— Но не штаны же, — прикусил нежную кожу на шеи, оставляя свою метку. Да, иногда ей приходилось натягивать блузки с рукавами, с горлом пряча от посторонних взглядов мои отметины. Я не мог лишить себя удовольствия каждый раз ее клеймить. Я реально хотел выжечь на ее бедре свои инициалы, чтобы знала, кому принадлежит.
Моя, полностью, пока лишь телом, но и до души доберусь. Я буду всегда в ней, с ней, рядом с нею.
Фарид
Насколько сильно нужно ненавидеть человека, чтобы без страха взять пушку и в упор выстрелить? Как найти в себе силы, чтобы рука не дрогнула??? Я сжал зубы, наблюдая, как Саид выходит из ресторана со своей блондинкой, что-то шепчет ей на ушко, а она смеется. Они прилюдно не обнимались, не целовались, смотря на них, все понимаешь без слов. Чего стоят горящие глаза Саида, когда он смотрит на эту Арину! За все года, что был рядом с ним, ни разу не видел такого пожирающего взгляда, взгляда собственника. Он ее не отпустит. Никогда. Это читалась в жесткой складочке возле рта, это виднелось в прищуренных глазах. Он убьет любого, кто тронет его игрушку.
Прикусил губу. Армина последнее время просто непозволительно счастлива. Она стала много смеяться, она в открытую могла повиснуть на шее Саида, и он не спешил скидывать ее руки с себя. Он позволял себя любит, в то время, как сходил с ума совсем не по жене.
Как же я его ненавидел. За все. За то, что Армина смотрела на него так, что сердце замирало, ухало куда-то вниз и забывало биться. За то, что она улыбалась ему так, что забывал дышать, особенно, когда поворачивалась ко мне и эта улыбка дарилась мне, но она так же все внутри скручивало от боли, от мысли, что не я-не я причина этой улыбки.
— Поехали! — скомандовали сзади. Я посмотрел на девушку, она не спеша двигалась в сторону своей машины. Глянул в зеркало, Саид ее не провожал взглядом, а уже уткнулся в ноутбук.
— Что там с Караном?
— Пока сидит тихо, никаких посторонних людей, странных звонков, только клуб да девочки.
— Меня это и беспокоит.
— Может, правда, понял, что лучше не играть с огнем!
— Каран понял? — Саид тихо рассмеялся, качая головой. — Вряд ли. Он последнее время сильно зазнался, возомнил себя хозяином жизни. По сути мне плевать куда он засунет свою задницу, главное, чтобы не трепался на каждом углу о своей «дружбе» со мною. Мне сейчас шумиха ни к чему.
— Что-то случилось?
— Нет! — по тому как он лаконично ответил и в упор посмотрел на меня в зеркале, понял, что все-таки что-то случилось. Саид в последнее время действительно сбавил обороты в бизнесе, прикрыл некоторые «точки». Похоже под него начали капать, причем не «свои», а уже кто-то «выше».
Мы приехали к клубу. И я удивился, обнаружив, что на парковке было несколько тонированных черных джипов. Саид некоторое время пристально рассматривал машины, пожевал губы и вышел. Я следом.
Охрана нас пропустила. В клубе было тихо, бармен начищал бокалы, официантки столы. Только вип-зоне сидели люди и спокойно разговаривали, но увидев нас, замолчали. В воздухе запахло «жаренным», в повисшем молчании чувствовалась угроза. Я струхнул, внешне оставался невозмутим, но смотрел на уверенное лицо Саида. Он знал всех присутствующих, не удивился. Взяв стул, сел, как король, по центру и отдельно, закидывая ногу на ногу. На фоне темной одежды мужчин, черной кожи диванов, его голубая рубашка, светлые брюки резали глаза. Еще эта белозубая улыбка, не предвещающая ничего хорошего.
— Саид! — фальшиво радостно воскликнул Каран, вскакивая со своего места, видимо хотел кинуться обниматься, но и шага не сделал в сторону Саида, тот его пригвоздил к месту одним взглядом.
— Много говорит не буду. Мне все равно, какие вы тут наполеоновские планы строите, но прошу без упоминания моего имени. Вам не нужны лишние проблемы, мне лишняя шумиха. В частности, Каран, это касается тебя. Третьего предупреждения не будет. Я еще по отношению к тебе очень терпелив. Так что господа, надеюсь вы меня услышали! — он начал вставать, когда один из присутствующих мужчин подал голос:
— Однажды Саид и тебя достанут через твое слабое место!
— Ты его для начала найди! — он усмехнулся. Мужчина скривил губы.
