Стивен ни минуты не сомневался, что Локи преследует какую-то свою цель и говорит лишь то, что, по его мнению, Стрэнджу надо услышать. Иначе и быть не могло. Но несмотря на это понимание, Стивен кивнул в ответ. Люди и ему казались примитивными. Он видел их насквозь. Общаться с ними было, как резать лягушек. Знаешь куда нажать, чтобы дернулась лапка, чтобы получить удовольствие. Тошно и скучно.
Но, то ли пейзаж пьянил его своей исключительной красотой, то ли напряжение последних часов снижало природную подозрительность, Стивен поймал себя на шальной и абсолютно непрофессиональной мысли: лягушка-Локи был занимательным. В сказках именно такие превращались в прекрасных принцев. Если их поцеловать. Может быть, Локи тоже превратится. «В тессеракт», — хохотнул про себя Стрэндж. А почему нет? В этих странных мирах все могло быть. И что он, в самом деле, теряет? Исследователь он в конце концов или кто? Через несколько дней, в лучшем случае уже завтра, все здесь закончится. Можно и поэкспериментировать. Губы Стивена пришли в движение, сами собой сложились в трубочку, тело начало двигаться навстречу, но в последний момент Стивен передумал. Нет. Это ребячество. Да и Локи слишком умен, чтобы подпустить к себе с одного невинного поцелуя и начать выбалтывать секреты восьмого мира. Надо что-то другое, более сильное, более действенное. Стивен перестроился на ходу и превратил все в вопрос:
— Вам наверное не хватает… мм… дружеской поддержки, — спросил, наклонившись почти к самому уху. — У вас совсем не осталось близких? — Стивен поразился, насколько искренне прозвучал вопрос.
— Почему? Я что, похож на брошенку? Конечно, остались. Вот эти лозы, например. Пойдемте. Я вас познакомлю.
И Локи пошел вглубь виноградных рядов, поглаживая обрубленные ветки, редкие листья, словно здоровался или прощался. Настоящий хозяин этих мест. Независимый и неприступный. Привлекательный. Стрэндж невольно залюбовался, но тут же опомнился и остановил накатившую волну вульгарной сентиментальности.
Локи шагал вперед, смотря прямо перед собой. Во всем его облике была абсолютная уверенность, что Стивен последует за ним. Это было невыносимо. Да кого он из себя мнит? Захотелось сделать что-то, что покажет Локи его место. Стивен понимал, что в нем говорила спесь, но сдержать себя был уже не в силах. Он хотел действовать. Прогнал в памяти результаты взаимодействия Локи с остаточной магией ножа. Артефакт настоящего Лафейсона спровоцировал конфликт при соприкосновении со здешней реальностью. Его собственная магия в больших количествах тоже. Но что, если применить ее в микродозах?
Стивен решительно сделал шаг следом, поскользнулся на мягкой глине и чертыхнулся. Он уже и забыл, когда последний раз ходил по земляным комьям, отвык и вовсе не горел желанием подворачивать лодыжку.
В этот момент Локи остановился и обернулся. Его лицо было отлично видно в свете взошедшей над горизонтом Луны. Презрительная ухмылка играла на губах:
— Боитесь упасть в грязь лицом, доктор?
Чертова глина стала последней каплей, и Стрэндж решил пойти ва-банк. Сделал пространственно-временную мудру, почувствовал, как нагретый движением воздух обжег лицо. Чтобы не переборщить с магией, он передвигался медленно. Он остановился почти вплотную, почти коснулся плеча хозяина Чертога, быстрым заученным движением смахнул слезы с глаз. Боль была неизменной составляющей таких перемещений, своеобразным компасом, который не позволял телу распадаться на атомы или перетекать в параллельные измерения. Боль держала сознание, сознание держало плоть.
Интересно, как Локи теперь заулыбается?
Демонстрация телепортации была визуальной и агрессивной, как демонстрация новой технологии или оружия. Стрендж был уверен, что получит в ответ или полное игнорирование: Локи вытеснит увиденное и сделает вид, что ничего не произошло. Или реакцию защиты: Локи ответит агрессией на непонятное явление. В лучшем случае начнет истерику.
