— Могу и не отбиваться, — хмыкнул Вождь. — Но болеть за тебя не буду… — он с удовольствием сделал драматическую паузу и выпалил: — Хочу сам с тобой погонять.

Теперь он уже открыто рассмеялся, глядя на обалдевшего парня.

— Вот как?.. — Юта возбуждённо сверкнул глазами. — На деньги? Мне сказали, что мой забег будет с Виктором. Решил его подвинуть? Ну что ж, я не против.

— Деньги твои мне ни к чему, — пожал плечами Скайхок и на миг наклонился к уху Юты, чтобы тот лучше его расслышал в царившем вокруг гаме. — Просто хочу надрать тебе задницу, чтоб не борзел. Надо же, он не про-отив, — снова рассмеявшись, Вождь потрепал Юту по загривку — так вожак треплет волчонка, в шутку, но зубами прихватывает. — Ну и посмотреть, чего ты стоишь, м?

Он подумал, что так лучше всего видно человека — когда на излом его берёшь. И ещё подумал, что Джон Юта его самого на таком изломе увидит.

От шёпота Ская, щекочущего ухо, и от его хватки волосы на затылке у Юты просто дыбом поднялись. Чёрт, да Скай прямо угробить его решил! Юта кое-как отстранился и с напускной лёгкостью ответил:

— Ну, идёт. Либо ты меня, либо я тебя. Только победитель получит всё, что захочет. Уж если рисковать, то всерьёз, без балды.

— Май-о, — невозмутимо согласился Скайхок. — Даю слово, что возьмёшь, чего ни попросишь, если обойдёшь меня… ну, кроме «Эйч-Ди», само собой. А вот что у тебя есть такого, Джон Юта, что я смогу заполучить, м? — он лукаво рассмеялся, но тут же спохватился: — Ты прости. Обидеть не хотел. Вообще не знаю, с хрена ли в такие игры с молодняком лезу. Но хочется… расслабиться хоть иногда. Прости, парень, — повторил он.

— Что захочешь, то и возьмёшь, — проговорил Джон непослушным голосом. — Детка — всё, что у меня есть. Не думаю, что она тебе по душе придётся после твоего-то зверя.

— Ну, отнимать у всадника его коня — распоследнее дело, — возразил Вождь. — Ладно, я вот что скажу…

Он хотел заверить Юту, что всё это — просто шутка, но не успел.

Возле костров раздался новый взрыв восторженных воплей и визга. Хэнк легко, несмотря на свои габариты, вскочил на ящик, чтобы объявить о начале гонок. Его мощная фигура чётко вырисовывалась на фоне пламени.

На стартовой полосе, куда гонщикам предстояло вернуться после того, как они обогнут утёс, были расставлены жестяные мусорные баки с пылающим внутри хламом. Возбуждённые зеваки радостно толпились тут, а самые резвые вскарабкались на вершину утёса, размахивая фонарями. Вокруг тонула в кромешной тьме дышавшая ночной прохладой пустыня, которую вот-вот предстояло прорезать мотоциклам. Отсветы пламени плясали на лицах байкеров и на блестящих хромированных боках готовых к гонке мощных зверей.

— Волки и волчицы! — разорялся во всю глотку Хэнк. — Пришло время повеселиться как надо! Запустим первою парочку летунов?! Ну-ка, ну-ка! Делаем ставки! Виктор против новенького!

Под вопли толпы Скайхок протолкался к Хэнку и, дождавшись, когда тот ненадолго заткнется, поманил его пальцем:

— Сможешь сам стыкнуться с Виктором? Ты его Юте обещал. Так вот, Юта — мой, — он тихо хохотнул, увидев, как округлились глаза Хэнка: — Чего уставился, обалдуй? Я тоже хочу погонять в своё удовольствие. Что тут эдакого?

Он оглянулся и обнаружил, что Юта стоит за его спиной — тоже с внезапно ошарашенным видом.

Хэнк закрыл рот, посмотрел на Юту, а потом — снова на босса.

— Виктор с новенького мечтает бабки срубить, — пробормотал он. — Проучить его за прыть, что ли? Могу. Но послушай, Вождь! — его глаза вспыхнули азартом. — А гоните-ка втроём! Я перекромсаю ставки. А?

Виктор уже подкатывал к старту свой «Триумф» — медленно, горделиво, под свист и хлопки.

