– Интересно? – спросил я, останавливаясь в дверях.

Она подняла на меня глаза и улыбнулась.

– Да. Не так, как говорили, но мне нравится.

– А что тебе говорили?

– Разное. – улыбнулась она – Но я, к сожалению, не могу увидеть здесь то, что перевернет мое мировоззрение.

– Может потому, что оно непоколебимо и не требует переворотов?

– Не знаю. Но не думаю, что я смогла бы пойти против всех, как сделал Гай.

– Почему? – спросил я, подходя к ней и присаживаясь на кровать.

– Мне есть что терять. На такие поступки решаются те, кому нечего терять либо те, кто потеряют слишком много, если не сделают этот шаг.

– Как ты думаешь, я смог бы совершить такой поступок? – спросил я

Она встала с кровати и подошла к комоду у окна. Рея молчала, любуясь белоснежным цветком.

– Красивая роза. – сказала Рея, проводя кончиками пальцев по краю лепестка – Жаль, я не могу ощутить ее аромата.

– Обещаю, что в следующий раз подарю тебе целую охапку роз, чтобы ты могла наслаждаться их ароматом сколько тебе будет угодно. Пока тебе это не надоест. А потом ты сможешь сорвать с них лепестки, и выбросить через окно, на проходящих внизу хмурых людей, чтобы отвлечь их от глубоких мыслей и напомнить о том, что всё же ваш мир прекрасен.

– Где ты ее взял? – спросила Рея, касаясь губами ее лепестков.

– Украл.

– Украл? – усмехнулась она – Где?

– В цветочной лавке за углом. Когда продавщица отвлеклась на другого клиента, я стащил эту розу.

– А где ты взял эту одежду? Или вы теперь все так одеваетесь в братстве?

– Нет. Это одежда из тайника, для заданий.

– Ты сегодня выполняешь задание? – насторожилась она.

– Сегодня – нет. – я подошел к ней и положил руку на ее плечо – Сегодня я ваш.

– Как редко нам достается такая честь… – прошептала она, прислоняясь щекой к моей ладони.

– Расскажи мне, как твои дела? Как Даррелл?

Она закашлялась.

– Можно, я приготовлю тебе чай? – предложил я.

– Мне будет приятно. – ответила Рея.

Я вспышкой направился на кухню, заварил чай и вернулся обратно к Рее. Но к тому времени она уже успела задремать. Укутавшись горой одеял, она скрутилась на мягкой подушке и дремала, поджав под себя ноги. Я тихо поставил чашку с чаем на стол и присел возле нее на кровати, обняв ее. Она приоткрыла глаза, посмотрела на меня, улыбнулась и вновь закрыла глаза, погружаясь в сон. Я пододвинулся ближе, и ее голова легла ко мне на плечо. Так я слышал ее дыхание и сердцебиение, чувствовал ее аромат, а ее волосы нежно щекотали мое лицо.

Вскоре все уснуло. Город умолк, и воцарилась такая тишина, что я мог слышать, как дышит мой сын в соседней комнате. Но тишина всегда предшествует буре – спустя короткое время засверкали первые молнии, за ними последовал гром, и посыпались большие капли дождя. Шквальный ветер бросил их на стекла.

Словно мелкие камни, дождь стучал в окна. Завывал ветер, словно волк на луну – одиноко и пронзительно. Казалось бы, теплый вечер, мягкий ветер и безоблачное небо не предвещали грозу. И вдруг она раскатами грома и стеной дождя обрушилась на город. Настораживающее метафоричным было это простое метеорологическое явление.

Я услышал тихие шаги в коридоре. Через мгновение дверь открылась, и в комнату вошел Даррелл.

– Что случилось, малыш? – тихо спросил я его.

– Мне страшно там одному. – ответил он, растирая кулачками глаза.

– Иди сюда скорее, залазь к нам. – сказал я, отклоняя край одеяла – Скорее, ты же замерзнешь!

Даррелл одним прыжком залез на кровать и зарылся под одеяло. Когда он удобно примостился в кровати, я поправил ему одеяло и погладил его по голове. Его крошечная ручка взяла мою. Так он и заснул. Должно быть, ему так было надежней и не так страшно.

