Нет, Грейвз не успел сделать ничего, чтобы заслужить такое обращение, но оно напрашивалось само. Грейвз не мог быть по-настоящему добрым. Он был воплощением всего, что делает человека опасным существом, которому нельзя доверять. Парадокс заключался в том, что за несколько дней рядом с ним Криденса будто подменили. В нём начал разгораться огонь. И чем больше времени проходило, тем заметнее становились перемены…

- Надо поговорить, - хмуро сказал Персиваль и оглянулся через плечо, словно боялся выпускать Криденса из поля зрения. Ньют нервно улыбнулся.

- Иногда вы до ужаса напоминаете моего брата, - сказал он, отвернувшись, и сбежал по ступенькам сарайчика.

Грейвз коротко фыркнул, будто сравнение его задело:

- Чем?

- Манерой начинать разговор… как допрос.

Редкие встречи с Тесеем обычно заканчивались ссорой, после которой они обычно не виделись несколько месяцев. Ньют любил брата, но предпочитал любить его с безопасного расстояния. Тесей писал неловкие письма с короткими сводками новостей, прикладывал к ним чеки: министерского жалованья Ньюта не хватило бы на путешествия и содержание зверинца. Ньют, конечно, продавал зельеварам перья, шерсть, сброшенные иглы и даже навоз, но вырученных денег было немного. Серебряные яйца окками стоили целое состояние, и у Ньюта были на него планы - но сокровище досталось Якобу Ковальски. Тому, кому было нужнее. Тому, кто умел смотреть на волшебных существ непредвзято, кто видел в них магию - а не ходячий (летающий, плавающий) набор ингредиентов для зелий. Кто видел в них красоту, а не опасность. Было горько, что единственный человек, с кем удалось разделить этот… дом… был приговорён к забвению. Якоб видел магию яснее многих. Она была для него сбывшейся сказкой, а не утилитарной наукой о том, как заставить посуду саму себя мыть.

Тесей бы наверняка не одобрил, что Ньют отдал ему серебряную скорлупу. Грейвз наверняка - тоже.

Грейвз был таким же, как Тесей. Чтобы заслужить его уважение, требовалось прыгать выше головы. Всё, что не заслуживало его одобрения - осуждалось без права на помилование. Даже слабости у обоих были похожи: Тесей души не чаял в своих детях, Грейвз потакал Криденсу. Любимчикам прощалось всё просто так, без заслуг, без униженного выпрашивания похвалы. И ни тот, ни другой не понимали, как это лицемерно.

Нет, конечно, у обоих были и хорошие качества, но Ньют обычно узнавал о них в теории или с чужих слов. Естественно - он ведь не был никому из них ни ребёнком, ни возлюбленным. Для Грейвза он был лишним довеском к Криденсу, для Тесея… неудобным и неправильным братом.

Звери были честнее. Они не прятали чувств, они были таковы, каковы есть. Они не умели судить, навешивать ярлыки, дразнить. Они предъявляли себя без утайки, открыто - и принимали тебя точно так же. Искренне. Сердцем.

- Ньютон, не злите меня, - раздражённо сказал Грейвз, следуя по пятам за Ньютом через открытый солнечный луг пустого вольера. - Я пришёл к вам с просьбой.

- Какое одолжение, - пробормотал Ньют себе под нос. - Мы можем поговорить позднее? - спросил он, пригнувшись, чтобы не задеть головой сталактиты, прикрывающие вход в пещеру рунеспура. - У меня много дел.

- Можем поговорить на ходу, - сказал Грейвз, не отставая.

- Полагаю, бесполезно просить вас не ходить за мной просто так?..

- Ньютон, я не люблю животных, - внятно проговорил Грейвз. - Я не буду никого чесать за ушами, кормить с рук или что вы там с ними делаете.

- А вам бы не помешало, - буркнул Ньют.

Пещера рунеспура была огромной. Если не смотреть наверх, выше уровня зачарованного тента, где виднелся потолок чемодана, казалось, что они находятся глубоко под землёй. Где-то в темноте между колоннами сталагмитов терялись три могучие шеи и непомерно длинный хвост толщиной с дуб. Громадная трёхголовая змея вытекла из темноты и зашипела, как ведро масла на исполинской сковороде.

