– Несомненно, это святое место должны были посещать тысячи паломников. Здесь продавались всевозможные религиозные сувениры, а шарлатаны предлагали всякого рода чудотворные средства и поддельные реликвии. Для тогдашних времен это было нормой. Вы вправе сомневаться, мистер Хантер. В самом деле, через столько сотен лет, и после Реформации, когда почти все свидетельства были уничтожены, практически невозможно установить истину.

– Так. А другие два набора координат вы проверяли? – спросил Росс.

– Проверял. Но, боюсь, ничего не смогу вам открыть, пока не буду уверен в вашей абсолютной преданности нашему делу.

Несмотря на весь свой скепсис, Росс не мог просто отмахнуться от того, что Кук сказал ему о Рикки. И потом, чувствовалась в нем какая-то трогательная искренность. Так или иначе, сам гость явно на сто процентов верил в то, что говорил.

Но все же…

– Доктор Кук, по вашим словам, Господь Бог считает, что, если человечество снова в него поверит, это отодвинет мир от края пропасти?

– Совершенно точно, мистер Хантер.

– Не понимаю, чем это может помочь. Окинем взглядом хотя бы прошедшие пару тысяч лет. Бо́льшую часть этих тысячелетий абсолютно все на свете верили в какого-нибудь бога или богов и поклонялись им. И что? Это не мешало им творить друг с другом такие же ужасы и зверства, как в наши дни. Люди могут пламенно верить в Бога и быть последними подонками, одно другому совершенно не мешает. – Он поднял взгляд; собеседник смотрел на него внимательно и серьезно. – Доктор Кук, если он в самом деле Бог и хочет вернуть мир на правый путь, что бы он под этим ни подразумевал… к чему такие сложности? Почему бы просто не взять и не сделать это?

– Потому что всех нас Бог наделил свободной волей. Он послал своего Сына, чтобы спасти нас, а мы насмеялись над Ним и убили Его. И с тех пор страдаем от последствий. Однако теперь Бог готов дать нам вторую попытку.

Все инстинкты Росса кричали: это тупик! В конце концов, из Интернета доктор Кук мог выяснить о Россе все, что хотел знать, – в том числе и о его погибшем брате.

Да, но Пушок и Пискля?..

Росс решил пойти на блеф. Он взглянул на часы.

– Что ж, боюсь, время у меня на исходе – и, простите, пока я не вижу, к чему все это может нас привести. Давайте сделаем так: если вы хотите продолжить разговор, то снимите с вашей рукописи копию и пришлите мне. В противном случае, – Росс встал, – было очень приятно с вами познакомиться.

Кук не двинулся с места – лишь плотно сжал губы.

– Хорошо, – проговорил он, задумчиво кивнув. – Мистер Хантер, я вам доверяю. Если вы пообещаете не делать с рукописи копий, я оставлю ее вам. Мы встретимся еще раз и выработаем стратегию спасения человечества.

– Неплохой план, – заметил Росс. – При одном условии.

– Каком?

– Вы дадите мне все три набора координат.

Кук поколебался; в его прищуренных глазах читалось подозрение.

– Зачем они вам?

– Вы просите меня уделить вам много времени и внимания. Так доверьтесь мне. Попробую проверить координаты сам.

– Мистер Хантер, в знак доброй воли я готов дать вам координаты точного местонахождения Чаши Грааля. Поймите правильно, дело не в том, что я вам не доверяю. Просто эти сведения могут попасть в дурные руки. – Гость вновь устремил на Росса пристальный взгляд. – Вы понимаете, сколько людей хотели бы их заполучить? В дурных руках эти сведения могут быть чрезвычайно опасны.

– В каком смысле опасны? Кто за ними охотится?

– Произнести вслух? – Кук смерил Росса укоризненным взглядом. В его голосе послышались нетерпеливые нотки преподавателя, возящегося с бестолковым студентом. – Люцифер, мистер Хантер. Сатана. Тот, что был сброшен с небес, но поклялся вернуться и отомстить – и сейчас выжидает своего часа.

– Э-э… понятно, – ответил Росс, изо всех сил стараясь сохранять серьезность.

– Другие координаты я передам вам, когда почувствую, что это безопасно. И дайте, пожалуйста, слово, что не станете вести раскопки у Колодца Чаши – или в любом другом месте – без моего присутствия.

