— Сынок, я понимаю, ты все правильно сделал. Но скажи мне, насколько это затянется? Возможно, она тебя никогда не примет. Что будет тогда?

— Я надеюсь, что когда-нибудь она примет меня, и я сделаю все для этого!

— Иншаллах, сынок! Будем надеяться! Аббас, если ты не хочешь, чтобы твоя мать догадалась, тебе лучше смириться и пить все, что она тебе предлагает. Если она узнает, что ты и я ей соврали, то нам с тобой не сносить головы, а ты знаешь, какая она, когда злится.

— Матушке повезло иметь такого мужа, как вы.

— Нет, сынок! Это мне повезло быть её мужем! Она без меня жить сможет, а я без нее нет!

— Я не знал, что вы так сильно любите матушку!

— Люблю безумно, даже спустя столько лет. Несмотря на то, что она ужасно вредная женщина, я её люблю! Знаешь, когда я ее впервые увидел, тут же подошел, чтобы познакомиться. Но, увидев меня, она сначала громко рассмеялась, а потом спросила, не ударила ли меня молния. После этого я всегда ходил с мокрой головой: мне было стыдно за свои кудри. Но даже после ее слов я не отступил, хотя понимал, что девушка из богатой семьи не посмотрит на меня. И если бы не слова твоего деда, я бы сдался после нескольких попыток.

— Что же тогда дедушка вам сказал?

— Когда богатый верит в силу своих денег, бедный верит в бога; когда богатый совершает чудо с помощью денег, бедный надеется, что бог совершит чудо и даст ему шанс. Если задеть честь богатого, он защитится деньгами, но если задеть честь бедного, он свою жизнь поставит на кон.

— Вы всегда матушке говорите, что её любите, но я ни разу не слышал, как она вам это говорит.

— Я не думаю, что она меня любит, хотя она подарила мне тебя. Это, наверно, не просто так!

— Отец, я думал, это я влюблен как сумасшедший! — положив руку отцу на плечо, Аббас улыбнулся.

— Мы с тобой похожи, сынок! И каждый страдает по-своему. Знаешь, я всегда вспоминаю, как её впервые встретил, как влюбился. Забавная штука жизнь, но я доволен! К счастью или нет, но я рад, что прожил с ней все эти годы. Ну, сынок, готовься пить то, что тебе дадут, если не хочешь разоблачения.

— Кажется, у меня другого выхода нет!

— А я попробую её уговорить вернуться домой.

— Я был бы весьма благодарен.

— Тогда идем. Пора бы вернуться к нашим дамам. Твою маму нельзя надолго оставлять с Амирой.

— Это вы правильно подметили.

Не успел Аббас войти в дом, как Валидэ тут же сунула ему в руки финцан с отваром. Аббас грустно посмотрел на отца, тот понимающе похлопал сына по плечу, после и рассмеялся.

— Пей, сынок! Все, что твоя мать делает — ради тебя!

— Конечно, мне ведь внуки нужны, — подтвердила Валидэ.

Услышав слова матери, Аббас поперхнулся, и из глаз потекли слезы. Амира мысленно соболезновала ему.

— Матушка, вы теперь довольны? — глотнув отвара, Аббас весь переморщился.

— Все выпей! — уточнила заботливая мать.

— Я думаю, этого более чем достаточно.

— Я знаю, что тебе надо, так что пей, — настаивала Валидэ.

— Дочка, принеси мне чай. Где Искандер? — вздохнул Ибрагим.

— Я его уложила спать. Скоро проснется… — ответила Амира.

— Его нужно будет искупать, — отставив финцан в сторону, проговорил Аббас.

— Я знаю. Он пока играл, испачкался.

— Согрей воду, я искупаю, — сказал Аббас.

— Хорошо.

— Валидэ, когда мы к себе вернемся? Или ты забыла, что у тебя есть муж и свой дом?

— Я должна убедиться, что мой сын здоров!

— Твой сын не маленький мальчик, он о себе позаботиться может.

— Для меня он всегда будет ребенком! Когда ты, наконец, начнешь о своем сыне думать?! — уперев руки в боки и сузив глаза, заявила она.

— Я о нем забочусь, поэтому, пока ты его не убила своими зельями, хочу, чтобы ты вернулась со мной домой. Оставь уже его в покое, женщина!

— Вижу, как ты о нем беспокоишься. Я несколько дней глаз не сомкнула, думая о сыне, а ты спал сладким сном. Будто он только мой сын!

— Валидэ, скажи мне, почему ты такая?

— Что же со мной не так?! — возмутилась Валидэ.

— Как что?! Разве ты сама не знаешь?!

