Говорят, после её смерти Ирис озлобилась от отчаяния и прокляла все свои зеркала.

— Жуткая сказка, — пробормотал Криденс.

— ДО СИХ ПОР ДОПОДЛИННО БЫЛА ИЗВЕСТНА СУДЬБА ЧЕТЫРЁХ ЗЕРКАЛ, ПРО ОСТАЛЬНЫЕ НИКТО НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛ! — гремело письмо. — ШЕСТОЕ ПРИНАДЛЕЖАЛО ОДНОЙ СЕВЕРНОЙ ВЕДЬМЕ, КОТОРАЯ ЖИЛА ГДЕ-ТО НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ! ОНО БЫЛО УТРАЧЕНО, ЕСЛИ НЕ ОШИБАЮСЬ, РАЗБИТО! СЕДЬМОЕ НАХОДИТСЯ В ИЛЬВЕРМОРНИ! ВТОРОЕ — В ШАРМБАТОНЕ! ТРЕТЬЕ ХРАНИЛОСЬ В ДУРМШТРАНГЕ! ПЕРВОЕ, ЧЕТВЁРТОЕ И ПЯТОЕ СЧИТАЛИСЬ ПОТЕРЯННЫМИ! ОЧЕВИДНО, ЭТО НЕ ТАК! СУДЯ ПО ОПИСАНИЮ, ВЫ ИМЕЕТЕ ДЕЛО ИМЕННО С НИМИ! ЭТО ВСЁ, ЧЕМ Я МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ!

— Первое, третье, четвёртое, пятое, — Эйвери загнул пальцы, дождавшись долгой паузы. Алый конверт, кажется, выдохся и можно было разжать уши… Но тот вдруг опять ожил.

— И ПОСЛЕДНЕЕ! — крикнуло безумное письмо. — В КОНЦЕ МАЯ У МАГГЛОВ НЕТ ПРАЗДНИКОВ! ВСЁ НАМНОГО СТРАШНЕЕ! ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ В БРЮССЕЛЕ! ПЯТЬДЕСЯТ СТРАН! ВСЕ СИЛЬНЕЙШИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА МАГГЛОВ! ЕСЛИ ГРИНДЕВАЛЬД УДАРИТ ПО НИМ, СЛУЧИТСЯ НЕПОПРАВИМОЕ!

Вот теперь он выдохся окончательно. Сверкнула вспышка, и конверт в мгновение ока разорвал себя в клочья. На пол осыпались красные ошмётки, как брызги крови.

— Что у нас получается?.. — повторил Талиесин, глядя на свои четыре пальца, сжатые в кулак. — Зеркало Видений, Зеркало Путешествий, Зеркало Желаний и Зеркало Отражений.

— Я читал сказку про волшебное зеркало, — сказал Криденс. — Оно было у мачехи Белоснежки…

— Поздняя интерпретация, — отмахнулся Талиесин. — Я тоже когда-то слышал про волшебные зеркала, они довольно знамениты. Но я никогда бы не подумал, что это — те самые… Это объясняет, каким образом Гриндевальд так проворно путешествовал по всему миру, — сказал он с кислой ухмылкой. — А ещё…

— Мы можем найти через одно из них мистера Грейвза и Ньюта! — догадался Криденс. Эта мысль воодушевила его, и он воспрял, отбросив тревоги. — Зеркало покажет, где они спрятаны!

Талиесин посмотрел на него, перебитый на полуслове, будто хотел возразить — но вдруг кивнул.

— Да. Отлично придумано. Но мы не знаем, как они работают. Ты же слышал — нужен какой-то знак. Вроде того, что ты углядел в ресторане. Без ключа дверь не открыть.

— Дверь можно выломать, — угрюмо сказал Криденс, сверкая на Талиесина глазами из-под бровей. Радость оказалась недолгой. Эйвери, конечно, был прав. Опять.

— Я попытаюсь подобрать отмычку, — Талиесин взмахнул выдранными листками, которые Финли вернул ему. — Посмотрю, как составлен твой знак, может, что-то пойму?..

Криденс хотел было что-то ответить, но острая дрожь вдруг прошила его с головы до ног, он вздрогнул. Амулет — он позвал его…

— Гриндевальд, — сказал Криденс, вставая на ноги. — Он хочет меня видеть. Я должен идти.

— Будь осторожен, — попросил Талиесин и посмотрел на него, задрав голову. — Мы будем ждать новостей.

Тесей кивнул в знак солидарности, поднялся на задние лапы и на удачу лизнул Криденса в щёку.

— У тебя будет пять минут, — сказал Гриндевальд.

— Я хочу больше, — потребовал Криденс.

Гриндевальд усмехнулся. Он выглядел бледнее и злее обычного, щурил взгляд, скрывая в нём ненависть. А голос был обманчиво вкрадчивым, с лаской.

— Пять минут, — повторил он. — Я выполню своё обещание, а потом ты выполнишь своё. Сделаешь, что я скажу.

