Солнце садилось за горизонт.

— Перестань, — сказала она спокойно, но настойчиво.

— Что перестань? — нахмурилась Саяра.

— Думать так громко, — посмотрела на нее Сакура, а потом снова отвернулась к реке. — А то не только меня привлечешь.

— Сестра… — начала Саяра. — Не осуждай меня за мою слабость: я ведь даже не смогла предать тело мужа земле.

— За это не волнуйся, — Сакура не смотрела на нее. — Тело Нашимуры никто волкам на попрание не оставил.

— Спасибо, — Саяра опустила голову вниз.

— Ты же не думаешь себя в его смерти винить? — повернулась к ней Сакура.

— А кого еще? Сакура, всех наших перебили. Нашимуру, ребят… Я давно заметила, что приношу близким мне людям несчастья.

— Сколько самомнения. Скажи еще, что из-за тебя солнце гаснет. Ты не виновата в смерти Степных волков, так сложились обстоятельства, Саяра. Те люди давно вели охоту за вами, рано или поздно, но что-то подобное все равно бы случилось, — Сакура сказала больше, чем Саяра слышала от не за последние несколько дней.

— Сакура, я ведь проводник, отказавшийся от своей силы. Ко мне эта грязь всегда будет липнуть.

Сакура вздохнула. Она знала, что изначально у ее названной сестры было совершенно другое предназначение. В этом мире, где человеческий лишь один из многочисленных сторон, рождаются люди, способные быть проводниками — вместилищем для божественной или дьявольской силы. Их кровь благоухает, а возможности позволяют ловить и изгонять злых духов. Кусанаги Саяра должна была стать проводником для божественной, бороться со злом, проникающий в мир людей. Для этого она обучалась, читала книги, училась проводить обряды и стрелять из освященного лука. Но зло и добро всегда ходят бок о бок. То ли кто на небесах решил посмеяться, то ли ад взбунтовался, но пало семейство воинов света не из-за нечисти, а из-за политических интрижек.

— Саяра, если ты не захочешь — не прилипнет.

— Я — не ты, Куран Сакура, — невесело усмехнулась девушка.

Костер медленно доедал оставшиеся в нем угли. Одноглазый кот негромко заурчал, когда Куран почесала его за ухом.

…Вспоминая это, Саяра понимала, что Сакура была права. Не захочешь — не прилипнет. Но вот она дала слабину, усомнилась и теперь лежит на полу в своей комнате, корчась в муках, сопротивляясь всем телом. По венам будто жидкий раскаленный металл пустили. Он собирался где-то в области правого плеча в один большой узор. Рядом с Саярой лежал меч, которым несчастная женщина пыталась разрубить проклятую ширму с лисами напополам, изрубить ее, измельчить в пыль. Но лезвие резало лишь воздух с пронзающим свистом.

Саяра нашла в себе силы подняться, скинуть с плеча кимоно. На спине, чуть выше лопатки она увидела в отражении зеркала огромный отпечаток лапы животного.

— Убей, — сказал ей чей-то голос.

— Нет! — воскликнула Саяра.

— Убей, — уже второй. — Подумаешь, одним больше, одним меньше. Ты ведь всех их убила. Всех!

— Не правда! — закричала она. Схватила меч и вновь рванула к ширме. Но попытка разрубить ее вновь не увенчалась успехом.

— Правда, Саяра. Само твое существование уже обрекает близких людей на смерть. Так что не тяни, убей. Убей.

Саяра взвыла. В ее руках по-прежнему оставался меч. За дверьми в комнату послышался голос служанки. Девушка поинтересовалась, все ли у госпожи хорошо. Саяру обуяла какая-то невообразимая ярость вкупе с желанием выколоть девчонке глаза…

***

Окита начал сомневаться в адекватности происходящего. Мало того, что его подчиненная сама с собой разговаривает, так теперь еще и под деревом землю копает. Он прятался в зарослях неподалеку, так что неопытному воину пропустить самурая мимо глаз было проще пареной репы. От мыслей про репу Соджи поморщился.

Неопытному воину легко, но Сакура едва ли такой была.

— Может, перестанете прятаться и подойдете. Мне нужна ваша помощь, — Куран к нему так и не повернулась.

— У тебя глаза на затылке, что ли? — нахмурился Соджи.

