого утёса. Но совсем рядом с местом старта пустыня обрывалась каньоном, обозначенным на картах как Стэндинг-Игл. Зияющая пропасть представляла опасность, если кто-то случайно разгонится или байк вильнёт в сторону, но разве адреналин не возбуждает? Не прочищает кровь? Ещё как!

Сам Скайхок решил не принимать участия в забаве. Пусть молодняк резвится, ему полезней. Вождь поручил Хэнку организацию всего этого пикника у обрыва, доставку туда палаток, тентов, жаровен для барбекю и прочей лабуды. Остальные тоже с энтузиазмом принимали в этом шабаше участие, и Вождь подозревал, что гонять будет не меньше десятка раздолбаев — друзья-приятели его парней тоже напросились участвовать, прослышав про «Пустынные гонки», как народ их окрестил.

Будет ли в них участвовать Джон Юта, Скайхок не спрашивал, но считал, что парень достаточно азартен, чтобы загореться. И ещё, как с одобрением отмечал Вождь, Юта чуть ли не всё время проводил в гараже, готовя к гонкам чужие байки.

Наконец наступил долгожданный вечер гонок. Хэнк с частью ребят отправился к обрыву ещё утром, чтобы установить самое необходимое. Прекрасных дам и гостей вечеринки понесло туда уже с приходом темноты.

Когда Юта приехал к утёсу, гонки ещё не начались, но вечеринка была в самом разгаре. Вокруг тентов и палаток горели костры. Из тачек била музыка, разжигающая кураж и желание танцевать. В укатанном круге посреди всего этого сборища пара ребят уже выделывалась, ставя свои байки на дыбы и нарезая пятаки. Толпа свистела и хлопала, пиво лилось рекой.

Оставив свою «детку» на стоянке, Юта раздобыл себе пива и начал искать глазами Скайхока. Ему не терпелось увидеть его. Если не поговорить, так хоть просто постоять рядом.

Вождь степенно переходил от одной группы ребят и их гостей к другой, пожимал парням руки и подмигивал хихикающим девчонкам. Большой Майк, следивший за выпивкой и едой, предупредительно сунул ему в руки банку пива. Ноздри щекотал запах жареного мяса, хорошего пойла, горящих дров. Взрёвывали моторы байков, пронзительно хохотали девчонки, музыка лилась из выставленных на крыши машин колонок. Красота.

Скай остановился, поняв, что почему-то ищет глазами новичка.

Юту.

Их взгляды встретились где-то над языками костра. В свете пламени глаза Вождя блестели смешливо и ярко. Юта почувствовал, как его заливает волной душного жара, и машинально отхлебнул пива. А потом пошёл в сторону Ская, уже не раздумывая — мимо смеющихся девчонок, мимо Хэнка, с улыбкой похлопавшего его по плечу в знак приветствия. Но Юта лишь кивнул, не желая ни на миг упускать Скайхока из вида.

— Вождь… — он с улыбкой отсалютовал ему двумя пальцами. — Ты что, приехал присмотреть за нами? Чтобы не шибко шалили?

Они стояли совсем рядом друг с другом, и Скайхок неожиданно засмотрелся в ясные синие глаза парня, а потом, даже немного смешавшись, кашлянул и потёр переносицу.

— Да нет… — неопределённо отозвался он и усмехнулся. — Ты иных вариантов совсем не предусматриваешь, что ли? Стариком меня считаешь?

Изумление в глазах парня искренне его развеселило.

— Ты любому здесь фору дашь, — неловко пробормотал тот, переступая с ноги на ногу. — Хэнк и меня уболтал погонять. Посмотрим, что получится. — он отхлебнул ещё немного пива, задумчиво щурясь. — Будешь болеть за меня — между попытками отбиться от здешних красоток?