О, это оказалось сложно — изъять сущность артефакта, канал, и передать его иссохшему трупу, что сейчас покоился в соседней комнате. Хотя благодаря всем произведённым манипуляциям этот труп уже не был настолько иссохшим, да и необходимый минимум внутренних органов ждал своего часа в специальных растворах, чтобы Болданд их вживил в тело. Но алхимик всегда был терпелив и предусмотрителен, он изрядно натренировался во всём этом, так что дальше всё должно пройти гладко. От него, по сути, уже ничего не зависит, осталось только одно. Прав или не прав. Сработает или нет. Должно сработать!

Собранные им органы были превосходны. Это были не просто какие-то там сердце, печень, лёгкие и мозг бродяг или даже знатных баронов, нет. Только маги. Нет, даже не так. Только сильные маги, даже сильнейшие, хотя недостаток костей у исходного материала пришлось дополнять обычными смертными, пусть и с соблюдением всех этих невыносимо сложных и запутанных ритуалов. Маги всех трёх школ, разрушения, настройки и чтения, жившие в прошлом и умершие своей смертью — таких оказалось крайне мало, чьи органы были забальзамированы по их велению, а тех, что подошли — ещё меньше. Но просто удивительно, что всего хватило.

— Пора, — сказал он сам себе.

Подошёл к двери с массивным замком, отпёр и вошёл внутрь. Комната оказалась небольшая и холодная — раньше здесь алхимик хранил скоропортящиеся вещества и ингредиенты для своих зелий. По центу на постаменте лежал каменный гроб, в котором покоился иссохший труп той, которую Болданд намеревался воскресить. Не просто воскресить, как это делает классическая некромантия, алхимику не был нужен очередной вурдалак или кто похуже, он даже не рассматривал такие варианты. Его цель — воскресить конкретного человека, заставить его душу выдернуться из Лаэнда и слиться воедино в этом теле, которое подготовил алхимик. Прежнем теле, от которого, к сожалению, мало что осталось.

Это было её тело. Налвитии Ролдерогской, жившей в эпоху Заката Некромантов, тысячу сто шестьдесят лет назад или около того. Одной из Величайших магов всей истории, больше известной как Дарящая Мир. Она отнюдь не являлась самым сильным магом, даже не вошла в сотню сильнейших — типичный маг средней руки, но она оказалась настолько талантлива, что в равной степени овладела всеми тремя школами и за свои сорок лет жизни сотворила несколько Чудес, чем почти приравняла себя к Цейрину. Болданд изучил все сохранившиеся её портреты и описания внешности и характера — она была высокой женщиной, с ней не могли сравниться большинство мужчин, но при этом она обладала очень мягким и доброжелательным характером, да, к тому же прославилась женщиной невиданной красоты. Все портреты как один изображали её худой, даже очень, с тонкой изящной шеей и чётко очерченным подбородком, слегка припухлыми розовыми губами, прямым тонким носом и карими глазами, как бы слегка смеющимися. А ещё у неё были ослепительно-белые волосы от рождения.

Болданд был в неё влюблён, сильно и давно. И ради неё он сейчас переворачивал все представления о магии и, в частности, некромантии, которые утверждали, что умершее существо невозможно воскресить, вернуть к жизни. Только как бездушного монстра. Но он знал, что он сможет изменить это. Хотя благородство его цели волновало его меньше всего, ему было почти не важно, что своим открытием он подарит всем возможность вновь увидеть своих умерших близких, любимых. Главное — он воскресит свою единственную возлюбленную. И она в ответ полюбит его. Болданд чувствовал, что Налвития тоже была при жизни одинока — быстро стала знаменитой на весь мир, но она так и не вышла замуж и не родила ни одного ребёнка. Болданд — то же самое. Разве это не знак богов? Их воли?

Последующие операции заняли ещё около часа. Перемещённый Канал Силы зацепился за тело и начал вливать Холод в него, но труп Налвитии по-прежнему был безжизненным. Ненадолго, и Болданду следовало торопиться, если, конечно, он не хотел создать сверхвурдалака, доверху накачанного Силой Молдура. Все кости уже на месте, и все их он скрепил специальными штифтами и проволокой. Алхимик тщательно очистил весь скелет от старой истлевшей одежды и остатков иссушенных тканей — им не место было здесь. Если он окажется прав, то мясо и кожа сами нарастут, он только даст этим процессам начальный толчок.

