Скайхок невольно шагнул вперёд, к этому малахольному дурогону, прожигавшему его насквозь больным отчаянным взглядом.

— Ты заебал со своей мордой, — свирепо процедил он. — Мало тебе вчера досталось?

— Да что ты всё про вчера?! — задушенно вскрикнул Юта, не отступая ни на шаг. — Помню я всё про вчера, не волнуйся! Выгони меня, я сам не уйду никуда, Скай! Я не могу!

Ноздри его раздувались, как у взъярившегося жеребца, белки глаз, казалось, налились кровью. Скайхок снова шагнул вперед, схватил его за грязную влажную футболку и притянул к себе. Сил не было удержаться. Следующим движением он беспощадно впечатал Юту в филёнку захлопнувшейся со щелчком двери. Краем сознания Скай отметил этот щелчок.

Никто не войдёт.

— Я тебя не выгоняю, — с силой сказал он, глядя в расширившиеся глаза Юты. — Не выгоняю, чёрт тебя дери, и помогай мне Господь, ты мне всю душу наизнанку вывернул, зараза!

— Ты тоже вывернул. Мне, — едва слышно прохрипел Юта, сам будто клещами стиснув его предплечья.

И кинулся целоваться — не как в первый раз, но как в последний, промелькнуло у Ская в помутившейся голове.

— Чего ты хочешь? — задыхаясь, спросил он, еле оторвавшись от этих губ, спросил, как когда-то, давно, спрашивал ястреба в том ущелье, полном звёзд, чёрных теней и стрёкота цикад. И Юта, на миг отстранившись, снова отчаянно оскалился ему в лицо, будто пойманный волк в капкане. Не отвечая ни словом, только цепляясь за него исступлённо.

Тогда Скай просто поволок его за собой, как вчера после гонок.

Задевая плечами дверные косяки, они ввалились в спальню и там опять уставились друг на друга, покачиваясь, как пьяные. Юта вдруг дёрнул Скайхока за запястье, прижав его ладонь к своей ширинке, которую так и распирал стояк, а сам запустил свободную руку в его джинсы. Охнул и победно, хмельно выругался.

Никому из них даже в голову не пришло сбавить обороты. Какое там! Это снова была гонка, такая же, как возле каньона Стэндинг-Игл, и кровь так же ревела в ушах у обоих.

Юта растянул в прежнем оскале вспухшие искусанные губы и неожиданно толкнул Ская на кровать, сам мгновенно оказавшись сверху, оседлав его бёдра. Тот лишь сдавленно ахнул и сжал зубы. Тело инстинктивно напряглось, сопротивляясь нападению, волосы рассыпались, закрывая лицо. Тряхнув головой, он приподнялся на локтях.

— Смотри только на меня, — звенящим, срывающимся голосом приказал Юта, сдирая свою футболку и швыряя её на пол. Следом за нею полетели его джинсы.

Жар чужого тела, чужого исступлённого желания захлестнул Вождя с головой, и он кивнул послушно, как зачарованный. Но он и без того не смог бы отвести от Юты глаз — настолько красив был этот стервец, мучительно, вызывающе красив, несмотря на синяки и кровоподтёки. Юта хватал ртом воздух и хрипло матерился, одной рукой стаскивая со Ская тесные джинсы, а другой — тиская, лапая, гладя его тело, до которого наконец дорвался.

Ликующий смешок вырвался у Ская. Ликующий и совершенно мальчишеский. Как будто ему снова было шестнадцать… и весь мир был в его руках.

Он ухватил Юту за болтавшуюся на шее цепочку с жетоном и дёрнул на себя, в свою очередь с наслаждением сминая ладонями его голое горячее тело. Лицом к лицу, вот так. Только так.

Юта вывернулся и навис над Скайхоком, тяжело дыша.

— Прости, прости… я спятил, да, — бессвязно пробормотал он. — Но я до смерти тебя хочу… — он кое-как улыбнулся, лихорадочно пожирая взглядом распростёртого под ним Скайхока. — Ну же, Скай…

«Скай… Скай…» — это прозвучало как крик ястреба, там, высоко, в ослепительно синем, полном солнца небе. Скайхок глубоко вздохнул, чуть прикрыв глаза, соглашаясь, смиряясь. Заранее принимая всё, чего захочет этот малахольный бешеный стервец.

Ястреб.

Джон Юта.

