– Здесь свободно? – тихо спросил он.

Я оглянулся по сторонам, удивляясь, почему именно мой ряд заинтересовал его.

– Видите ли, у нас с Льюисом некогда был спор, и мы не успели его уладить до его смерти. Мне не хотелось бы причинить боль его родственникам, попадаясь им сейчас на глаза. – пояснил мужчина, уловив мой беглый взгляд.

– Конечно. – ответил я – Свободно.

Мужчина присел рядом со мной. Меня совсем не взволновал тот факт, что он близко знал Льюиса Кокса. Его внешность вызывала бесспорное доверие.

– Вы со стороны родственников или коллег? – спросил он.

– Коллег, так сказать. – ответил я, неловко улыбаясь моему любопытному собеседнику. – Могу я задать вам тот же вопрос?

– Конечно. Тоже со стороны коллег. – ответил он и протянул мне руку – Максвелл. Будем знакомы.

– А фамилия?

– Джекобсон. – улыбнувшись, ответил он. У него была завораживающая улыбка, но от нее по моей спине пробежал мороз.

– Аллан. – ответил я, пожимая его руку – Аллан Селиван.

– Кажется, ранее мы с вами не встречались? – вдруг спросил Максвелл.

– Не уверен. – осторожно ответил я, опасаясь того, что меня узнали.

К счастью началась погребальная церемония, и мой сосед более не задавал вопросов. Все шло спокойно, и никто не вызывал у меня никаких подозрений, так что я успокоил свое волнение. Все поднялись со своих мест чтобы положить цветы к могиле покойного. Я собрался сделать то же, но как только я встал со своего стула, Максвелл крепко схватил меня за руку, не давая пройти.

– Отойдем? – спросил он – Нужно поговорить.

Я молча последовал за ним чтобы не привлекать внимания. С ужасом я признал, что подозрения оправдались, однако, за нами никто не следовал. Мы скрылись из виду за высокими кустарниками.

– Я смотрю вы совсем страх утратили? Возомнили из себя всемогущественных? – возмутился он, резко поворачиваясь ко мне.

– Простите? – попытался я упростить ситуацию.

– Ты все понимаешь. Средь белого дня приходите на похороны главы Абсорбс Глобал Индастри без всякого стыда и уважения?

– Я пришел сюда почтить память покойного Льюиса, а не оскорблять его, или самому выслушивать необоснованные оскорбления.

– Сколько вас здесь? – настаивал он.

– Я пришел один, чтобы…

– Да, да, да! – прервал он меня – Почтить память Льюиса Кокса. Я смотрю, ты хочешь казаться отважным. – продолжил Максвелл, потирая свой подбородок – Мне нужны такие приспешники. Не хочешь работать на меня?

– А кто ты? – неосторожно спросил я.

Он усмехнулся только губами, презрительно глядя мне в глаза.

– Глава Абсорбс Глобал Индастри. – произнес он, и мое сердце буквально ушло в пятки. От удивления у меня чуть ноги не подкосились, в голову ударила кровь и на мгновение я забылся. Но совладев с собой, я принял безмятежный и непринужденный вид, надеясь скрыть свою растерянность.

– Ничего ли ты не перепутал? – насмешливо ответил я – Ты предлагаешь алатису предать братство и работать на тебя? На Абсорбс в твоем лице? С тобой все в порядке, парень?

Он лукаво улыбнулся в ответ.

– Я знаю кто ты, и знаю, что в тебе течет кровь человека. Так что это будет всего лишь наполовину предательство. А дрожь в твоем голосе говорит мне о том, что тебе сейчас очень страшно.

– Никогда в своей жизни я не предам то, во что верю. – прошипел я.

– Тогда она продлится еще недолго. – засмеялся Максвелл.

– Не забывай, – прошептал я, подходя к Максвеллу – что случилось с предыдущим главой, считавшим себя самым умным и сильным.

– Фридрих был узколобым глупцом, Льюис – слишком слабым, чтобы убить кого-либо. Но не я.

– Чем же ты лучше их? У Льюиса хотя бы была совесть? А что есть у тебя?

– Ты сейчас поймёшь, что важно то, чего у меня нет. – спокойно ответил он.

Я засмеялся, не в силах сдерживать свою злость и презрение.

