Легкий теплый ветерок коснулся щек мальчика, и согрела его. Ветки дерева защемили, и сквозь густые возросшие листья, на его руках сыграли солнечные зайчик.

Сказав все, что хотел, малыш повернулся к Аббасу. Подбежав к нему, взяв за руки, Аббаса и потянул его.

— Хочу к маме.

И зевнул, потирая глаза.

Аббас поднял его и отнес домой. По пути от укачивания и тепла, ребенок заснул на руках. Аббас тихо постучал в двери, и вскоре она открылась. Перед ним стояла Амира.

— Почему Искандер у тебя на руках?

— Заснул по дороге.

— Проходи.

Взяв спящего ребенка, мать отнесла его в комнату и, уложив на кровать, спустилась к Аббасу.

— Спасибо, что ты его привел. Где встретил?

— Он направлялся к Надиру.

— Но зачем?

— Амира, он часто играет с детьми?

— Да.

— Иногда присматривай за ним, думаю, дети его обижают.

— С чего ты взял?

— Да, так! Я не знал, что он так сильно скучает по отцу.

— Каждый ребенок скучает по своим родителям.

— Но не каждый хочет построить на дереве дом, чтобы стать ближе к отцу!

— Он так тебе сказал?

— Он еще маленький и не совсем понимает окружающий мир. Скучать по отцу — это нормально. Но лучше присматривай за ним.

В их разговор вмешалась мать Амиры, вышедшая из кухни.

— Аббас, сынок, что же ты стоишь? Присядь.

— Не сегодня, ханым Нур. Я вынужден идти.

— Хорошо.

— Спасибо тебе еще раз, — нежно проговорила Амира.

С того самого дня малыш всегда приходил к дверям мечети и ждал Аббаса. Искандер знал, что теперь ему есть, с кем играть. Аббас развлекал любопытный ум ребенка всем, чем мог: катался с ним на коне, показывал, как ловить рыбу. Мальчик всегда с интересом смотрел, когда Аббас что-то делал. Каждый вечер он рассказывал маме, как они с ним провели день и что будут делать завтра. Искандеру нравилось проводить с Аббасом время. Нур наблюдала за всем со стороны, и в один прекрасный вечер решила в последний раз поговорить с Амирой.

— Амира, присядь, я хочу тебе кое-что сказать! Ты решила, что будешь делать? Примешь ли ты предложение Аббаса? Только, прежде чем ответишь, послушай, что я тебе скажу. Возможно, когда-то он совершил ошибку, каждый совершает ошибки. Но у него хватило смелости её признать. Не каждый на такое способен. Ты видела лицо своего ребенка? Он счастлив! Да, Аббас ему не родной отец, но я чувствую, что он любит его так же сильно, как любил бы родной. Не каждый мужчина готов принять чужого ребенка, и не каждая женщина готова стать чужому матерью. Но тебе повезло! Рядом с тобой тот, кто позаботится о вас, кто любит вас. Дочка, посмотри, твой сын счастлив. Что тебе еще нужно? Подумай, пока не поздно. Его родители тут ради тебя. Они готовы принять тебя! Если ты будешь и дальше медлить, то они откажутся. Как мать тебе скажу — я бы отказалась! Они очень терпеливы. Если все же ты не хочешь за него, то откажи завтра. Пусть не ждет бедный парень такую упрямую женщину, как ты! Пусть возвращается и женится на другой. Я бы так и сделала! Хватит мучить его и нас. Расти своего сына в гордом одиночестве, если считаешь что это — правильно!

— Мама, — в голосе Амиры звучало неподдельное волнение.

— Я тебе все сказала. Если тебе не нужно и не важно счастье сына, встреться с Аббасом и откажи ему.

Сказав все, что накипело, Нур отправилась к себе. После ужина, Амира вышла подышать свежим воздухом. Ноги сами принесли её на главную площадь, где когда-то она просила прошения у Аббаса. Вспомнив то время, Амира, улыбаясь, села на скамейку. Услышав за спиной шорох, она обернулась.

[1] Фарсах, фарсанг (араб.), парасанга (перс.), мера расстояния в колеблющаяся различных местностях и в разные эпохи.

— Это ты?! — удивилась она, увидев Аббаса.

— Прости, что напугал. Я не хотел!

— Нечего. Что ты здесь делаешь?

— Не могу уснуть, а ты?

