– Вот и развейся от забот в праведном разговоре со мной, – усмехнулся Брощан.

– С тобой, начальник, развеешься, – грустно заметил Орлов, но тут же оживился и с жаром заговорил: – Слушайте, Владимир Иванович, имею, как говорят в Одессе, желание отдать ключи от банка. Все просто. Мы расходимся, как в море корабли. За мной отвальная. Тысчонок этак сто баксов. Вы забываете обо мне, подчищаете мои бумажки и живете в свое удовольствие. Можете даже свалить на пенсию.

– Наваристое предложение. На досуге подумаю. Пока же поведай мне, что ты выяснил в отношении этих разорившихся фирм.

– Не надо, начальник, меня за дурака держать. Они накрылись стараниями вашей или гэбэшной конторы. Только уж больно нагло работаете: даже не постеснялись своих пенсионеров в освободившиеся кресла посадить. И играете не по совести: рэкетирам не отваливаете, они ваши суммы на нас раскинули.

– Ты серьезно так считаешь?

– Куда уж серьезней,1– криво усмехнулся Орлов. – Да все по уму, начальник. На зарплате сейчас не протянешь, но у меня созданы надёжные тылы. По моему мнению…

Орлов ударился в рассуждения. Брощана этот треп не интересовал. Сделав вид, будто внимательно слушает, он предоставил собеседнику возможность выговориться. Впрочем, за долгие годы их сотрудничества Брощан досконально изучил повадки и манеры этого человека. Орлик мог часами ходить кругом да около, но за здорово живёшь стоящей информации не выдавал. Вообще-то, так вело себя большинство из его агентуры, завербованной на компроматериалах: с охотой и отдачей эта публика работала лишь тогда, когда над головами зависал дамоклов меч. И ему приходилось постоянно держать таких негласных сотрудников на крючке, искусственно изобретая для них ловушки.

Что же касалось Орлова, тот, почуяв силу, которую дают большие деньги, стал избегать встреч под любым предлогом, пытался положить конец всякому сотрудничеству с милицией. Однако Брощан не мог позволить себе выпустить из рук агента, вхожего в среду воротил тёмного бизнеса: слишком многое там варилось и замышлялось.

– Твои размышления весьма содержательны, однако они уводят от темы разговора, – оборвал собеседника Брощан. – Не станешь же ты уверять, что приезжавший к тебе Бес, он же Бессонов Борис Аркадьевич, придерживается мнения, будто разорение фирм "Светлана", "Орбита" – дело рук милиции и комитетчиков?

Он попал в точку: Орлов сник, явно выгадывая время на обдумывание, налил себе водки, выпил. В два приема умял банан, потянулся за следующим.

Брощан бесцеремонно перехватил его руку, криво и язвительно ухмыляясь, заметил:

– Есть много на ночь вредно… Так к какому выводу вы пришли с Бесом по поводу разорившихся фирм? Тут поработали милиция или КГБ?

– К несколько иному, – растерянно пролепетал Орлов. Он не думал, что контора знает о визите Беса.

– Так что ж ты мне туфту гонишь? – зло бросил Брощан. Видя порыв собеседника что-то сказать в свое оправдание, повелительным жестом остановил его и продолжил: – И вообще, разлюбезный, мне твое поведение в последнее время перестает нравиться, чтобы не сказать большего. Я не тот человек, с которым можно играть в кошки-мышки. Стоит мне пошевелить пальцем, и от тебя не останется мокрого места.

Тот же Бес, узнав, как ты в свое время подставил его с золотишком, найдёт тебя под землёй.

– Но это же чистейшей воды шантаж…

– Не шантаж, а официальное предупреждение, – уточнил Брощан. – И запомни: мы с тобой расстанемся лишь тогда, когда я посчитаю это нужным. А то не совсем красиво получится. Я тебя отмазал от тюрьмы, не дал сгнить на нарах, опуститься на дно. Благодаря чему живешь припеваючи, крутишь миллиардами, имеешь имя…

– Ноя морально давно уже на дне, – рванул ворот рубахи Орлов. – Живу как последняя сука!

– Ты же сам этого захотел. У тебя был выбор. И ты его сделал… Что же касается совести… Видишь ли, в жизни за все приходится платить.

– Ноя не знал, что плата будет такой.