Юта бросил полупустую банку с пивом куда-то далеко в темноту. Слова Вождя — мол, Юта мой, — опьянили его почище любого пойла. Он все же постарался взять себя в руки и здраво оценить шансы своей небольшой и более лёгкой «Хонды» в сравнении с «Харлеем» Скайхока и «Триумфом» Виктора. Эти звери, конечно, были куда мощнее, но ведь предстояло гнать не по прямой, и на песчаных гребнях его детка могла оказаться гораздо более маневренной.

Скайхок тем временем кивнул в знак согласия:

— Ладно, объявляй.

И ухмыльнулся, представив себе, что за бардак здесь сейчас начнётся, и какие будут ставки.

Серия 9

…Пространство за жёлтой месой полно народу. Скайхок и другие мальчишки, взобравшись на глинобитную изгородь, зачарованно смотрят, как вороной конь резко берёт с места и скачет легко, не сбившись с хода и тогда, когда его всадник нагибается к жертвенному петуху. Всадника зовут Медвежья Лапа. Он хватает птицу, выдернув её из песка. Разом, как на пружинах, выпрямляется в седле, круто осаживает коня, и конь замирает, подобравшись, пропахав задними копытами землю.

Скайхок невольно любуется всадником. Тот — словно вочеловечившаяся воля коня, и конь повинуется всей своей вздыбленной мощью.

Всё это кажется сном, сумятицей теней в меркнущем багряном огне солнца, горящем на серебре украшений.

Жертвоприношение совершено. Собаки смирно сидят, дожидаясь, когда можно будет растерзать брошенного наземь окровавленного петуха. Кругом валяются его перья, чёрные, алые и золотые, и женщины в длинных юбках кропят медную сухую землю водой, завершая обряд…

*

Хэнк довольно оскалился:

— Итак! Леди и джентльмены! Впервые в истории наших Пустынных гонок откроют забеги не два, а три участника! Сам Вождь покажет вам, несчастные ублюдки, как надо гонять!

Несколько мгновений стояла полнейшая тишина — народ переваривал новость — и вслед за этим раздался один бешеный восторженный вопль, вырвавшийся из десятков глоток. Целая толпа тут же ринулась к Хэнку, чтобы сделать новые ставки. Юта с усмешкой подумал, что здесь он звездой точно не станет — все, конечно, ставили на Вождя. Он развернулся и пошёл выкатывать «Хонду» на старт. Виктор только пренебрежительно фыркнул в ответ на его приветствие.

Вскоре Юта уже сидел в седле, сжимая «поводья» своей детки. Сердце замирало, как перед хорошей дракой. Ему предстояло померяться силами с Вождём, и сдаваться он не собирался, хотя возможности его лёгкого байка не шли ни в какое сравнение с возможностями громадного «Харлея».

Скайхок как раз подогнал мотоцикл к старту. Кровь и у него бурлила, вызывая прилив молодого хищного веселья. Став боссом, он уже не мог позволить себе таких развлечений: вроде не к лицу, да и все бойцовские инстинкты проявлялись в частых стычках с наркобарыгами. Если его ребята участвовали в таких потасовках по очереди, то он возглавлял каждую из них. Гонки в пустыне по сравнению с этим были детской забавой.

Сейчас он просто наслаждался этой забавой, главным образом потому, что она была совершенно невинной, в отличие от боевых передряг, и не предполагала кровопролития.

Наконец, когда ставки были сделаны, на площадку перед тремя железными жеребцами и их всадниками, покачивая бёдрами, вышла рыжеволосая Хлоя в облегающем алом топе и короткой кожаной юбке. Картинно подбоченившись под одобрительный свист парней, она высоко подняла руку с зажатым в ней белым платком. Хэнк во всё горло начал считать: «Раз! Два! Три!», и на последнем счёте девушка взмахнула платком.

Мимо неё вмиг проревели моторами все три байка, взметнув, как флаг, её длинные волосы. Над площадкой стоял сплошной свист и вой, которыми толпа провожала улетевших в пустыню гонщиков.

Юта слышал, как рядом поёт мощный мотор «Харлея». Так сладко поёт, подумал он. Едва ли отставал и Виктор, отнюдь не собиравшийся признавать свое поражение перед чуть вырывающимся вперёд Скайхоком. Песчаные гребни заставляли байки подпрыгивать.

Даже не задирая головы, Юта понял, что они приближаются к утёсу — по воплям пляшущих на его вершине и размахивающих фонарями ребят. Не сбавляя скорости, он провёл «Хонду буквально впритирку к подножию, что дало ему немного форы. На это он и рассчитывал, немного вырвавшись вперёд, пока остальные огибали утёс по широкой дуге. И наконец, ощутив под колёсами твёрдую ровную почву, погнал свою великолепную кобылку во весь опор — обратно к старту, который теперь стал финишем.