Потом у нас состоялся разговор, который в очередной раз доказал мне, что Каюма я никогда не пойму.

— Армина! — мы были в кабинете его отца, дети уже спали, часы отбили полночь. — Арина просила тебя отпустить! — сказал тихо, а сам смотрел в окно, словно и не он участвовал в беседе. Я вздрогнула. — После всего случившегося хочется, чтобы меня оставили в покое. Навсегда. Она хотела, чтобы ты встретила человека, который тебя полюбит, и ты сама ответишь ему взаимностью.

Но… я совсем растерялась. Всю жизнь думала, что все мои дни-ночи, мое время принадлежит мужу. Так воспитали, так постоянно говорили после свадьбы и сейчас, когда широко открывают дверку золотой клетки, очень сомневаешься, а хочется ли действительно тебе на эту свободу.

— Армин, я не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы. Ты можешь оставаться под моей фамилией, даже если хочешь — жить со мною под одной крышей, но развод оформим в ближайшее время. Дети по праву будут с тобою.

— А ты?

— Я? — он наконец-то посмотрел на меня. И голубые глаза никогда не были настолько безжизненны, без единой мысли, без какого-либо желания жить, что-то делать. Он не ответил, вновь отвернулся к окну, превращаясь в живую статую.

Он обнимал меня. Никогда не думала, что быть любимой и любить без страха — это легкость, это ощущение, что крылья за спиною. Мы смотрели друг на друга и не верили, что хэппи энд может быть в нашей истории.

— У меня в голове сплошная сумятица! — Фарид тихо рассмеялся. Он сбрил свою бороду, он смотрел живыми, веселыми глазами. Он отошел от криминала, у него оказывается есть диплом по экономике и сейчас работал в одно фирме. Пока простым менеджером, но глаза горели, значит добьется многое.

— Ага, у самой как-то в голове все смутно укладывается! — прижалась теснее к его груди. Мы с ним встретились после выписки Саида из больницы, когда вернулись в Россию. В городе была напряженная обстановка, все ждали новостей о состоянии Каюма, ведь сложно было поверить, что Хищник будет вечно сидеть в своем логове и зализывать раны. Саид действительно месяца два вел затворнический образ жизни, отказывая всем и вся в телефонном разговоре и встрече.

Но при этом, пока он находился в депрессии, так психолог определил его состояние, на что мы с Ахметом Рамзановичем усмехнулись, режим тотального контроля сохранялся, на его территории бунта, хаоса не было.

Мы с Фаридом встречались. Проводили вместе время, были даже с детьми. Мы не оглядывались испуганно через плечо. О нас Саид знал.

Может быть из случайной встречи, которая случилась возле торгового центра, когда мы заходили, он выходил. Каюм никак не отреагировал, лишь приподнял вопросительно бровь. Может за нами следили и доносили ему.

— Теперь мы можем быть вместе!!! Я наконец-то получил повышение, правда не в этом городе, но какая разница, главное, что теперь будем рядом: ты, я и мальчики. Я, конечно, в шоке от поведения Саида за последнее время, но он неплохой парень оказывается!!! — я смотрела Фариду в глаза, они радостно сияли. — Кто мог подумать, что ранение вставит ему мозги на место!

Я не обольщалась. За внешним спокойствием всегда скрывается бешеная натура. И дикий зверь никогда не станет домашним питомцем. Может быть сейчас не было такой активной политики террора и преследования, но то, что Саид вдруг стал паинькой, в это верилось с трудом.

Он наблюдал, как суетливо складывала вещи. Стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку и наблюдал. Волнение, предвкушение будоражили нервы.

— Армина, успокойся, если что-то забудешь, это можно купить в магазине! — его сухой голос отрезвил. Улыбнулась. Действительно, чего суетиться из-за вещей.

— Как только мы устроимся, я заберу детей! — быстро глянула на Саида через плечо. Он все так же стоял возле двери, задумчиво теребя цепочку на шее, вернее небольшой кулон, в котором поместили ту самую пулю, пролетевшую сквозь Арину и застрявшую в Саиде.

— Да, конечно!