– Даю слово.

Кук неохотно достал бумажник, извлек оттуда клочок бумаги, не более двух дюймов в длину и в ширину, и протянул Россу.

Журналист едва мог разобрать крошечные буквы и цифры, нацарапанные на бумаге. Щурясь, он прочитал координаты вслух:

– Пятьдесят один градус восемь минут сорок секунд северной широты, два градуса сорок одна минута пятьдесят пять секунд западной долготы…

Дальше шли какие-то цифры.

– Четырнадцать, девять, четырнадцать, пять, тринадцать, пять, двадцать, восемнадцать, пять, девятнадцать, девятнадцать, двадцать, двенадцать. – Он поднял глаза. – А это что такое? Это не координаты.

– Совершенно верно.

– Какой-то шифр?

– Честно говоря, не знаю. Будучи возле Колодца Чаши, я внимательно смотрел вокруг, старался найти что-то, что соответствовало бы этим числам. И ничего не нашел.

Несколько минут спустя они жали друг другу руки у дверей.

– Мистер Хантер, прошу вас, берегите рукопись!

– Обещаю вам, глаз с нее не спущу!

Потом Росс смотрел, как Кук садится в свою машину, включает фары и уезжает. Было без нескольких минут шесть.

Росс закрыл дверь, поднялся к себе в кабинет и стал читать.

Он не видел, как человек в темно-сером «Воксхолле», припаркованном неподалеку, опустил бинокль ночного видения, выключил режим видеозаписи, что-то записал у себя в блокноте, затем завел машину и поехал прочь.

Понедельник, 20 февраля

Все были довольны, и сам пастор Уэсли Венцеслав, сорока шести лет от роду, – больше всех. Он любил, когда люди вокруг счастливы. И ничто не делало этого служителя Божьего счастливее, чем проповедь Слова Господня – в собственном понимании, находившем отклик в сердцах множества людей. Пастор проповедовал Слово, несущее счастье и успех.

Паства Церкви Уэсли Венцеслава росла день ото дня. Основная его «база» в Южном Кенсингтоне вмещала до 1700 человек – и вот уже несколько лет на каждой службе бывала забита до отказа. А когда проповеди произносил сам пастор Уэсли – обычно это бывало в воскресенье вечером, – множество народу собиралось в любую погоду и за стенами церкви, чтобы увидеть пастора и услышать его слово с больших экранов, чтобы вместе молиться и любить. То же самое происходило и в трех других английских церквях – в Манчестере, Лидсе и Лестере. Помимо этого, у пастора было три церкви в Америке – и в ближайшее время он планировал открыть несколько новых. «Когда Бог стоит у тебя за спиной, – любил говорить пастор Уэсли, – весь мир лежит перед тобой, как устрица, – только и ждет, чтобы его открыли и съели!»

Неуклонно росли и просмотры его канала на «Ю-тьюбе». Сейчас каждый ролик получал в среднем 5,2 миллиона просмотров – больше, чем у иных ведущих информационных и развлекательных каналов! Спонсоры пастора Уэсли были счастливы. Счастлив и его банковский менеджер. И хозяева дорогих бутиков и ювелирных магазинов на Уэстборн-гроув в Лондоне и на Родео-драйв в Беверли-Хиллс, где пастор любил покупать подарки своей жене Марине, сидевшей дома с тремя маленькими детьми. Дети находились на домашнем обучении – и по религиозным причинам, и ради безопасности. Вся семья жила в поместье в Суррее под названием «Гефсиманский сад»: там располагался и дом, и штаб-квартира Церкви Уэсли Венцеслава.

А как счастливы были дилеры компании «Роллс-Ройс» в Сассексе! Чаще всего Уэсли появлялся в свете на спортивном двухдверном «Фантом Купе» цвета золотого песка, всего несколько недель как сошедшем с конвейера; а дома у него, в гараже на десять машин, стояли еще пять «роллсов», каждый не старше двух лет. Это Иисус, рассуждал Уэсли, мог бродить по холмам Галилеи пешком, но с тех пор времена изменились. Новые возможности, новые ожидания – об этом он и писал, и проповедовал. Кому в наше время проще достучаться до сердец людей, нуждающихся в духовном руководстве – нищему монаху в сандалиях и на велосипеде или человеку в элегантном костюме и на дорогом автомобиле?