- Разве не Саманта Аделаида Мэйсон?

- Нет, у меня… - Сэм запнулась. Что-то такое вертелось на грани сознания. Что-то, подсказывающее, что Куратор прав.

- Ты тоже мне говорила, что у тебя второе имя – «Аделаида». – Подтвердила де Мезьер. И детектив вспомнила. Вспомнила, как представлялась Хильде, вспомнила странное ощущение раздвоенности воспоминаний, выбивавшее её из колеи. Но вот причин всего этого вспомнить не могла. В памяти будете зияла дыра. Поему она называла Хильде второе имя? Зачем врала ей? Сэм схватилась за виски:

- Я… помню… но…

- Не напрягайтесь. – Успокоил её Куратор. – У вас на самом деле нет второго имени. Мы внедрили вам воспоминания о нём, используя те зачаточные околопсионические технологии, что нам удалось освоить. Это самое большее, на что способен даже Комитет. Ложные воспоминания должны были продержаться лет пять. Однако они разрушились за пару месяцев, как я вижу. Причина в том, что вы постоянно находились рядом с госпожой де Мезьер. Её влияние стёрло все следы стороннего вмешательства в ваш разум. Это была простая проверка. Теперь мы знаем точно, что способность вашей подруги действует как надо.

- От вашей «простой проверки» я чуть с ума не сошла! – Воскликнула Сэм, ударяя ладонью по столу. У неё возникло острое желание украсить челюсть Куратор синяком с той стороны, которую пощадила Хильда.

- Взгляните с другой стороны. – Предложил мужчина. – Теперь вы можете быть уверены, что ваш разум не подвергся стороннему влиянию, и что ваши дружеские чувства к госпоже де Мезьер, например, не внедрены мною. А ещё после нашей терапии у вас около полугода будет сохраняться ускоренная регенерация тканей – тоже приятный плюс.

Пока Саманта размышляла над его словами, Куратор обратился к офицерам взвода:

- В свете последних открытий для нас с вами госпожа де Мезьер обретает исключительную значимость. Институт узнал от добытых вами пленников, что запуск портала между двумя планетами производится смешанным технически-псионическим путём. То есть сугубо инженерными методами это невозможно. Для открытия портала требуются определённые условия, включающие в себя участие группы сильнейших псиоников и высокое напряжение псионического поля. Настолько высокое, что его, видимо, не могут обеспечить особи-псионики из числа Небесных и акватиков. Поэтому инопланетяне начали производство… чего-то вроде живых генераторов чистого пси-поля. Вы видели эти генераторы недавно. Пришельцы делают их путём генной модификации взрослых пальм определённой породы – это быстрее, чем выращивать с нуля. Там, где будет проводиться процедура открытия портала, таких деревьев-излучателей, вероятно, будут тысячи. Пси-поле просто сожжёт мозг любому разумному существу вблизи. Командование Института в данный момент сконцентрировало усилия на поиске этого места. Дело небыстрое, учитывая, что нам приходится скрывать свои истинные намерения от Комитета. Когда мы найдём «строительную площадку», её потребуется уничтожить. Наверняка она будет хорошо охраняться. На грубую силу рассчитывать не приходится. Небольшая диверсионная группа проникнет в логово врага и нанесёт ему критический ущерб, если не сорвав, то хотя бы отсрочив открытие врат. И этой группе не обойтись без антипсионика. – Куратор посмотрел в глаза Хильде. – Жаль, что мы полностью осознали вашу важность столь поздно, госпожа де Мезьер. Но теперь, нравится вам это или нет, вы – оружие. Вы - ключ к спасению мира. Как бы глупо это не звучало.

Конец восьмой главы.

Глава 9

2031-й год. Резервная база Безымянного взвода в Тихом океане.

Ожидание боя – страшный враг даже для самого смелого солдата. Хэвен, как бывший офицер авангардной роты, знал это по себе. В полутёмном чреве «Рейнджера», мчащегося навстречу битве, он считал минуты, и вздыхал с облегчением, когда звучали первые выстрелы. Бойцы под его командованием молились, обменивались глупыми шутками, бесконечно проверяли экипировку или замыкались в себе до тех пор, пока не опускалась кормовая рампа. Старая база японских субмарин сейчас представляла собой такой же десантный отсек, увеличенный во много раз. Тревожное предчувствие схватки пропитало воздух её сырых бетонных коридоров.