— Нет, вы просто громко дышите, — ответила Сакура.

Окита медленно подошел к ней, убрав руки в рукава косодэ. Внимательно посмотрел, чем занята его подчиненная: вырыла ямку и достала оттуда кожаный мешочек.

— Подержите, пожалуйста, — она сунула ему в руки добычу. Судя по характерному металлическому звуку, там лежали деньги.

— И чье это? — спросил Соджи, встряхнув мешочек.

— Одной уважаемой пожилой госпожи, — ответила Сакура и достала второй мешочек.

— Ты еще и старух грабишь, — после этих слов Окита почувствовал, будто ему кто-то дал подзатыльник. Но Сакура стояла перед ним, а не позади.

— Нет, Окита-сан, — девушка осуждающе посмотрела за спину Соджи. Призрак старушки нахмурился. — Эти деньги нужно вернуть его владельцу.

— Кому же?

— Внуку этой пожилой госпожи, — ответила Сакура.

— А почему сама не может?

— Потому что умерла, — тяжело вздохнула Сакура, отряхнув руки от пыли. — Если не верите мне, идемте к дому почившей.

Оките было не по себе. Он едва ли был суеверным, легче сказать, балансировал где-то на грани, как и многие люди. Когда было выгодно, он верил в приметы и предсказания, когда сердцу не хотелось, предпочитал смеяться и признавать это редкостной чушью. Однако и он знал, что существуют люди, которых коснулась что-то непонятное человеческому уму и глазу. Его народ — народ суеверный. Они говорили, что существуют люди, которые могут видеть и общаться с потусторонним миром, призраками, а иногда и демонами. Есть и те, чья кровь благоухает, как лотос, и может вмещать в себя божественную силу, посланную свыше.

Он неуверенно покосился на Сакуру. Она кто-то из них? Или просто сбрендившая девчонка? Он ведь почти проникся к ней дружеской симпатией. И разочаровываться в человеке совсем не хотелось.

Тем временем они дошли до дома умершей старухи.

— Могу я чем-то помочь молодым господам? — у ворот стояла миловидная женщина. Поклонившись самураям, она внимательно на них посмотрела.

— Да, мне нужна некая Коцунэ-сан, — едва смутившись от недовольства, сказала Сакура.

Призрак старушки только сейчас назвал имя своего внука, который на деле оказался внучкой.

— Секунду, — женщина вновь поклонилась и зашла за ворота.

Чуть погодя к Оките и Сакуре вышла молоденькая девчушка. Она носила длинную черную косу и аккуратненькие очки. Личико миловидненькое, губки пухленькие. Одним словом, самая настоящая куколка в простом синеньком кимоно.

— Чем могу помочь, господа самураи? — спросила девушка.

— Мы пришли по давнему поручению твоей почившей бабушки, — ответила Сакура чуть улыбнувшись. Она назвала поручение давним, потому что не могла сказать, мол, твоя бабуля призрак, который приказал мне кое-что вернуть.

— Да, я догадывалась, что моя бабуля оставила мне послание до своей смерти, — деловито сказала Коцунэ, поправив очки.

Окита лишь скептически хмыкнул. Девица больно Саннан-сана напоминала. В этот самый момент за спинами самураев что-то привлекло внимание Коцунэ. Она нахмурилась, а потом едва не отпрянула назад, вовремя сумев взять себя в руки.

— Что такое, Коцунэ-сан? — спросила Сакура. Они с Соджи синхронно обернулись.

— Саяра-сан, — едва вымолвил Соджи.

В нескольких метрах от них стояла женщина в изорванном дорогом кимоно. На плече не было лоскута ткани, подол порван до середины бедра, на ногах не было обуви. Прическа растрепалась, а красивое лицо исказилось гримасой ярости. В этой женщине, перепачканной кровью и грязью, едва ли можно было узнать Саяру. Она облокотилась на длинный, хорошо заточенный умелой рукой меч.

— Мы пришли на зов крови поцелованного Смертью, — прошипела она, поднимая взгляд неестественно желтых глаз на Сакуру и Окиту. За нее будто бы говорило множество голосов одновременно, а искаженный оскал демонстрировал длинные клыки.

— Что с ней? — шагнул назад Окита, рефлекторно прикрывая собой перепуганную Коцунэ.

— Одержима, — прошептала Сакура. — Она одержима.