Саяра занесла меч над голов, истошно завопив, и бросилась вперед.
========== Глава 15 ==========
— Духота мучила нас с самого утра неспроста. Вон, как все затянуло, значит, будет дождь, — Шинпачи посмотрел на небо, нависшее над городом свинцовыми тучами.
— Это хорошо, — ответил Харада. — Хоть землю польет, траве все в радость будет.
Воцарилась тишина, только общий шум горожан на заднем плане жужжанием пчел оттенял ее. Нагакура посмотрел на друга пристальным взглядом. У того с самого утра не было никакого настроения. Слишком спокойный и тихий, задумчивый, от того кажущийся уставшим и печальным. Шинпачи слишком хорошо знал Хараду: его гнетут тяжелые раздумья.
— Ты в порядке? — все-таки спросил он, не выдержав гнетущего молчания.
— Да, — Хараду будто из дремоты вырвали. — Все прекрасно!
Он улыбнулся ободряюще, хлопнул Нагакуру по плечу. Все действительно было прекрасно, кроме настроения. По необъяснимым причинам у Сано сегодня его не было, а вот нехорошее предчувствие было. Дико хотелось увидеть Саяру. Отношения с ней, и те чувства, которые ему посчастливилось испытать к этой женщине, были для Харады глотком свежего воздуха. Служба у них не сахар да мед, люди вокруг чаще звери, которым место в лесу, или демоны, чьи места в аду давно остыли в ожидании своих хозяев обратно. Сам Сано был не лучше, по крайней мере, он прекрасно отдавал себе отчет о выбранном им пути цепного пса. Саяра смеялась, шутила на тему, что из Харады пес никакой, скорее тигр — самый настоящий дикий тигр, но только не пес. Чего, мол, дикую кошку с домашней псиной путать. Саяра смеялась, шутила. А не так давно стала совсем печальной, как и сегодняшнее небо сменило чистую лазурь на свинцовое покрывало.
Первые капли дождя упали на землю, прямо у ног Харады и Шинпачи.
— Смотри-ка, действительно пошел, — усмехнулся последний.
— Иначе и быть не могло, ведь даже небеса скорбят, — раздался спокойный голос.
Самураи подняли головы и увидели перед собой слепого старца в дорожном облачении монаха. Опирался он на крепкий чудной посох, хотя тот ему был совсем не нужен, поскольку монах стоял прямо, и выправка его выдавала человека искусного в боевом ремесле.
— Извините? — ни Харада, ни Шинпачи не поняли смысла сказанных Чиррутой слов.
— Небеса скорбят, Харада-сан. Если вы хотите спасти Саяру-сан, вам лучше поспешить вместе со мной и предотвратить надвигающееся несчастье. Ей и вашим товарищам, уважаемые господа самураи, очень нужна помощь.
— О чем ты, уважаемый? — встревожился Шинпачи.
— Где Саяра?! Что с ней?! — не сдержался и Харада.
— Времени на объяснения нет, — весьма сурово ответил монах.
***
Сакура сплюнула вязкую кровавую слюну на землю. Покосилась в сторону тяжело дышащего Окиты, а потом на готовящуюся к очередной атаке Саяру. Они бились уже очень долго, счет времени не ведя, и даже вдвоем не могли справиться с противницей. Окита облокотился на меч для поддержки — ноги его дрожали. Болезнь отбирала силы, а новая версия Саяры иссушила их полностью. Если бы одержимая неизвестно кем девица не отвлекалась на Сакуру всякий раз, Соджи бы ничего не спасло. Саяра была неимоверна сильна и столь же безумна. Радует то, что от ее горящего взора сумела скрыться малышка Коцунэ. В доме, где девушка спряталась, явно было полно невинных жизней, которыми что-то внутри Саяры желало бы полакомиться. А этого ни коем образом допускать нельзя.
Выбора особого не было, только два варианта, совершенно глупых и отчаянных, но все-таки имеющих под собой основания. Либо уйти в глухую оборону, но долго с таким натиском не простоять, либо атаковать одновременно. Сакура и Окита переглянулись, и оба, не сговариваясь, кинулись вперед. Саяра вскинулась, успев отбить сначала молниеносную атаку Сакуры, затем парировать рубящий удар Окиты, потом вновь Сакура, затем незамедлительно Окита. А они то отлетали от противницы, не выдерживая силы удара, то сами отскакивали, чтобы не попасть под меч. Сталь звенела, сталкивалась до искр то на доли секунд, то задерживалась чуть дольше, скользя вдоль лезвия. Дождь набирал силу. И ноги уже скользили, но для Саяры это было будто бы забавой. Она скалилась, но не издавала ни звука, кроме рыка.
