— Что-нибудь случилось?.. — спросил Грейвз, очень надеясь, что это так и какое-нибудь событие отвлечёт его сейчас от мыслей о Криденсе.

— Новость пришла час назад, — Эйвери потёрся о его ладонь своей, на мгновение приоткрыл губы, потеряв спокойное выражение лица. — На Президента Пиквери совершено нападение.

— На Серафину?!

Персиваль резко отстранил его от себя, быстро подошёл к группе волшебников.

— Известно, кто это сделал?..

— А, Грейвз! — Юлий Малфой сделал знак, чтобы его пропустили. — Мне очень жаль.

— Она погибла?.. — он замер.

— Нет, нет… нападение было неудачным, — Малфой дружески похлопал его по плечу. — Ужасная новость. Я знаю, вы были близки.

— Мы дружили со школы, — Грейвз жадно окинул взглядом колдографии, разложенные на столе прямо посреди карт и фишек, машинально раздвинул их, чтобы не закрывали друг друга.

Пресс-департамент у Серафины всегда ходил по струнке, так и осталось — колдографии были чёткие, контрастные и внятные, как типографский шрифт. Место нападения не показывалось, на снимках был виден только убитый грифон и воздушные сани, обугленные от взрыва. Грифона было жаль — Серафина выпросила его у родителей в Ильверморни, на втором курсе, и сама научила летать под уздой. Бедный Пайналь…

Мадам Президент на снимках выглядела сурово и грозно, несмотря на суету колдомедиков на заднем плане и обожжённую половину лица. Она явно хорошо подготовилась для выступления на публику — платье и высокий тюрбан были новыми, прежние явно здорово пострадали от взрыва. Рядом с колдографиями лежал текст её выступления, Грейвз пробежал его глазами просто чтобы убедиться, что она, как всегда, не торопилась. Первое появление на публике сопровождалось самыми обтекаемыми формулировками — мы будем стойкими, мы не позволим, трудности не помешают нам, виновные, конечно же, будут сурово наказаны… Угу. Если их удастся найти, этих виновных. Персиваль покусал губу.

— Похоже, вы были правы, Грейвз, — негромко сказал статный немолодой волшебник с лучистыми светло-карими глазами. — В Америке происходит что-то странное.

— Говорят, это организовали противники новых законов, — сказал Малфой. — После всех беспорядков в крупных городах, организованных сторонниками Гриндевальда, меры безопасности в Штатах просто драконовские. Даже контрабанда остановилась, — он пожал плечами. — Гоблины никогда не сидели так тихо.

— А вы заметили, — сказал Эйвери, вставая за плечом у Грейвза и незаметно поглаживая пальцем край его ладони, — что Америка перестала заниматься своими европейскими интересами?.. Посол во Франции покинул Париж и отправился в путешествие по Луаре. Посол в Испании купил виноградник и пишет монографию о винных пробках. Персиваль, мне кажется, пока вы были на посту защитника спокойствия, такого бардака не было.

— Я не отвечал за международные связи, — хмуро сказал Грейвз. Эйвери продолжал гладить его, поднимаясь всё выше к краю манжета.

— Скажите ещё, что вам не подчинялось Разведывательное управление, — широко улыбнулся кареглазый волшебник. — Мэнсфилд Смит-Камминг, глава Бюро секретных служб. Очень рад познакомиться с вами лично.

Грейвз тепло улыбнулся, протянул руку:

— Мне казалось, вы умерли… в двадцать третьем году?..

— Только для магглов, — ответил тот. — Ну, что скажете? — он кивнул на колдографии и покрутил в пальцах тонкую сигару. — Видите чей-нибудь хвост?..

Грейвз глубоко вздохнул.

— Я бы поставил на Валентайна, который выбросил меня из игры. Серафина всегда была неуступчивой, у неё хватит жёсткости привести страну в порядок, даже если меня не будет рядом. И она всегда была за дипломатические связи…

— Нам очень не хватает связи с Америкой в эти дни, — сказал Эйвери, поглаживая запястье Грейвза по волоскам на тыльной стороне кисти. — Она всегда была для нас… примером сильного, крепкого лидера. Уверенного… Порой даже жёсткого.

— Ваша любовь к жёсткости, Талиесин, заставляет меня думать, что вы даже спите на голых досках, — улыбнулся Малфой.