* * *

Всю ночь бушевала гроза. Из-за этого утро было влажным и серым. Тучи плотно затянули небо. Пронзительный ветер временами проносился по улицам, а затем все застывало, словно в вакууме. Воздух был влажным и холодным, словно окутывавшим тело. Я стоял на балконе и смотрел, как ночной мрак сменяется дневным. Первые пешеходы высыпались из домов черными горошинами, спешно или лениво, катившимися восвояси. Рея и Даррелл спали, надежно укутанные теплым одеялом.

Справа от меня сопел Даррелл – мой маленький, милый и невероятно смышлёный сын, а рядом с ним, обняв его рукой, спала Рея – любовь и смысл всей моей жизни. Я лежал в их теплой кровати, огражденный от всего мира ласковым семейным теплом, и думал, втупив глаза в потолок.

– О чем думаешь. – прошептала Рея, потягиваясь в кровати.

– Привет. – улыбнулся я, оставляя свои размышления.

– Привет. – ответила она, поворачиваясь на бок в мою сторону. Она зевнула и подложила руку под голову. Сегодня на ее щеках робко розовел румянец, глазам вернулся блеск и на губах был след легкой улыбки.

– Что там, на потолке такого интересного?

– Все никак не приложу ума, как бы мне провести время с вами. Я очень хочу побыть дольше с Дарреллом, сводить его в кино или зоопарк, или на аттракционы.

– Так в чем проблема?

– Как улизнуть из братства я придумал. А вот как сделать так, чтобы не подвергнуть ни его ни тебя опасности – не могу сообразить. Я придумал сотню вариантов, и каждый раз возникает какое-то «но».

Рея смотрела на меня улыбаясь. Она думала о чем-то, казалось, совершенно другом, была где-то далеко. Ее ладонь ласково гладила волосы сына. Потом она ответила:

– Знаешь, на днях Даррелл пойдет в Метрополитен-музей со своим учителем и одноклассниками. Ты мог бы пойти с ними. В такой толпе не разберешь кто чей ребенок.

Я задумался.

– Нет. Это опасно. Малейший логический анализ может открыть связи, которые могут привести их к вам.

– Тогда пойди туда и издалека присмотри за ним. А потом расскажешь ему, что ты был там, рядом с ним.

– Мне кажется, это может сработать. – расплылся я в улыбке.

За считаные минуты мы придумали план как мне провести день с сыном в музее, но как бы не с ним. Рея посвятила меня во все тонкости детских экскурсий в музей и согласовав время и место следующей нашей встречи, уже сгорая от нетерпения, я отправился обратно в монастырь.

На следующую встречу с Реей и сыном я пришел подготовленным. Будучи главой братства, мне удалось сообразить себе дело, не вызвавшее подозрений, и на целый день исчезнуть из монастыря. Несколько часов заняла дорога – были рождественские праздники, и Рея собралась провести их в доме брата.

Сперва я сопротивлялся встречаться с ней там: не хотелось навлекать опасность еще и на ее семью. И еще не хотелось встречаться с матерью Реи, которая знала меня только заочно, но уже глубоко ненавидела. Но моя любимая умела быть весьма настойчивой.

Ее брат жил в небольшом пригороде около военной базы, и Рея убедила меня, что кроме военных я там не встречу никого. К тому же, наступает праздничное время – и большинству людей совсем не до разглядывания прохожих и соседей. С самого утра валил крупный снег, и дороги были едва заметены, что частично успокоило меня.

Рея рассказала, как найти дом ее брата, и к полудню я был уже на месте. Это оказался длинный дом синего цвета в колониальном стиле. К праздникам он был завешан гирляндами, украшен статуями оленей и рождественских эльфов, и буквально переносил все мысли на сказочное предвкушение Рождества.

Даррелл играл на заднем дворе, а Рея сидела, укутанная пледом, в скамье-качалке на крыльце. Не здороваясь, я присел рядом с ней.

– Ты уверена, что проблем не будет? – спросил я вместо приветствия.

– Нет, не будет. – ответила Рея, положив голову мне на плечо.

Она плотнее затянула ворот белого пушистого пальто, засунула ладоши в рукава, и прижалась ко мне посильнее. Ее волосы, рассыпавшиеся по капюшону, словно лучики солнца, золотились в свете новогодних гирлянд. Она наблюдала за сыном, и порой на ее губах появлялась улыбка.