— Я могу и Анну забрать! — осторожно предложила. Над дочерью Саид сидел коршуном. Ей позволялось ВСЕ. Она не знала слова «нет», но при этом не росла избалованной и капризной девочкой. Каким-то образом Каюм взглядом воспитывал дочь, она его понимала. Как и Азамат. И даже Али теперь читал взгляды отца. А вот Ахмет и Аман не понимали значения. Им приходилось объяснять словами. Но для всех Саид был авторитетом. И я смутно себе представляла, как буду справляться с ними, когда нужно будет показывать свой характер.

Особенно Азамату. Он просил оставить его с отцом, когда получил отказ, его карие глаза пылали сжигающим дотла яростью. С ним будет сложнее всего.

— Нет, оставь мне хоть одного ребенка! — его губы иронично изогнулись в улыбке, оттолкнувшись от косяка, подошел к окну. — Армин, ты действительно настолько доверяешь Фариду, что готова рискнуть всем? — я непонимающе уставила на спину Саида.

— Любви без доверия не бывает. И да, я ему верю.

— А что, если он до конца не раскрывается перед тобою? Этакий ларец с двойным дном. — Саид повернулся и от его холодного взгляда по телу побежали стайка мурашек. Что-то нехорошее шевельнулось на дне души.

— Что ты имеешь виду?

— Ничего. Просто рассуждаю. Я не особо верю в то, что человек из моего окружения так запросто превратился в послушного гражданина нашей страны, довольствуя крошками. Фарид всегда любил хорошие машины, качественную одежду, вкусную еду. И сейчас, сидя на зарплате менеджера, это как-то странно.

— Он получил повышение!

— Да, я в курсе. Перспективы впечатляют. Чем-то напоминает мне Самедова.

— Это кто?

— Это бывший муж Арины. Он тоже рванул в другой город за повышением.

— И?

— И? — глаза злорадно вспыхнули, напоминая мне уже прежнего Саида.

— И остался ни с чем.

— Я так понимаю не без твоего участия! — медленно закрыла крышку чемодана. Не спроста ведется этот разговор. Саид последнее время просто так не болтает. Все его разговоры приводили к результату. В голове зазвенел звоночек об опасности.

— Мое дело было малым, в остальном люди сами разрушают свои жизни. Ну так что? Безграничное доверие? — Саид улыбался, скользко, неприятно. Я вновь неспокойно оглянулась по сторонам, тревога скреблась.

— Папа! Смотли!!! — в спальню вбежал Аман, держа перед собою лист бумаги, на котором что-то было нарисовано. Каюм присел перед ним на корточки и с вниманием изучил шедевр.

— Молодец!!! — он чмокнул сына в лобик, тот получив порцию одобрения от отца, убежал. — Интересно, Аман назовет Фарида папой?

— Я не собираюсь кого-то заставлять называть его отцом, когда все прекрасно знают кто их папа. К чему ты сейчас это говоришь?

— Аман маленький! Да и потом, думаю Фариду будет приятно услышать, как его называет папой собственный сын! — Саид смотрел мне в глаза, а я в ужасе отшатнулась. Аман? Сын Фарида?

Приложила руку ко рту, отрицательно мотая головой. Каюм поднялся на ноги, отложил рисунок в сторону.

— Ты лжешь! Аман твой сын, как и все остальные.

— Аман мой сын для остального мира, а генетически он полностью состоит из твоей и Фарида плоти. Ты думаешь, что я не делал тест? Он был сделан сразу же, как только ты родила.

— Но… ты же относился к нему, как к своему!

— Я не стал устраивать бурю в стакане.

— И ты мне не сказал…даже не намекнул, не попрекнул… Саид, я боюсь тебя…Ты столько лет держал этот факт в себе при этом никого не убив, это…это выше понимания.

— Перегорело, как обычно говорят в таких случаях, много было других обстоятельств! — мы с ним услышали, как во двор заехала машина. — А вот и Фарид приехал. Можешь его обрадовать, но думаю не удивится, я ему как-то сам лично сообщал.

— Он говорил мне, но я не поверила.

— А зря! — Саид очаровательно улыбнулся, только вот глаза оставались безучастны. Подошел ко мне, обхватив ладонями мое лицо. Очень внимательно смотрел, слишком проницательно, глубоко. — Я надеюсь с ним ты будешь счастлива, чем со мною! Будете любить друг друга, пока смерть не разлучит и умрете в один день!