— Если это американская секвойя, то я согласен на голые доски, — тот вернул улыбку. — Вы же знаете, как обнажённое дерево впитывает тепло.

— Послушайте, Грейвз, — сказал Смит-Камминг, — Малфой рассказал мне, что вы ищете какое-нибудь дело… Не хотите поработать со мной?..

Персиваль поднял брови.

— Вы меня вербуете?.. Здесь, при всех?..

— Я предлагаю вам хорошую сделку, — тот коротко улыбнулся. — Держите свои секреты при себе, если желаете. Америка надолго выведена из игры, и ваши тайны меня не интересуют. Меня интересует, что затевает Гриндевальд здесь, у меня под носом. Вы общались с ним. Вы знаете его лучше, чем кто-либо из нас.

— Я был в плену, — негромко сказал Грейвз. — Не думаю, что мой опыт будет полезен…

— Будет, если вы рассмотрите его с другой стороны, — настойчиво повторил Смит-Камминг. — Идите ко мне в советники — место секретаря я не предлагаю вам из уважения к нашему плодотворному соперничеству. Расскажите мне всё, что знаете, — Грейвз непроизвольно вздрогнул, — про его методы, про его слабости, про его способ мышления… Не может быть, чтобы такой, как вы, не сделал пару-другую интересных выводов о Гриндевальде.

Они отошли в сторону, Грейвз закурил.

— А вы не боитесь, — спросил он, задумчиво поглядывая на Эйвери, который остался разговаривать с Малфоем и бросал через его плечо долгие взгляды, — что Гриндевальд мог успеть завербовать меня первым?..

Мэнсфилд рассмеялся, дружески хлопнул его по руке.

— Мой дорогой Грейвз, не обижайтесь, но сейчас вы — никто. Если бы вы работали с этим поганцем, вы бы уже занимали какой-нибудь интересный пост здесь или в Германии. Я же вижу, что вы деятельный человек и изнываете от скуки. Гудини очень тепло отзывался о вас. Считайте это рекомендацией.

— Гарри? — Грейвз вскинул глаза. — Ах, да… Он же работал с вами.

— Я курировал его лично, — кивнул Мэнсфилд.

— Как и я… — проговорил Грейвз.

— Он был отличным связующим звеном между нашими службами.

— Вы расследовали его смерть? — пытливо спросил Грейвз.

— Кто бы нас пустил — он был американским гражданином, — буркнул Мэнсфилд. — Но я послал человека покопаться в обстоятельствах, порасспрашивать персонал… Все говорят, что вас видели в госпитале незадолго до того, как его нашли мёртвым. Вас, то есть…

— Его, — закончил Грейвз.

— Подумайте над моим предложением, — сказал Мэнсфилд, пыхнув сигарой.

— Да… Я подумаю, — уверенно сказал Грейвз. — Благодарю вас.

Разговоры в основном вращались вокруг событий в Америке. Грейвз послушал их, покружил по курительной комнате, обмениваясь приветствиями и короткими фразами с другими волшебниками. Поскольку он был непосредственным участником недавних событий, его мнение было интересно каждому. Его останавливали, расспрашивали, переманивали от одной группы к другой, на него смотрели, к нему прислушивались. Он выпил три или четыре бокала шампанского, немного охрип от долгих разговоров и сигарет, чуть-чуть расслабился. Пустая болтовня этих встреч порой изрядно раздражала его, но сейчас все обсуждали нападение на Серафину и планы Гриндевальда, и он чувствовал, что жизнь, как поток, снова подхватывает его и собирается вынести на стремнину из тихой болотистой заводи. К полуночи он уже шутил и смеялся над нелепыми анекдотами.

В какой-то момент поймал жадный взгляд Эйвери.

И подумал — а почему нет?..

Он был свободен. Он никому ничего не обещал. Он не был связан никакими обязательствами. Если Криденс не желал больше отвечать на его ухаживания — в конце концов, не надо долго искать того, кому они точно будут приятны.

Он ответил Эйвери долгим пристальным взглядом. Тот вспыхнул, едва улыбнулся, потупился, продолжая краснеть. Грейвз снял новый бокал с подлетевшего к нему подноса, извинился перед кем-то из Блэков, что временно покидает приятную компанию, и вышел из курительной комнаты. Услышал, как Талиесин выскользнул почти сразу за ним.