– Впрочем, не это важно. – добавил он – С завтрашнего дня всем твоим братьям лучше бы спать с оружием под подушкой, ну или как вы там спите.

– Не боишься, что со своими амбициями ты не доживешь и до завтра? – насмехался я.

– Во мне нету страха. Лишь ненависть. – пугающе спокойно и умиротворенно ответил Максвелл.

В его глазах сверкнуло лукавое самодовольство и в тот же момент он схватил меня мертвой хваткой за галстук и припёр к стволу дерева за моей спиной.

– И начну я мстить, – произнес он, доставая из пиджака пистолет, – уже сегодня.

Не теряясь в ситуации, я сообразил, что за спиной у меня есть кинжал, нужно лишь достать его. Максвелл приставил ствол к моей шее, когда я достал свой кинжал и замахнулся на него. Он успел увернуться, но я поранил его руку, и он выронил пистолет, при этом продолжая держать меня за галстук. Далее произошла некая путаница событий, в которой Максвелл пытался поднять свой пистолет, удерживая и пиная меня, а я пытался вырваться из галстука, сжимавшего мое горло и воткнуть кинжал в Максвелла. Никто из нас не собирался дать другому сделать желаемое, и Максвелл сковывал мои движения, а я не позволял ему дотянутся до оружия. Все длилось несколько секунд. В попытке отрезать ту часть галстука, которая была в руке Максвелла, он подбил мой локоть, и я непроизвольным движением сбил с его лица темные очки. Лезвие моего кинжала скользнуло по его лицу. Черные очки упали на сырую землю. Он отпустил меня и отшатнулся назад, а на его светлом гладко выбритом лице появилась тонкая алая полоса, тянущаяся от левой щеки через его губы к подбородку. В считаные мгновения алая нить превратилась в бурый поток крови. Кровь скапывала на воротник его белоснежной рубашки, стекала по его шее. Он схватился руками за лицо в надежде остановить кровь, но она просачивалась сквозь его плотно сжатые пальцы. Охваченный жутким ужасом, я бросился прочь, скрываясь в густых кустарниках и деревьях, боясь обернуться на него и увидеть погоню.

Я привык к тому, что меня могут и хотят убить, что я должен вредить и убивать во имя сохранения равновесия двух миров, но этот случай выбил меня из привычной колеи. Я не ожидал, что обычный человек, довольно приветливый и воспитанный, окажется жестоким главой Абсорбс Глобал Индастри, плевавшим на нормы приличия и мораль. Но хуже того были его слова о ненависти, которая теперь, должно быть, достигла своего пика. Я морально не был готов к еще одному убийству, и вовсе не хотел изуродовать его лицо.

Я не помню, как вернулся в братство и рассказал о всем настоятелю, как пришел в себя. Но помню, что долгое время после этой встречи мне снились кошмары.

Я обрек себя на гнев Максвелла. Мне еще не было неизвестно, что он из себя представляет, но уже тогда я уяснил, что моей семье не выжить, если о них узнает Максвелл.

Более того, новость, принесенная мне Реей несколькими днями спустя, сделала эти сны невыносимыми и заставила изменить свою жизнь еще сильнее.

Несколько дней спустя, когда все улеглось, я успокоился и решил проведать Рею. Скрывшись от чуткой заботы братьев под предлогом своего плохого самочувствия на почве тревоги, я удалился в свою келью. После случившегося я чувствовал себя чудовищем, бездушным и кровожадным; я не мог ни есть ни спать – ведь я изуродовал ни в чем еще неповинного человека, тем самым заставив его совершать в будущем самые ужасные поступки. И лишь Рея могла успокоить мою душу, даже не зная о случившемся

В это время осени темнело рано, что и помогло мне прибыть к Рее под покровом ночи. Этим радость осени для меня ограничивалась; сырой ветер, мокрая листва на асфальте и частые дожди вовсе не радовали мое сердце, напоминая о тяжелых временах моей жизни. Хотя, сама перемена погоды, когда с одной стороны небо сохраняло золотисто-голубой цвет, а с другой – приобретало пурпурно-синюшный цвет, и казалось, что два мира сталкиваются прямо у меня над головой – такое зрелище чрезвычайно радовало меня.