Он был готов к обоим вариантам. Локи не сделал ни то, ни другое. Он стоял рядом, обманчиво доступный, с тонкой улыбкой Мона Лизы на губах, и несколько секунд что-то выглядывал у Стрэнджа на лице. Потом перехватили его руку, на пальцах которой еще не успокоились оранжевые всполохи, и начал внимательно ее рассматривать, чуть сдвинув брови к переносице. Хватка тонких пальцев на запястье была сильная и спокойная:
— Что это было? — Зеленые глаза Локи полыхнули восторгом: он обожал хорошие фокусы и ненавидел, когда его оставляли в дураках.
— Телепортация. Не люблю ходить, знаете ли.
— Это и дураку понятно, но было что-то еще.
— А перемещения в пространстве вам мало? Вы каждый день такое видите?
— Вижу в первый раз. Но всегда в глубине души знал, что умею так. Ничего удивительного. — Локи не отпускал руку Стивена, словно боясь потерять преимущество или нить разговора, или самого доктора. — Это ведь не было фокусом?
— Нет. Магия, господин Лафейсон, обыкновенная магия. Сделал мудру, прочитал заклинание, настроился на волну…
— Но ваше тело не приспособлено для этого!
— С чего вы взяли?
— Я наблюдательный. Вам было больно, — Локи снова перевел взгляд с изуродованной руки Стивена, на его лицо. Он стоял слишком близко, и его малахитовые глаза были подсвечены изнутри ровным огнем, как у ведьмака, но Стрэндж видел за этим огнем тени того же безумия, которое было глубоко спрятано в нем самом. — Так что это было?
— Что? Я же сказал. Перемещение в пространстве.
— Хм, ну, не хотите говорить — ваше дело. Но почему вы сделали это медленно? Только не врите мне, что быстрее не умеете. Умеете, — Локи откинул волосы назад и посмотрел вверх, как будто подсказка была написана на небе. — Просто так боль не показывают. Это слишком … мм… интимное. Боль — это слабость. Вы специально сделали так, чтобы я ее рассмотрел. Ради чего?
«Да ничего я тебе не собирался показывать, леший тебя побери», — подумал про себя Стивен, а вслух произнес:
— Скажем так — ради доверия, — он уже переварил тот факт, что его «ва-банк» оказался пшиком от комаров, но теперь был рад, что нашелся способ вновь обратить ситуацию в свою пользу. Интерес Локи к боли на его лице дал ему нежданную возможность опять обрести почву под ногами. — И мне хотелось бы получить что-то в ответ.
Локи широко улыбнулся. Доверие — это то, что он не мог себе позволить. С какой стати доверять тому, кого он просто хочет затащить в постель? Но изобразить что-то заслуживающее доверия он вполне мог. Такое, что позволит ему ударить в спину Тора больными руками Стивена Стрэнджа, что заставит Тора взбеситься и горько пожалеть об отказе.
Локи медленно поднес сжатую в запястье руку к губам. Без жеманства, без кокетства. Стивену надо было еще несколько секунд чтобы успокоить тремор — даже после небольших магических усилий он полностью выходил из-под контроля. Кисть продолжала ходить ходуном. Локи, казалось, наслаждался этой демонстрацией уродства и уязвимости. Потом, все также медленно и уверенно, развернул кисть ладонью к себе и поцеловал в самую середину, провел языком по памятным меткам, которые глупость и самодовольство оставили на руках Стрэнджа.
— Если такой ответ вас не устраивает, то спешу разочаровать: другого — не дождетесь.
— Вы сошли с ума, — у Стрэнджа перехватило дух, хотя губы Локи не были ни мягкими, ни нежными, ни влажными. Это даже не был поцелуй в полном смысле слова. Однако нельзя было сказать, что он разочаровывал. Скорее наоборот.
— Вы только что это заметили? — почти моментально отозвался хозяин «Чертога», но именно в этот момент безумие исчезло из его глаз, и он опять состроил ироничную гримасу. В этот раз для того, чтобы отогнать странное чувство, змеей заползшее внутрь него: на секунду ему показалось, что доктор действительно интересен и заслуживает доверия. Было в этом человеке что-то беспокоящее. Магнетическое.
Стивен покачал головой и быстро заглянул в ближайшее будущее — оно неизменно предлагало два варианта. Локи принял правила игры и, как показалось Стивену, открылся. Надо было воспользоваться моментом. Не думая о последствиях, Стрэндж выбрал первый. В нем, по технике игр, нужно было найти то, что заставит собеседника испытать новое сильное ощущение, потерять бдительность, пустить в личное пространство, в незащищенную зону. Но для этого надо было узнать больше:
