Вышибала проверяет, есть ли наши имена в списке, а затем пропускает.

Симпатичная девушка с короткими фиолетовыми волосами подходит к нам сразу после того, как мы оставляем свои пальто в гардеробной.

— Привет, ты Матильда?

— Это я.

— Отлично. Пойдемте со мной. Мистер Филдс хочет, чтобы вы сидели в первом ряду.

— Ох, — говорю я насторожено. — Для чего?

Она пожимает плечами.

— Не знаю. Я просто следую указаниям.

Место сбора находится под землей, голые стены из кирпича окрашены разноцветными распылителями. Одна сторона комнаты темная, на ней изображен огонь и демоны, а другая сторона яркая и полна небесных ангелов. Еще тут все заставлено сиденьями, ряды за рядами бархатных кресел старого образца. Это самое крутое место из всех, где я побывала. Даже кое-кто из присутствующих здесь выглядят слишком круто, чтобы быть настоящими: все в татуировках, пирсинге и необычной одежде. Есть и люди, которые выглядят обычно, поэтому я не чувствую себя здесь не к месту. Девушка с фиолетовыми волосами говорит, что принесет нам любые напитки из бара по нашему желанию, и да, мы обе еще раз выбираем вино.

— Вау. Сегодня с нами обходятся прямо как с ВИП гостями, — восхищается Мишель и проводит рукой по бархатным подлокотникам своего кресла.

— Это точно. Кажется, выгодно иметь жильца-иллюзиониста в доме. Кто бы мог подумать?

У Мишель появляется коварный блеск в глазах, и она спрашивает:

— Получаешь ли ты какую-нибудь другую выгоду?

— А можно поконкретней, — говорю я. Девушка с фиолетовыми волосами возвращается с нашими напитками, после чего быстро уходит к бару.

— А конкретней в плане отношений между мужчиной и женщиной, — поясняет она.

— Нет, конечно! — гневно бормочу я, излишне защищаясь.

— Но ты ведь хочешь этого. Я знаю тебя, Матильда, и знаю, что тебе он нравится. Все написано на твоем лице, так почему бы не взять быка за рога? Знаешь ли, только поэтому я устранилась на прошлой неделе.

Правда? Поэтому она отступила? Она гораздо лучший друг, чем я считала. Вздыхая, я опираюсь подбородком на свой кулак.

— Все не так просто. А что, если бы я пришла к нему, а он бы отреагировал так: давай не будем, пожалуйста. Тогда бы я чувствовала себя униженной, и впоследствии мне бы пришлось страдать, проживая с ним. Слишком рискованно.

— Жизнь штука рискованная. Да и к тому же я сильно сомневаюсь, что он сказал бы так. Больше поверю, если он отреагирует: да, пожалуйста, продолжай.

Я смеюсь над ней, и Мишель улыбается. У нее всегда получается поднять мне настроение, даже если сама поднимает эту тему. По крайней мере, она исправляет нанесенный собой ущерб.

Мы пьем еще немного вина, а затем помещение начинает заполняться. Точнее, не остается ни одного свободного кресла. Даже возле бара стоит кучка людей, которым не хватило места. Я вздрагиваю, когда кто-то хлопает меня по плечу, и поворачиваюсь к Джесси, присевшей позади меня.

— Просто решила подойти поздороваться, — говорит она мне с улыбкой.

— Привет, Джесси, это моя подруга - Мишель.

Джесси смотрит на Мишель одобрительным взглядом и кивает.

— Привет.

— Здравствуй, — отвечает Мишель, расплываясь в улыбке.

Джесси вся одета в черное, так же, как и Джей, и теперь я думаю, что она может быть частью шоу. До того как у меня появляется возможность спросить, она говорит, что ей нужно идти, и спешит за кулисы.

Неожиданно в зале гаснет весь свет, и мы все погружаемся в темноту. Какого черта? Тут так темно, что я даже не вижу собственной руки перед собой. Мое сердце начинает бешено биться, воздух наполняется электричеством. Иронично ведь? Волнение сжимает мои легкие. Почему-то мне кажется, тут дело не в электричестве.