Прощаясь, Куратор отдал Лидеру свой чемоданчик. «Это компактное взрывное устройство на базе элериума. – Пояснил он. – Специальный Институт вложил в него все свои тайные запасы. Ровно столько, сколько удалось скрыть от Курирующего Комитета. Расчётная мощность взрыва сопоставима с тактическим ядерным зарядом. Коды активации внутри. Используйте с умом». Также он пообещал, что когда наступит час атаковать, Институт окажет взводу помощь не только информацией, но также солдатами и техникой. «Терять уже будет нечего. – Встав из-за стола, Куратор надел шляпу, поправил поля. – На сукно лягут все фишки». Раскланявшись, он вышел из штаба – и больше на базе его никто не видел. Оперативникам, пилотам, техникам и офицерам взвода осталось одно – ждать.

Подземная пристань была рассчитана на гарнизон в несколько сотен человек – выжившие наёмники чувствовали себя особенно неуютно среди пустых гулких залов. Положение усугубляли изоляция от внешнего мира и отсутствие досуга. Первый пытался бороться с этим простыми способами – поселив людей компактно и нагрузив работой. Но занять каждого на полные сутки не представлялось реальным. Многие проводили свободное время в столовой, где всегда работало включенное на приём радио, другие занялись исследованием тёмных закоулков базы. Русскому капитану пришлось выставить караул около полузатопленной субмарины, чтобы никто не полез её изучать, рискуя свернуть шею. Любопытство солдат, правда, принесло некоторые плоды – например, на нижнем ярусе обнаружилось что-то вроде тюремного блока, толстые стены которого изнутри украшали глубокие зарубки, напоминающие следы когтей.

Памятуя армейскую мудрость, гласящую, что скучающий солдат опаснее вражеского диверсанта, Хэвен в меру сил помогал Первому. Верующих он собирал на совместные молитвы и проповеди, стараясь вести их живо и с юмором, прочим выдумывал иные занятия – однажды, например, организовал соревнование певцов, прошедшее под дружный хохот зрителей и участников. И всё же капеллан чувствовал, как с каждым днём, проведённым в ожидании, гаснет боевой задор наёмников, крепнут страхи и сомнения. Ни развлечения, ни молитвы, ни изнуряющие тренировки не могли снять с плеч солдат этой тяжести. Ночи напролёт из жилых комнат слышались разговоры в полный голос. В столовой то и дело вспыхивали ссоры. Оперативники, не участвовавшие в «мятеже» на острове, бросали косые взгляды в сторону Первого. Лидер мрачнел на глазах. Даже сам Хэвен плохо спал, часами лежа под одеялом после отбоя, буравя взглядом потолок. Невозмутимость сохраняли лишь Илка и доктор Арнарсен. Последний, узнав об откровениях Куратора, засел в больничном блоке, над образцами крови и тканей Хильды де Мезьер. Немке тоже приходилось несладко, но она не жаловалась, находя утешение в компании своей рыжеволосой спутницы – та взялась обучать Хильду стрельбе и рукопашному бою. Священник иногда наблюдал за их спаррингами в пустой комнате, отданной под спортзал – сам он когда-то неплохо умел драться, однако после ранения забросил тренировки. Там, на восьмые сутки после отбытия Куратора, Хэвена и застал вызов по громкой связи. В штаб вызывали, правда, не лично капеллана, а всех старших офицеров.

- Думаю, вам тоже стоит пойти. – Сказал гостьям священник, поднимаясь с деревянной скамьи.

Саманта Мэйсон перестала выкручивать ногу лежащей лицом в пол Хильды, убрала с лица волосы цвета тёмной меди и кивнула:

- Хорошо. Но не ждите нас, идите.

- Ага… - Страдающим голосом выдавила немка, не делая попыток встать. – Не ждите. Я не уверена, что вообще смогу ходить. Сэм, это всё твоя вина, так что понесёшь меня на руках. Я пробовала левитировать, но пока не получается…

- Руку я тебе подам, так уж и быть. Но если не сможешь идти – будешь прыгать. –Американка хлопнула её ладонью между лопаток. – У тебя колено даже не хрустнуло…