— Не сомневаюсь, что и у тебя есть «ахиллесова пята», нужно просто хорошенько поискать. Может семья, которую ты так тщательно скрываешь? — в голосе незнакомца звучала угроза, еще он прощупывал почву, наблюдал за реакцией Саида. Если мое сердце готово было выпрыгнуть от страха из груди, ринуться прятать Армину подальше от этих «волков», то сам Саид равнодушно пожал плечами, даже не удостоив ответа.
Мотор машины тихо урчал, мы ехали в сторону дома. Я все время смотрел в зеркала, дабы успеть заметить «хвост», но видно слова пока были брошены для устрашения. К действиям приступят, как только потребуется. А мне очень хотелось, чтобы этого не произошло. Каюм может и Арминой пожертвовать, даже сыновей вряд ли защитит.
— Фарид, проверь все заграники домашних, чтобы ни у кого не было просрочек и визы открой. Еще надо оформить счет на Армину… — он внезапно замолчал, я еле сдержался, чтобы не обернуться. Мои плохие предчувствия вновь обострились, еще эти указания совсем выбили почву из-под ног. — И свои документы приведи в порядок. В случае чего, ты летишь с ними.
— В случае чего?
— Пока не знаю, но надо быть готовым ко всему, — сжал руль, пару минут назад думал, что Саиду все равно, что смогут сделать его враги, ан нет, переживает. Видимо прошлый опыт научил быть осторожным.
Арина
Никогда не замечаешь черту, которую переступаешь. Когда просто знакомый, стал самым нужным. Когда мысли о нем ты раньше гнала, сейчас и секунды без него нельзя. И да, я понимала, что Саид не романтик, не будет разменивать свое время на какую-то ерунду, ему нужен был секс. Бешенный, животный, прогибал под себя, думал о себе, но успевал притормаживать и уделить мне время, чтобы забиться под ним в диком восторге, кричать ему в губы его имя, и умолять-просить повторить. Он соглашается, не всегда, но бывает поддается моим мольбам, и тогда я вновь взрываюсь, распадаются на молекулы, а потом его губы не спеша меня собирают. Саид не требовал от меня ничего, кроме классического секса. Я почему-то в начале наших отношений думала, что он будет принуждать меня ко всем видам близости. Либо ему это было неинтересно, а в этом сомневалась, либо просто не торопил события, хотя у меня все время возникало рядом с ним чувство, что слишком мало нам отведено. И я торопливо отдавала себя на растерзание, так же быстро хватала то, что давали. Боялась не успеть. Его темные брови хмурились, но молчал.
Последнее время он часто хмурился, в глазах застыла какая-та тревога. Да, я за месяц научилась немного понимать его взгляды. Это оказалось безумно сложно, но увлекательно. Иногда сама с собой спорила, угадаю или нет. Сейчас, сидя в его ногах, сушила волосы полотенцем, он внимательно изучал свой телефон. Тонкая простынь едва прикрывала его ниже пояса. Взглядом скользнула к плечам.
Широкие, мощные и за них можно уверенно хвататься.
Бессмысленная на первый взгляд татуировка, оказалось с глубоким смыслом, там переплетались какие-то древние узоры с выбитыми на латинском цитатами. Перевод не спрашивала, боялась. А еще оказывается эта татуировка скрывала два шрама. Они вроде так похожи друг на друга, но были разными. Я понимала, что не в один день они были у него получены. Мои ладони уже знали каждый рубец на его мускулистом теле, и я закусывала губу, представляя сколько раз ему приходилось терпеть нитку с иголкой в руках хирурга. Историю каждого шрама было бесполезно спрашивать, только с правой стороны знакомый рубец указал на то, что Саид обыкновенный человек и у него тоже был аппендицит.
Отложила полотенце в сторону и скользнула ладонью по его ноге, Саид не отреагировал. Впервые у меня появилась смелость самой его касаться, попытаться соблазнить так, как мне хочется. Заметила, как уголок губ дернулся, но все так же остался невозмутим и смотрел в свой мобильник. Осторожно коснулась пальчиками его спокойного члена под простыней. Во рту стало слишком много слюны. Бросив на него быстрый взгляд склонилась к его паху, убирая мешавшую простынь в сторону. Полотенце на груди развязалось и медленно сползало вниз. Коснулась языком члена и вскинула глаза. Саид прищурено наблюдал за моими действиями, закинув одну руку под голову. Возбудилась от одного его дикого взгляда, в котором хищник в предвкушении облизывался. Да, я с каждым днем влюблялась в его внутреннего зверя, он кусался, он рычал, когда я гладила, но если и сжимал челюсти, удерживая, то тут же отпускал, не оторвав и куска живой плоти. Иногда меня покидал инстинкт самосохранения и с упоением цеплялась за его животную сущность, не давала уходить, манила к себе, чтобы с восторгом вжиматься в его напряженное тело и слышать удовлетворенное грудное рычание.