- Привет, привет… и привет, - три головы, каждая размером с телёнка, сунулись к Ньюту с трёх сторон, он коснулся ладонью каждой, похлопал по нежной чешуе возле ноздрей. Рунеспур лизнул языками воздух, почуял нового человека и с интересом потянулся к Грейвзу. - Не бойтесь, он совершенно не агрессивен, - Ньют развернулся. - Это просто любопытство.

Грейвз стоял, держа руки в карманах, и с плохо скрываемым раздражением переводил взгляд с одной великанской головы на другую.

- Я не боюсь ваших зверей, Ньютон, - недовольно сказал он. - А если они не смотрят на меня, как на обед - им тоже нечего бояться.

За камнями позади него показалось какое-то движение. Плоский утиный клюв высунулся из-за валуна, настороженно задрался и принюхался. Ньют кривовато улыбнулся:

- Готов спорить, некоторым из моих зверей вы очень понравитесь сами по себе.

- Я польщён, - бросил Грейвз. - Так мы можем поговорить?..

- Я вас слушаю, - Ньют запрыгнул на спину рунеспуру, побежал к хвосту, прыгая между шипами. Старик уже несколько месяцев собирался линять, кое-где на боках шкура потрескалась и отслаивалась. Когда начнётся линька, вольер придётся держать закрытым, иначе рунеспур устроит здесь настоящее землетрясение, с его-то размерами.

- У меня есть план, что делать дальше, - сказал Грейвз. - Если я не справлюсь - обещайте, что позаботитесь о Криденсе.

- Что вы задумали? - Ньют выглянул из-за пещерной колонны, балансируя на спине змеи.

- Я собираюсь сообщить Гриндевальду, что Криденс у меня, - сказал тот. - Когда он появится, возьму его в плен и верну в Америку.

- Вы спятили?.. Вы же собирались защищать Криденса!

- Чтобы обучить его магии - да, собирался.

- И что изменилось?..

- Я не могу учить его дальше, - Грейвз пожал плечами. - Он сильнее меня. Я дал ему всё, что мог.

- За два месяца?..

- Мне нечему больше учить обскура, который обращается с магией без правил. Я аврор, а не педагог. Ему нужно в Ильверморни.

- У вас Хогвартс под боком, - отозвался Ньют.

- В Хогвартсе у меня нет связей.

- А Ильверморни в Америке, где вас считают преступником!

- Ньютон, - негромко сказал Грейвз. - Здесь не о чем спорить.

- Это вы так считаете, - отозвался тот, пряча глаза. - Вам обязательно с кем-то воевать? Рисковать своей жизнью… и чужой?

- Криденсу ничего не угрожает, - ответил Грейвз. - Он нужен Гриндевальду живым.

- А вы?.. Вам не приходит в голову идея, что он сначала убьёт вас, а потом заберёт Криденса?

- Меня трудно убить. Но если это случится…

- Это безумный план, - перебил Ньют и покачнулся, когда рунеспур начал свиваться кольцами. Бока змеи тёрлись друг о друга с хрустящим шелестом, Ньют раскинул руки в стороны, чтобы удержаться на спине, перепрыгнул ближе к хвосту, побежал дальше. Нужно было подрезать шкуру в тех местах, где она загрубела, чтобы, лопнув, она снялась целиком, а не повисла ошмётками на громадном теле змеи, причиняя раздражение новой нежной и мягкой чешуе.

- Это единственный план, который реален, - сказал Грейвз в темноту пещеры, повысив голос. - Я не буду сидеть на месте всю жизнь и гадать, когда Гриндевальд появится на пороге. Он всё равно появится, и лучше я сам выберу время и место.

Ньют фыркнул, ловко орудуя режущими чарами. Разговаривать с Персивалем Грейвзом было труднее, чем с гиппогрифом: нужно постоянно кланяться и выражать уважение. Эту манеру держаться и стремление диктовать свою волю, будто у других людей она напрочь отсутствовала, Персивалю с Тесеем выдали поровну. Им обоим было трудно смотреть в глаза, с каждым из них постоянно казалось, что тебя сейчас приколотят взглядом к стене, да так и оставят. Оба резкие, упрямые и высокомерные. Вот бы кому стоило родиться братьями, причём близнецами. Пусть бы дрессировали друг друга, позволив остальному миру жить своей жизнью без их бесценного мнения…

Единственным местом, где Ньют не чувствовал себя перед Грейвзом, как провинившийся мальчишка перед директором школы, был чемодан. Особенно поближе к какому-нибудь громадному зверю. Тогда уже неловко чувствовал себя Грейвз, хоть и не подавал вида.