Разрывая динамики начинает звучать трэк, и я сразу узнаю песню Эминема «Till I Collapse». А что? У меня был период увлечения рэпом. Но свет так вновь и не включается. Через несколько секунд после начала песни, прожектор бросает лучи на сцену, освещая Джея от самых ног, будто он появляется из тонкого воздуха. Мои поры покалывают от тяжелого бита. Черная рубашка исчезла, ее заменила простая черная майка. Его выставленные на всеобщее обозрение мускулистые руки в татуировках вытянуты перед ним. Он демонстрирует блестящие металлические наручники, сковывающие его кисти.

Мои губы слегка изгибаются в улыбке. Это тонкий намек в сторону статьи Уны Харрис?

Зрители взрываются оглушительными аплодисментами, наводящими на мысль, что они явно его большие фаны, потому что он еще ничего не делал. Джей лучезарно всем улыбается и подходит к краю сцены, замечает меня и подмигивает. Вау, у меня озноб по коже. От того факта, что прожектор — единственный свет в помещении, предвкушение становится всепоглощающим.

Он жестом просит дать ему минутку, затем лезет в карман, вытаскивая крошечный ключ, и машет им перед аудиторией, чтобы все видели. Ключ от наручников. Он поднимает его в воздух, открывает рот и закидывает туда ключ. Его кадык подскакивает, когда он проглатывает его.

Шагая из одной стороны сцены в другую, он снова показывает зрителям, насколько прочные наручники. Теперь он изо всех сил пытается разъединить руки, но наручники не поддаются. Он крутит и вращает руками, но до сих пор ничего. Что он задумал?

Я жду, что он в какой-то момент развернется, а потом повернется обратно со снятыми наручниками, но этого не происходит. Взамен он продолжает их дергать, и что-то начинает происходить. Цепочка, соединяющая наручники, начинает крошиться в песок, осыпаясь на пол сцены длинной струей. Секундой позже Джей разламывает наручники пополам. Толпа ревет и взрывается аплодисментами.

Следом Джей вытаскивает нож из-за пояса своих брюк. Он подносит его к груди и прорезает ткань, оставляя большую дыру, чтобы продемонстрировать его остроту. Быстро, как вспышка, он подбрасывает нож, тот взмывает в воздух, а потом поворачивается и летит вниз, врезаясь прямо в его ступню. Слышно, как все вздыхают. Джей делает недоуменное лицо и поднимает ногу, склоняясь, чтобы посмотреть, как нож прошел сквозь туфлю. Через подошву торчит острый кончик ножа. Он склоняется и вытаскивает чистый нож, и не я одна морщусь. Сидя в первом ряду, я нахожусь так близко к нему, что все выглядит очень реальным. Но этого не может быть, потому что на ноже нет крови, и когда он снова поднимает ногу, подошва его туфли совершенно неповрежденная.

Больше аплодисментов.

Дальше он вытаскивает из кармана черный пистолет и подносит к голове. Я корчусь, кровь стучит в ушах. Травма из прошлого запрограммировала меня на страх при виде такого, и даже зная, что происходящее нереально, все равно покрываюсь мурашками. Я сижу на краю сиденья, а он нажимает на курок, звучит пронзительно громкий выстрел, конфетти взрывается с другой стороны его черепа. Мое сердце замирает, и я прикрываю глаза. Всегда плохо воспринимала оружие, даже ненастоящее.

Овации оглушают меня почти так же, как выстрел фальшивого пистолета.

Теперь он берет его и накрывает обеими руками. Когда он раскрывает их, пистолет исчезает, и вылетает птица. Голубь. Одна из его домашних голубок! Почему-то, наблюдая, как символ войны превращается в символ мира, я становлюсь спокойней. В это мгновение что-то происходит с моим мозгом, и я освобождаюсь от травмы. Голубка летает вокруг него и садится ему на плечо. Джей придерживает ее в своих руках так же, как он делал с оружием. Скрещивает руки над ней, и она превращается в двух голубок. Офигенно. Вау.

Теперь они обе сидят у него на руках. Он поднимает их, и они взлетают над зрителями к задней части помещения. Он быстро трет руки, отчего его кожа начинает дымиться, и затем извергается огромное вздымающееся пламя, словно прямо из его ладоней. Толпа неистовствует, а пламя поднимается все выше и выше. По правде говоря, со своего места я чувствую жар от него, поэтому знаю, что оно должно быть настоящим. В это время на голой стене позади него проецируются два красных дьявольских рога, и выглядит это так, будто они растут из его собственной головы.