Затягивается. Откидывая близнецов-погорельцев в занесенную снегом помойку.

Вместе с дымом в Колю проникают видения того, как Лера репетирует дома, в котором Коля никогда не был, поэтому там очень темно и пусто, тени съели все углы, все предметы, свечи горят, и в этом трепещущем свете Лерина кожа медная, сияет, переливается.

Коля проводит рукой по лицу с сигаретой, которую зажимает в руках.

Люди выходят группами и по одному. Почтенные дамы, развеселые подростки, девчонки всей стайкой хохочут, парни достают сигареты… Лера появляется чуть не самым последним, с чуваком из своей группы, с которым они, пожалуй, похожи. Тот пихает его локтем в бок.

Коля затягивается.

Лера в Колю словно втыкается. Удивляясь. Как будто тот опять проник, как дым под дверь. На чужую территорию. В чужую жизнь.

– Привет, – говорит Коля, хоть мысли ничего не говорить – отпустить – у него мелькнули. Лопнули пяток шариков в связке. Костя складывает руки на груди и смотрит угрюмо. Лера мягко прикусывает нижнюю губу, уголки ползут вверх.

– Костя, – протягивает руку и сжимает Колину так, что у него что-то не так с мизинцем.

– Коля.

– Пойдем? – спрашивает Костя у Леры. Воздух разрывается от грохота общего хохота. Костя оборачивается на звук. Коля смотрит на Леру, Лера смотрит на Костю, трогает за плечо, и когда тот, привлеченный касанием, поворачивается к нему – мотает головой.

– Уверен?

*

Лера закидывает свой раздувшийся рюкзак на заднее сидение, туда же ставит футляр для скрипки, сам садится вперед, пристегивается. Коля медлит мгновение, приказывая себе мысленно – соберись – садится рядом. Ключ, замок. Греет машину. Лера ежится. На нем курточка, смешная серая шапка, которую он забрасывает назад, шарф. Он трет как-то изломанно пальцами переносицу. Вздыхает.

– Ты б… – вздыхает еще, – б-был в-внутри?

– Был.

– У.

Коля кладет руку на Лерино колено, накрывая его пальцы ладонью, сжимает их.

Холодные.

Растирает.

– Это очень красивая музыка.

Она со мной что-то сделала.

Потом Коля открывает бардачок, достает оттуда темную бутылку смородинового ликера, который Лера очень любит, протягивает ему.

– Э… это тебе.

Лера смеется.

– Я купил еще в начале недели. Так все и вожу с собой.

Лера держит бутылку, отвернувшись к стеклу.

– Не знаю, в общем.

Коля думает, что это совсем не подходящий момент. Бывают ли подходящие моменты для смородинового ликера?

*

Они заходят в подъезд, потом в лифт. Лера усталый и грустный опускает рюкзак в ноги. Бутылка висит у него в руке. Коля с футляром в одной руке нажимает на кнопку другой. Через несколько секунд железо вздрагивает и поднимает их.

Лера стоит очень близко.

Коля думает: умрет он или выживет, если прямо сейчас не обнимет его?

И предпочитает не гадать.

– Эй…

Я скучал по тебе.

Они обнимаются. Как будто в первый раз.

Лера так сжимает его… Коля жалеет, что не отправил письмо.

========== проснись ==========

«двери открылись солнечной тенью

мы на земле остались

и улетели в откровенье

которого нелепо стеснялись

а за спиною выросли звёзды

и зацвели мечтами

что-то сказать ещё не поздно

но только невозможно словами

утренний свет

приоткрыты двери

волны ветра землю обогрели

так высоко в небо улетели наши голоса»

Коле снится музыка. Тоненькая мелодия, как ниточка, прошивает уши и сердце, тянет и зовет куда-то, тревожит. Он выходит на улицу, и она усиливается, голос ее становится громче, звуки тягостнее, они пригнетают Колю к земле, ему хочется закрыть уши, но он вдруг срывается на бег… В городе никого нет, он не может найти… дома и улицы – пусты, звуки над ним превращаются в грозу, раскаты грома, как удары симфонического оркестра, усиленного тысячекратно, тени от тяжелых туч наползают, застилая все вокруг черным ковром…

Коля открывает глаза. Дома тихо. Слышно только, как Лера на него смотрит.

Коля поворачивается к нему.

Он совсем не сонный. Уже встал, умылся. Росой. Свежий, как распускающийся в свете солнца бутон.

Рука сложена треугольником.

Заправляет прядь за ухо.

Прикусывает губу.

Гладит Колю по щекам косточками пальцев. Расправляет тревожную складку между бровей.

Пальцы у него прохладные. Подушечки твердые.

Коля заминает его под себя со скоростью, которой никак не ожидается. В это время дня.

Лера легко под него подстраивается, чуть съезжая по дивану. Выгибается. Весь тугой и хрупкий, как смычок. У Коли успевает мелькнуть – замок, ключи, двери в пекло – но Лера закрывает глаза, и его ресницы дрожат, что-то напевая, так тихо…