Лисам внутри было хорошо. Лисы внутри жаждали убивать. И это им нравилось.
Саяра резко вскинулась, обеими руками схватилась за рукоять меча. С силой ударила Окиту ногой в грудь, от чего тот отлетел к стене дома, здорово впечатавшись спиной в твердую поверхность, а мощным ударом катаны сшибла Сакуру с ног. Та успела выставить блок своим оружием, но не удержалась и прокатилась несколько метров по влажной земле. Саяра тем временем направилась к Оките. Тот едва оклемался после удара, а к горлу в самый неподходящий момент подступил приступ кашля. Но Соджи не мог позволить себе поддаться болезни именно сейчас. Сжав меч сильнее, он поднялся. Резко закружилась голова, но Окита встряхнул ею, чтобы отвести временную слабость. Глаза его стали хитрее и уже, он положил лезвие катаны на изгиб локтя левой руки. Сакура знала эту боевую стойку сослуживца. Каким бы оппонент искусным не был, против этой техники Саяре навряд ли устоять. Но даже если и устоять уготовано, то она снесет голову Соджи, рубанув с плеча. И коли Саяра прольет человеческую кровь, то назад дороги не будет.
Два небезразличных ей человека собираются сокрушить друг друга. Для них это просто бой, только для одного вопрос выживания, для другого же развлечения, для третьего вновь вопрос выживания. Окита, Саяра и то, что в Саяре сидело. Сакура была четвертой стороной, для которой выжить сейчас в приоритете не стояло. Для нее это не просто бой - это выбор. Все равно кем-то придется заплатить за другого.
Сакура сжала рукоять меча покрепче и резко подскочила на ноги. Ее преимуществом перед противниками всегда была невероятная скорость.
Звон столкнувшихся клинков будто бы донесся до небес сквозь серебряные нити дождя.
— Ку… Куран, — глаза Окиты широко распахнулись, когда он увидел перед собой перемазанное в крови и грязи лицо Сакуры.
— Я не могу позволить вам ее убить, а ей убить вас, — просипела Куран.
Она остановила его меч своим, а ее — собой. Соджи опустил глаза вниз, минуя их столкнувшиеся в бою клики и крепко сжатые добела пальцы на рукояти. Из бока Сакуры торчало острое лезвие катаны. Мечница резко наклонило голову — ее вырвало кровью.
— Глупая девка! — почти отчаянно выпалил Окита.
— Знаю, — прохрипела Сакура.
В этот момент Саяра вынула меч из тела Сакуры и резко отскочила назад, на несколько метров, в ужасе смотря, как обессиленная Куран упала в торопливо выставленные руки Соджи. Он подхватил ее рефлекторно. Сакура уткнулась лбом в его грудь, взгляд ее был устремлен в пустоту, но грудная клетка еще тяжело вздымалась. Боль, которая сначала пронзила все тело острой иглой, теперь растекалась по венам лениво. Саяра видела это, а лисы внутри нее взбесились, начали рвать и метать, потому что настоящая Саяра вспомнила девочку, которую в их дом привел друг отца, некий Хидеки Куран. Он представил ту девочку в нежном фиалковом кимоно с узором золотых рыбок, как свою дочь — Куран Сакуру. За той девочкой таскался тогда еще впервые спасенный ею одноглазый молодой кот[1]. Саяра помнила эту картину так отчетливо, словно это вчера совсем маленькая Сакура гуляет у них в саду, который вошел в самый цвет, а за ней гордо вышагивает черный кот. «Давай будем сестрами» — звучит в голове набатом. И ни Саяра, ни лисы уже не разбирали, чьим голосом именно было это предложено: юной Куран или девочкой Кусанаги Саярой.
Соджи все это время, зажав рану на боку Сакуры, в растерянности наблюдал за метаниями женщины. Она схватилась за голову, и множество голосов вопили за нее. Свободной рукой самурай нащупал рукоять катаны и крепко сжал ее.
— Саяра-сан, — позвал он осторожно, услышала среди множества голосов тот самый, знакомый, принадлежащей красавице Саяре, возлюбленной Сано-сана. Женщина резко повернулась к нему.