– Все ты прекрасно знал. И хватит ломать комедию. Мы здесь одни, хорошо понимаем друг друга. Поэтому давай вернёмся к нашим баранам. Так к какому выводу пришел Бес?

– Ничего конкретного. Кто-то наехал. Но кто, ответа не нашли. Брощан искоса взглянул на Орлова. Тот был подавлен, но в тоне его была какая-то обреченная решимость. Это не могло не насторожить. Однако он не подал виду, продолжал расспрашивать:

– И с чем он уехал в Москву?

– У них есть служба безопасности, она и будет разбираться.

– Чем такие разборки кончаются – нам… Ну да ладно. Слушай, у меня возникла необходимость поближе познакомиться с воротилами нефтебизнеса. Разумеется, при твоём содействии.

– Все что угодно, только не это, – взмолился Орлов и с нескрываемым страхом, запинаясь, добавил: – Того, кто сует нос в нефтяные дела, не спасут никакие погоны и должности.

– Моя безопасность – твоя забота, – усмехнулся Брощан. – Ты себе и представить не можешь, что будет, если я уйду в мир иной не по Божьей воле и мои друзья предадут гласное™ кое-какие материалы. Повторится ночь длинных ножей.

– Вы же обещали хранить все… в тайне, – с трудом вспомнил нужное слово Орлов. – Не вынуждайте меня на крайность.

Теперь Брощану стало ясно, о чем думал его собеседник минуту назад. Но, похоже, удалось заставить его выбросить дурные мысли. Хотя, конечно, сработано топором. Однако, с учетом предшествующего разговора, кажется, может сойти.

– Мы с тобой дали в свое время друг другу какие-то обещания. И у тебя нет ни малейшего повода в чём-нибудь меня упрекнуть.

Рука Орлова потянулась к бутылке. Однако в последнее мгновение он передумал, поникшим голосом спросил:

– Но как вы думаете добраться до службы безопасности? О ней, судя по нашему разговору, даже Бес не все знает.

– Для начала, пожалуй, выйдем на босса, а там уж потянем ниточку и к его охранникам, – с дальним прицелом ответил Брощан. – Но об этом поговорим завтра: обдумать предстоит многое, а ты сегодня малость "подшофе" и от этого взвинчен… Встретимся здесь же рано утром.

* * *

Уставившись взглядом в полированную крышку стола, втянут в плечи голову, Бес монотонно рассказывал о проваленной сделке с оружием.

Напротив него сидел преклонных лет лысый мужчина с выпуклыми бесцветными глазами, орлиным носом и морщинистым лицом. Опершись белыми дряблыми руками с выпирающими синими венами на набалдашник зажатой между ног трости, он внимательно слушал. Так умеют слушать хорошие актёры.

Поодаль от него, расположился третий участник беседы: плотный, по-своему красивый, в дорогом твидовом пиджаке. Лет пятидесяти. Закинув ногу за ногу и перебирая пальцами янтарные четки, он со скучающим видом смотрел на заглядывающие в окна ветки сосны.

В небольшом уютном зале ресторана, стоящего в каком-нибудь десятке метров от трассы Москва – Минск, больше никого не было.

Многочисленная охрана – высокие, как на подбор, квадратные молодцы с бычьими шеями и ничего, кроме наглости, не выражающими глазами, – не обращая внимания на холод, бдительно стерегла покой боссов. Хозяин придорожного ресторана, повар и официант безропотно сидели в одной из шести иномарок.

Бес кончил рассказывать, не поднимая головы, плеснул в фужер сока, жадно выпил, чуть подрагивающими пальцами выкатил из лежащей перед ним пачки сигарету.

– Хреновые, Бес, дела, – заметно картавя, подвёл итог сидящий напротив. – Последние два месяца сплошные провалы. Я уже начинаю опасаться что-либо тебе поручать.

Бес еще ниже опустил голову, чувствуя, как тело покрывается испариной. Он знал, чего ждать, если Хромой – Борис Григорьевич Беленький – отстранит его от дел и вышвырнет со своей команды. Превозмогая охвативший страх и сдерживая дрожь в голосе, тихо заметил:

– Да, катит сплошной обвал. Хоть в петлю лезь…

Однако волновался он напрасно. Нынешним утром, выслушав отчет Длинного, специально ради этого привезённого из Ростова, Хромой по достоинству оценил готовность Беса взять все на себя, а главное то, что он в последний момент не забыл назвать адрес тайника с личными сбережениями.