Одна простая Нить, изначально подымавшая вурдалака, но слегка видоизменённая. Далее алхимик трясущимися от нетерпения руками достаёт из приготовленных банок внутренние органы, один за другим помещая их в тело, и те тут же подхватываются и закрепляются на местах специально придуманными Болдандом Нитями.

— Теперь мозг, — алхимик через пять минут вытер проступивший пот со лба.

Мозг, одна из самых сложных частей. Алхимик прекрасно понимал, что именно от мозга зависит едва ли не половина успеха того, что вернётся Налвития именно такой, какой и должна быть. И найти мозг точно такой же женщины, один-в-один совпадающей описанием характера с Дарящей Мир, пускай и не магичкой, оказалось неимоверно сложно. В основном потому, что о мёртвых часто врут, выставляют в лучшем свете, поэтому старому соназгу пришлось следить за живой женщиной и лично убедиться в том, что её мозг подойдёт. Но он не стыдился своего поступка — этот грех ему простится, если Налвития будет воскрешена. Даже если она окажется единственной, кто вернётся обратно жить. Своими последующими Чудесами, новыми, она изменит всё, искупит все его грехи.

Едва мозг встал на положенное место и закрепился соответствующей Нитью, напор Холода, вяло текущий через Канал, резко усилился, обрушился на труп водопадом.

Болданд на краткий миг испугался, запаниковал. Он не понимал, что происходит, вроде, должно было быть всё по-другому, но затем он взял себя в руки. Увеличившийся поток всего лишь давал ему понять, что он на верном пути. Все приготовленные органы теперь на месте, и куда ужаснее было бы то, если бы при этом ничего не изменилось.

— Продолжим, — пробормотал алхимик.

Теперь дело за алхимией. Почти сотня растворов и зелий за какую-то минуту вылилась на скелет, и тот начал потихоньку шевелиться.

Работает, работает!!!

Болданд был готов запрыгать от счастья, но ещё рано: если он сейчас отвлечётся, то всё пойдёт прахом.

Далее последовали множество Нитей, как уже существовавших вроде различных благословений или целительных, так и изобретённых им или по его заказу (где он не справился сам). Это всё буквально выжимало из соназга все соки, он быстро устал не только эмоционально, но и физически. Такое количество Нитей за раз он никогда не творил, и они измотали его, выжав досуха.

— Всё, — с волнением выдохнул он, отпрянув от скелета.

Принёс из соседней комнаты свободный низенький стул и уселся по привычке ему на спинку. Осталось только ждать, смотреть за тем, как дело и любовь его жизни оживает.

Тем временем скелет Налвитии действительно начал оживать. Запустились процессы регенерации тканей, кости начали соединяться связками и неким подобием высохших мышц, разложение словно бы пошло в обратном порядке. Вот мышцы прорезались синюшными нитками-венами и артериями, пока ничего не перегоняющими, вот сами собой восстановились глаза и язык, больше похожий на засушенную гнилую грушу, вот в черепе проросли сломанные временем зубы, вот появились некоторые хрящи.

За всем этим Болданд наблюдал где-то с половину часа, но он ждал не этого, главное ещё не случилось. Процессы регенерации — это из раздела высшей некромантии, пускай алхимик и смог обойти все ограничения на минимальное количество применяемой Силы для этих Нитей. Болданд действительно оказался гением, но ему было нужно вовсе не это.

Внезапно все процессы замедлились и остановились, завершив восстановление тела на стадии полуиссохшей мумии, выглядевшей ещё более жутко, чем в виде голого скелета. Канал тоже сузился до едва заметного тоненького ручейка, не способного поддержать жизнь даже в поднятой из мёртвых мухе.

Алхимик затаил дыхание. Началось! Он даже привстал и подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть, как его творение обретает жизнь. Но секунду ничего не происходило. Затем минуту, за ней пять, а за ними ещё двадцать.