— Я не знаю! Но я вижу, ты хорошо меня знаешь, так, может, расскажешь мне?!

— Матушка, отец, ну почему вы все время ругаетесь? — вмешался Аббас.

— Во всем виноват твой отец!

— Ну конечно, у тебя всегда крайний — я! Ибрагим виноват, если вокруг земли пролетит камень. И он обязательно разобьётся о мою голову!

— Потому что я права!

— Конечно, дорогая, как я смею спорить с вашим величеством? Я ведь не бессмертный! — с улыбкой произнёс Ибрагим.

Через несколько минут в гостиную вошла Амира с подносом, где стояли финцаны с чаем.

— Дочка, ты лучше принеси Аббасу тот напиток, — взяв из рук невестки поднос, обратилась к ней Валидэ.

— Матушка, отец прав! Вам лучше вернуться, я все выпью. Обещаю!

— Мать родную выгоняешь?

— Ни в коем случае!

— Тебя попробуй выгнать, ты же сердце из груди вырвешь, — пошутил Ибрагим.

— А ты помолчи!

— Слушаюсь, моя госпожа, — поклонился Ибрагим.

— Матушка, как я могу думать об этом? Я просто не хочу, чтобы вы оставляли отца одного.

— Твой отец о себе позаботится.

— Сын абсолютно прав, я один пропаду. Как же я без тебя, кто же меня пилить будет?

— Отец!

— Да шучу я! Валидэ, я как муж скажу тебе вот что: собирайся и идем домой! Твой сын женатый человек, у него есть жена и сын. Они друг о друге хорошо позаботятся. Я понимаю, что ты за него беспокоишься, но, Иншаллах, у них все будет! Нужно иметь терпение, тогда Аллах вознаградит их! Я знаю, что ты скучаешь по сыну, я так же скучаю, но дети, когда вырастают, покидают отцовский дом, они идут своей дорогой.

— Отец прав, матушка, мы о себе позаботимся. Я рад, что у меня такая заботливая мать!

Громкий плач Искандера перервал их разговор. Аббас поспешно пошел в комнату ребенка. Искандер сидел в своей постели и плакал. Аббас подошел к нему, следом в комнату вбежала Амира.

— Искандер, что случилось? У тебя что-то болит? — взяв ребенка за руки, спросил Аббас.

Искандер ничего не говорил, лишь отрицательно мотал головой.

— Сыночек, что случилось? Тебе что-то страшное приснилось? — спрашивала Амира.

Искандер протянул руки к матери и заплакал еще сильнее. Амира прижала сына к груди, Аббас гладил по голове, пытаясь успокоить, и наговаривал:

— Все хорошо, все позади! Видишь, мы здесь, рядом!

Искандер долго плакал, но так и не рассказал, что ему снилось. Когда он успокоился, Аббас взял его на руки и пошел купать.

После купания настроение малыша улучшилась. Пока Аббас одевал его, Ибрагим играл с ним. В голубых глазах мальчика плескалось море радости, а, услышав запах сладкой выпечки, он побежал к сюфре. Амира пригласила всех ужинать, подняла сына на руки и усадила.

Закончив со сладким, Искандер протянул руку к Аббасу.

— Идем играть?

— Да, сейчас, — быстро встал из-за сюфре Аббас.

— Сынок, позволь Аббасу покушать, после пойдешь играть. Аббас, присядь и спокойно поужинай.

— Я уже сыт, идем играть.

Ибрагим, сидя за сюфре, наблюдал за сыном и внуком, и на его лице была радость. Он повернулся к Валидэ, указав на них глазами.

— Дорогая, думала ли ты когда-нибудь, что мы доживем и увидим это? Наш сын и внук — что же еще родителям нужно для счастливой старости?

— Я надеялась! Ибрагим, без сомнения, я очень рада, но мне и грустно.

— Почему?

— Как бы я хотела увидеть, как он играет не только с Искандером, но и со своим родным ребенком.

— Снова! У них жизнь впереди.

Спустя несколько дней Валидэ и Ибрагим вернулись домой. Аббас надеялся, что нескоро увидит их, так как больше у него не было сил пить этот непонятный травяной отвар.

[1] Архалыг — кавказский, плотно прилегающий к телу кафтан с высоким стоячим воротником.

[2] Ана-джан — мамочка.

[3] Цайдан — род чайника.

[4] Шор-гогал или Гогал (азерб. Qoğal) — блюдо Азербайджанской кухни, мучное изделие в виде небольшого круга. Бывает двух типов: шор-гогалы (солёный гогал) и ширин-гогал (сладкий гогал).