– Колечко, колечко, кольцо, давно это было, давно…

Коля не может вымолвить ни слова.

*

Лера нависает над ним, волосы, как тончайший полог, словно фата… глаза, как звезды, губы, как полумесяц, сам весь – цветок, распускающийся среди темной воды…

========== катарсис ==========

«будь моей звездой

хотя бы на час»

«не исчезай

во мне ты вовек

не исчезай

на какие-то полчаса»

Лера пропадает.

Как сигнал.

Нет связи.

В последний раз он пишет, что готовится. Но к чему? Не пишет.

Почему не пишет? Коля не знает. Но верит. Что это важно. Настолько важно, что можно немного забыть о Коле.

Таком неважном.

Коля бродит по улицам, и в разные дни случается разное: иногда выпадает много общения (в магазине с Тёмой-охранником, в подворотне с группой уравновешенных выпивающих), иногда случается больше действия (в притоне с группой неуравновешенных выпивающих, на улице с парочкой дрыгающихся в направлении друг друга бухих насекомых), порой в жизнь врывается чужая дикая белочка (мужик разгуливает по подъезду в костюме Адама и звонится к соседям, женщина поет под окнами на морозе в час ночи очень непонятные вещи очень высоким голосом). Всё это Коля вдохновенно описывает до мозоли на пальце. И под конец так расходится, что готов отправить Лере письмо в конверте. Отсутствие конверта охлаждает пыл. И Коля благодарен почте за экзистенциальную изъятость из его жизненного пути.

По истечении печальной недели Коле приходит сообщение, как ответ на его неотправленное и невысказанное письмо.

– Ты забыл обо мне?

Коля хлопает ресницами, разгоняя бессмыслицу, которая было заслоняет от него значение вопроса.

– Нет

Честно отвечает Коля.

– Что-то непохоже

– Не хотел мешать тебе ты сам пропал куда то

– Куда-то

Да, Коля всегда чувствовал, что в «куда-те» чего-то не хватает.

– Как ты уже освободился

Подумав, Коля добавляет знак вопроса посередине.

– Коля, Коля… что ж ты раньше не написал?

– Ждал тебя

– Так уж и ждал?

– Да

– Ладно. Сделаю вид, что поверил.

– Почему вид

– Потому что гомо сапиенс сапиенс.

Коля не понимает, в чем намек. И вообще – плохо понимает. Он только думает, что бы ему сказать, чтобы Лера пришел.

– Приходи

– Ты как работаешь?

– Завтра, послезавтра

– У нас тут небольшой показательный концерт. Придешь?

– Да. Когда?

– Сегодня. В 6

– Где?

– На Чернышевского, 12. Это писательский дом

– Знаю

– Тогда увидимся?

– Хорошо

– Замечательно, Коля

Коля улыбается. Хоть как-то странно они поговорили. И не понятно, придет Лера к нему или не придет?

*

Кто-то должен быть Магометом.

И Коля приходит к горе.

В Писательский дом. Низкий и желтый.

На крыльце люди, в коридоре люди, в зале люди.

Где же человек?

Один только человек.

Коля проходит, куда все проходят.

– Сейчас будем начинать.

Тоскливо глядит на галерку – все места заняты. И остается стоять с парой чуваков у двери. Один из чуваков доходит ему только до середины.

Маленький зал. Белые стены. На стенах – фотки. Какие-то пейзажи. В принципе, симпатичные, но слишком – из хороших дней. Коля таких тут давно не видел. Он и забыл почти, как выглядит солнце.

На сцене появляется дама с прической. Платье в пол. Блестки повсюду.

Дама с прической приветствует всех завораживающе театральным голосом, ее чуть пригибает к публике, как будто этот наклон – знак особого расположения. Она объявляет кого-то, кого Коля не знает, и эти неизвестные Коле девы играют в четыре руки на большом пухлом рояле, который занимает чуть не треть помещения. Потом объявляют еще и еще каких-то частых барышень и редких юношей, они то поют, как безумная дама на днях под окнами, то играют: на рояле, на домре, на виолончели. Щелчки звуков отскакивают от стен и от пола, как град. Накатывают на слушателей, как волны. Воздух становится чистым.

Потом объявляют:

Валерий Скворцов, Наталья Обрамченко.

Коля набирает в грудь воздуха и не сразу выдыхает, то ли забыв, что нужно, то ли не желая отпускать что-то.

Лера в черной рубашке на выпуск, в черных узких штанах, с черной скрипкой, в белых кедах, волосы собраны в тугую косу, и лицо его кажется и юным, и строгим. У Коли сжимается сердце. От собачьей радости. От волчьей тоски. Лера нежно и покорно прижимается к своей скрипке и начинает вместе с маленькой пианисткой в длинном зеленом платье.

Деревце, раскачивающееся на ветру. Пальцы его дрожат над струнами, вжимаясь в них, словно в мольбе – тонкие цепкие веточки, не удержавшие на себе гнезда. Звуки мечутся, как птица. Как метель. Сам он качается, потерянный в музыке – обледенелая венка – и эта музыка, которую он из себя выпускает, наполняет зал невидимой кровью. Такая страшная у него скрипка, как ужасно она звучит, разрезает, распиливает, Коле делается плохо, и грустно – словно он не уберег его, потерял, и метель завывает над ними, заметая следы, стирая всё, превращая тела в камни, души в очаги. В чистый костер.

Ты его не достоин.

Думает Коля, провожая глазами черное деревце, которое только что поклонилось всем в зале и спряталось где-то за дверью, как в самой злой сказке.

Не будет другого.

Такого же.

Никогда.

Не в твоем мире.

Думает Коля ещё.

А он исчезнет однажды.

Ничего от него не останется.

И ты даже не поймешь почему.

У тебя не хватит мозгов – понять.

Коле, одновременно, хочется бежать – искать, и бежать – совсем. За окнами занимается снег. Мелкие колкие крошки крутит из стороны в сторону.

Коля выбирает первое.

Ищет.

Досчитав до пяти.

И находит.

Лера среди сбившихся в кучку нарядных людей убирает в чехол свою скрипку. Прилаживает смычок. Закрывает замки. Улыбаясь очень высокой девушке, которая объясняет ему что-то про темп.

Коля не знает, что ему делать. Как правильно поступить.

И ждет Леру на крыльце. Ведь не выпорхнет же он через черный ход.

А выпорхнет, значит…

========== футляр ==========

«я провожу тебя до лифта и обниму»

«что с того, что время

убегает, как сквозь пальцы песок

ты самый лучший в моём цветнике

цветок»

*

Коля стоит под подолом у снега, который над ним кружится, кружится. Балерина.

Пытается прикурить, спички на ветру гаснут, не успев ничего, даже вспыхнуть, тогда Коля (как его Ботан научил лет в двенадцать – передал опыт) утапливает картонку, прячет в пустоту коробка сразу две горящие спички, те под защитой от ветра горят ровно столько, сколько нужно, чтобы сигарета начала работать.