Стоя перед волшебником, Криденс разрывался между надеждой и страхом. Он снова увидит Персиваля, хотя бы на пять минут — этого хватит, чтобы обнять и поцеловать его, побыть рядом в лучах спокойной и доброй силы. Если, конечно, с ним всё в порядке. Если он цел, а не измучен пленом. Каким Криденс найдёт его?.. Что с ним сейчас?..

По знаку Гриндевальда два старшекурсника подступили к нему, взяли под руки. Гриндевальд взмахнул палочкой, и на глаза Криденса легла широкая чёрная лента, плотная, будто бархатная. Она прильнула к вискам и векам, как живая, завязалась узлом на затылке.

Щелчок пальцев — и Криденса повели.

Он не видел, куда наступает, но его крепко держали под локти, не давая упасть. Перед лестницами конвоиры притормаживали, давая ему время сориентироваться. Лестницы были вниз, вниз, вниз… в полном молчании. Талиесин сумел бы разговорить их. Он бы выяснил, куда его ведут. Он бы засмеялся, он бы пошутил, споткнувшись, он бы пофлиртовал с ними, наверняка сказал бы какую-то ужасно смешную пошлость… Криденс так не умел. Зато у него была хорошая память.

Три марша вниз по каменным ступеням — значит, это в подвал, выше все лестницы деревянные. Неподвижный, слегка затхлый воздух, пахнет плесенью и сырой землёй. Шаги отдаются глухим эхом — значит, нижние коридоры. Пол понижается, спереди пахнет водой… озером. Сто шагов, потом налево и три ступеньки вниз. Земляной пол, и ещё шестьдесят четыре шага. Потом стены, кажется, расступаются, лицо трогает ветерок. Над головой шелестят листья. Под ногами что-то твёрдое, но Криденс подошвой чувствует мелкие камешки. Триста пятнадцать шагов, Криденс считает их про себя, но вдруг, без предупреждения, вихрь аппарации подхватывает его и дёргает вперёд и вверх.

На новом месте конвоиры остановились. Криденс напрягал слух, что было сил, но разобрал только странный тихий скрип высоко над собой, будто ветер качал сухие деревья. Его замутило от аппарации, пол ушёл из-под ног. Персиваль исполнял это куда мягче, а тут у Криденса всё качалось, кружилось, и тошнота подкатила к горлу.

Пока он пытался совладать с собой, конвоиры отпустили его и подтолкнули в спину. Криденс шагнул вперёд, запнулся о порог и остановился, не зная, чего ждать дальше. За ним грохнула дверь, он вздрогнул.

— Криденс! — позвал родной голос.

Криденс вскинул руки, содрал повязку. Мистер Грейвз, прямой, хмурый и бледный, стоял у книжного шкафа в паре шагов от него. Криденс кинулся к нему, не сказав ни слова, своротил по дороге кофейный столик. Обхватил Грейвза за плечи, прижал к себе.

— Сэр, я так боялся за вас…

— Здравствуй, мой мальчик… здравствуй, — Персиваль обнял его в ответ, ладонью провёл по спине, утешая. — Ничего, видишь — я цел.

Криденс стиснул его в объятиях, горько вздохнул.

— Я ничего не узнал… Простите. Мне кажется, Ньюта нет в замке, даже Финли не смог… Финли здесь! — выдохнул он, вспомнив, что Персиваль не знает. — Здесь, то есть — там, в школе…

Криденс поднял голову с плеча Грейвза, обежал глазами небольшую комнату — простую, безликую.

— Вы знаете, где мы?..

— Криденс, послушай, — Грейвз повернул к себе его голову. — У нас мало времени, а нужно сделать кое-что важное.

— Забрать вас, — Криденс вцепился в лацканы его пиджака. — Я заберу вас отсюда, и мы вместе придумаем, что делать дальше, как найти Ньюта…

— Нет, нет, глупенький, — Персиваль покачал головой. — Это сейчас не важно — ни я, ни Ньют. Забудь. Гриндевальд готовит что-то по-настоящему ужасное…

— Я знаю! — вскинулся Криденс. — Я знаю, это про конференцию!..

— Знаешь?.. Откуда?.. — Грейвз недоверчиво свёл брови, но через мгновение уже ободряюще улыбнулся: — Вот видишь, а говоришь — ты ничего не узнал.

— Он рассказал вам, что будет делать?.. — с волнением спросил Криденс.

Грейвз тут же перестал улыбаться.

— Он много мне рассказал, и меня беспокоит, что он нашёл способ тебя подчинить… Я чувствую, он не соврал.

— Я не буду его слушаться, мистер Грейвз, — спокойно сказал Криденс, глядя ему в глаза.

— Ты не знаешь, на что он способен, — с оттенком какой-то грусти сказал тот, отводя глаза. — И лучше бы тебе никогда и не знать… Вот что, — он собрался, снова стал хмурым и жёстким. — Однажды я его сильно недооценил, нельзя повторять эту ошибку. Я знаю, как защитить тебя и помешать его планам.

Криденс молча ждал продолжения, напряжённо шаря глазами по его лицу.

— Есть старая магия. Непреложный Обет, — сказал Грейвз. — Ты должен поклясться, что всегда будешь повиноваться мне. Только мне, Криденс, и никому больше. Тогда он не сумеет тебя использовать.