— Вышла подышать и не заметила, как оказалась здесь, — она бросила взгляд на площадь.

— Ты улыбаешься? — он удивленно приподнял бровь.

— Да, а что, нельзя?

— Можно, у тебя красивая улыбка. Я просто удивлен. Ты ни разу при мне не улыбнулась, за все время.

— Не может такого быть.

— Может! Сколько тебя знаю, ты при мне никогда не смеялась, — ответил он, глядя вдаль.

— Значит, ты заслужил это!

— Ты права. Помнишь это место?

— Как же мне забыть? Тут ты заставил меня перед тобой извиниться.

— Прости меня и за это, и за многое другое. Я действительно заслужил твою ненависть!

— Я тебя не ненавидела, просто ты мне не нравился. Да я и должна была просить прощения — за то, что чуть не убила тебя.

— Я заслужил. Я благодарен тебе за то время. Без тебя я постоянно тешил себя этими воспоминаниями.

— Скажи мне, ты сможешь полюбить моего сына, как своего? Обещаешь ли ты прощать ему все его ошибки и любить его всегда? — повернулась она к нему.

— Конечно! Я его люблю и буду любить.

— Ты сдержишь данное мне слово, что не попросишь у меня больше, чем я смогу тебе дать?

Аббас удивлено посмотрел на нее, не в силах поверить ушам. Его глаза засветились. Неужели правда?!

— Да.

— Если ты все еще хочешь жениться на мне, то можешь завтра приходить.

Сказав это, Амира встала и ушла, а Аббас еще долго не мог прийти в себя, не мог поверить. Для того чтобы понять, не спит ли он, молодой человек даже ущипнул себя. Убедившись, что все наяву, он встал и отправился домой.

Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, казалось, она длится вечно! А рано утром, приняв холодную ванну, Аббас отправился к родителям. Сообщив им радостную весть, он едва дождался, пока они соберутся. Для него это был самый важный день в жизни, юноша волновался как никогда! Он станет её мужем!

Дорога к дому возлюбленной ему показалась необычайно длинной. Широкая тропа сквозь дома сельчан лежала к дому Амиры. Проходя дом местного сумеречного, и женщину, которая любила заниматься выпечкой, они увидели треугольную крышу дома Юсуфа. Под ногами земля была твердая, и натоптанная, даже проходящими дождю несколько днями ранние не удалось смягчить почву под ногами. Любопытная соседка, увидев их, вошла в дом и наблюдала за ними сквозь окна своего дома. Дойдя до не высоких деревянных дверей, они открыли и вошли на территорию дома. Узкая тропа от калитки к дверям дома, было застелено гладкими речными камнями. По обе стороны топы в дол были посажёные цветочки. В углу дома стояло деревянная бочка, высотой около 50 см.

Волнение Аббаса было понятно и его отцу. Оно передалось Ибрагиму, но, чтобы успокоить сына, отец пытался шутить, пока они не дошли до дверей невесты.

Вот постучали. Спустя минуту открыла Амира.

Увидев её, Аббас замер. Сегодня она казалась ему еще красивей, чем когда- либо. Её темные волнистые волосы были убраны вверх, и только несколько прядей небрежно вились вдоль лица. Девушка надела темно-голубое платье с длинными рукавами, подпоясанное ремешком черного цвета, завязанным небольшим бантиком. Подол украшали черные узоры.

Это платье великолепно подчеркивало всю женственность и изящество Амиры. Её темно-карие глаза сверкали, а улыбка была нежной и в то же время детской. Аббас не сводил с нее глаз. Его мир замер. Он, как охотник, не спускал глаз с этой лани.

«Я ведь не сплю?! Мне это не видится? Я ведь с ума не сошел от ожидания? Она дала свое согласие, я стану её мужем! Аллах, кажется, мое сердце от радости выпрыгнет из груди. Я женюсь. Если бы мне сказали в двадцать лет, что я как сумасшедший влюблюсь и захочу жениться, я бы не поверил! Как же она красива! И теперь она моя! И только моя! Как жаль, что я обещал тебе! Нужно было прикусить язык, когда я, как глупец, давал тебе обещание не прикасаться. Нет! Аббас, ты обещал, так сдержи свое слово. Так правильно. Рано или поздно, я верю, ты полюбишь меня. Не знаю, сколько времени это займет. Но обещаю: я сделаю все, чтобы ты полюбила меня!»