«До смерти тебя хочу»…

*

Скайхок очнулся от того, что рука Юты легла на его влажную, покрытую испариной спину, настойчиво погладила, прошлась вверх, к лопаткам, запуталась в разметавшихся волосах. Скайхок лежал ничком, и каждая мышца, каждая жилка в его теле дрожала, расслабляясь.

Дождь всё так же мерно шумел, заливая подоконник. Комнату наполнял запах дождя, ветра и выплеснувшегося семени. Скайхок сонно улыбнулся, косясь на Юту, сидевшего рядом с поджатыми ногами, голого, как новорождённый.

— Я тебя люблю, — сорванным голосом выпалил Юта и, не успел Скай опомниться от этого заявления, тут же добавил: — Ага, как в сраных киношках, мать их.

Слабая усмешка искривила его рот, когда он закончил, уставившись на Ская всё тем же лихорадочным и безнадёжным взглядом:

— И я федеральный агент под прикрытием. Вот так.

Скай медленно приподнялся и тоже сел, не сводя с него глаз.

— Просил же меня выгнать, — прошептал Юта.

Болезненная ухмылка, похожая на гримасу, будто примёрзла к его распухшим губам. Скай протянул руку и мягко накрыл эти губы, удивлённо шевельнувшиеся под его пальцами. Теперь он знал их вкус. О да, ещё как. Вкус его гибкого крепкого тела. Вкус его семени. Вкус его сердца.

Словно он, как волк, выгрыз Юте нутро, и тот сделал с ним то же самое.

— Чуял же, что есть что-то ещё, — с досадой на себя пробормотал Скайхок и, снова ощутив, как дрогнули горячие губы Юты, сердито предупредил: — Будешь молоть какую-нибудь херь про то, что теперь я, дескать, должен тебя убить, отпизжу в хуй.

Юта схватил его руку обеими руками и повалился на постель, сотрясаясь всем телом. Ржал он или плакал, было непонятно. Возможно, и то, и другое.

Скайхок только головой покачал, невольно усмехаясь. Главным было то, что они принадлежат друг другу, и точка. Как этого мог не понять такой сообразительный стервец, как Юта? Джон Юта, ястреб-оборотень и федеральный агент, приятно познакомиться.

Дождавшись, когда тот немного поутихнет, Скай легонько пихнул его кулаком в тёплое гладкое бедро:

— Рассказывай давай.

Юта сел, улыбаясь теперь уже по-настоящему. Не стесняясь, утёр глаза тыльной стороной ладони, шмыгнул носом и принялся рассказывать всё по порядку, начиная с того момента, как получил задание найти банду Пустынных Волков.

— Контора хочет, чтобы я сдал им твою… нашу следующую операцию, хочет взять тебя на месте с поличным, — устало закончил он, глядя на сидящего рядом Ская, сохраняющего полнейшую невозмутимость, стройного, бронзовокожего, похожего на бога пустыни. — И что теперь делать?

— Что, что, — проворчал Скай, снова укладываясь на постель и притягивая Юту к себе так, что тот опрокинулся сверху. — Придётся думать, как наебать твою контору, вот что. Не ссы, придумаем.

Юта длинно, прерывисто выдохнул. Он всё ещё не мог поверить в происходящее после стольких дней смятения, мучительной тоски и безнадёги, Весь его мир изменился разом.

Он опять уселся на кровати. Глаза его блестели.

— Возьми, — хрипло вымолвил он, снимая с шеи цепочку с братниным жетоном и протягивая Скаю. — Не спорь. Ничего не говори. Я знаю, что парни спросят. Я не знаю, что ты им скажешь. Но это — самое дорогое, что у меня есть. Просто возьми и надень.

Скай взял цепочку у него из рук и аккуратно надел себе на шею. Молча. Но потом всё-таки негромко произнёс:

— Май-о. Ну, а мне нечего дать тебе, Джон Юта, кроме…

— Кроме… — эхом выдохнул тот, не сводя с него потемневшего напряжённого взгляда, и Скайхок просто закончил:

— Кроме себя.

*

Дайпало. Лежит земля, из рассвета сотворённая, из цветени и зелени сотворённая, извечная и непреходящая. Вот она, эта земля, взгляни на неё, она твоя. Многими красками пестрит она от цветных глин и песков. Красные, голубые, пегие кони пасутся на ней, а дальше, на горах, темнеет чаща. Тиха эта земля и могуча. Прекрасна вся, куда ни глянь.

Кцедаба.