Тут уж никаких дополнительных объяснений не требовалось, ситуация была предельно ясной и однозначной: кто-то в очередной раз пытается отправить его к праотцам. Это открытие не породило в нём растерянности, даже секундного замешательства. Скорее наоборот, мозг заработал с предельной ясностью, взвешивая и оценивая в общем-то аховое для него положение: шансы в схватке с вооруженным противником, как бы ты подготовлен и тренирован ни был, всегда близки к нулю.

Не поднимая головы, прижимаясь к земле, он скатился на дно сухой выбоины, оставленной буксовавшими машинами, – она теперь была для него своего рода бруствером, скрывающим от взгляда противника, – осторожно взяв длинную палку из тех, что бросали под колёса, колыхнул ею ближайший ореховый куст. Тут же опять послышался хлопок – и на орешине пулей срезало тонкую ветку. По тому, как быстро противник среагировал на звук, стало ясно: тут действует далеко не дилетант.

Не теряя ни секунды, мужчина подполз к лайке, с любопытством наблюдавшей, как её хозяин елозит по земле, словно затеял какую-то незнакомую ей до сих пор игру. В прочем, почему незнакомую?

взмахнул у неё перед мордой палкой, отбросил её в кусты, полушёпотом выдавил: "Апорт!". Сам же, как только собака бросилась выполнять его команду, ящерицей шмыгнул к вывороченной с корнями сосне.

На этот отвлекающий маневр противник ответил двумя выстрелами.

Пожалуй, можно было воспользоваться тем, что ещё не вполне рассвело, и попытаться искать укрытия в карьере – до него оставалось считанных два десятка шагов. Но у мужчины даже и мысли такой не возникло. Пока он переигрывал соперника: тот неоправданно далеко от дороги избрал место для засады, не подумал, как себя вести, если вмешается собака. Но главное даже не это. Ему с самого начала крупно повезло – удалось, благодаря той же собаке, избежать прицельного выстрела. Такая удача выпадает редко, и непростительно было бы не попытать счастья до конца. Тем более, он знал: коль уж кто-то решил его убрать, то попытки будут повторяться и в другой раз киллер, чего доброго, не промахнётся.

Маскируясь корнями сосны, он наконец-то смог рассмотреть, что к чему и реально оценить ситуацию.

Метрах в пятнадцати от его временного убежища у комля толстой берёзы стоял некий человек и напряженно всматривался в ту сторону, где возилась лайка, пытаясь вытащить из куста брошенную палку.

Упустить столь удобный момент для нападения было бы глупо. Прячась за стволами деревьев, он начал, неслышно, по-кошачьи, приближаться к противнику. Тот, услышав шорох тронутого ледком мха, обернулся, вскинул пистолет. А чтоб тебя! Ничего не оставалось, как зигзагами, качая корпус из стороны в сторону, устремиться на сближение с противником.

Две пули просвистели у левого плеча. Теперь его и киллера разделяли какие-то пять метров. Больше уворачиваться от выстрела не имело смысла. Он выпрямился и застыл, будто подставляясь специально. Заметив едва уловимое движение пальца на спусковом крючке, мгновенно сел в шпагат. И пуля прошла в считанных сантиметрах над головой. Последняя! Отработанный долгими тренировками рывок – и вот он уже на ногах, в боевой стойке.

Киллер отбросил ставший не нужным пистолет, выставил вперёд левую руку с полусогнутыми, широко расставленными пальцами, перенёс вес тела на правую ногу, левую чуть согнул в колене, самодовольно ухмыльнулся. То, что он расстрелял всю обойму впустую, казалось, нисколько его не смутила, скорее – раззадорило.

Теперь можно было как следует рассмотреть нападавшего. Лет тридцати. Невысокий, широкоплечий, в фирменном спортивном костюме, в кожаных кроссовках. Что ещё? Правильные, даже красивые черты лица, модная причёска. Но глаза, маленькие и пустые, с желтоватым отливом радужки.

Его манера бега со стороны показалась бы странной. В глаза бросалась парящая лёгкость, словно под ним была не земля, а тонкий лёд, грозивший проломиться в любую секунду. В то же время во всей фигуре ощущалась предельная собранность. Он был весь внимание, улавливал и фиксировал малейшие изменения вокруг: след легковой машины на дороге, грязь не успела взяться морозом, следовательно, Киллер в свою очередь рассматривал его. Однако это занятие ему быстро надоело. Подавшись вперёд, обозначив ложную атаку в солнечное сплетение, с криком: "Ну, козёл!" – попытался нанести удар в голову.

Без всяких усилий "козёл" блокировал удар, кулак его левой руки безошибочно нашёл болевую точку в паху у противника. Тот взвыл, упал на колени. Но, надо отдать ему должное, тут же поднялся, с воплем бросился вперёд. Получив опережающий сокрушительный удар в грудь, отлетел на несколько метров и, ломая кусты, рухнул навзничь.

Они поменялись ролями. Тот, кто ещё минуту назад заведомо был жертвой, подошёл к распростёртому киллеру, холодно поинтересовался:

– Тебе не надоело валяться? Может, спокойно поговорим?

Держась за дерево, киллер встал. Глаза его по-звериному горели.

Закусил до крови губу, зло процедил:

– Всё, тебе конец…

– И всё же подумал бы над моим предложением.

Услышав в ответ яростную брань, в один прыжок сократил расстояние, правой рукой нанес резкий удар между сердцем и ключицей, левой – по печени.

Хватая, как рыба, воздух, из последних сил держась на ногах, киллер попятился назад и оказался на краю гравийного карьера.

– Стоять!

Выскочившая откуда-то из-за кустов лайка по-своему истолковала окрик хозяина и молнией мотнулась к незнакомцу.

Киллер интуитивно закрыл лицо руками, ступил шаг назад и с криком полетел вниз.

Они верили каждый в свою удачу. Победил сильнейший. Когда он подбежал к обрыву, его взору предстала жуткая картина. Надо же чтобы там, внизу, оказался экскаватор. Распластав руки, как на распятии, его недавний противник висел на зубьях ковша, и на лице его застыла недоуменная гримаса.

Осмотрелся по сторонам, прислушался. В лесу стояла гробовая тишина. И – ничего подозрительного. Перевёл взгляд на поле недавней схватки и с сожалением отметил, что никак не удастся скрыть от опытного глаза, реальную картину произошедшего здесь: вытоптанный и сорванный мох, сломанные ветки на кустах, в стволах деревьев где-то застряли пули. Всё же решил: пусть останется как можно меньше следов. Поправил сорванный мох, натаскал сухих веток, подобрал пистолет с глушителем, гильзы, листвой присыпал утоптанное место возле березы, где его поджидал теперь уже безопасный противник. Потом вышел на дорогу и направился к карьеру.

По пути заметил в лощине зелёный "Мерседес". Натянув рукав комбинезона, открыл дверцу. В салоне – идеальная чистота. Заглянул в бардачок. Поверх изрядной пачки денег (задаток?) там лежали водительские права на имя Коршунова Петра Васильевича. Осмотрев машину, спустился в карьер, подошел к погибшему, прошелся руками по многочисленным карманам его спортивного костюма. Ничего, что могло бы его заинтересовать, там не было. Тяжело вздохнул и все так же бегом пустился в обратный путь, мысленно выставляя для себя линию поведения.

* * *

Заместитель председателя Совета безопасности Виктор Федорович Березин поднял трубку внутреннего телефона, попросил помощника в ближайшие два часа ни с кем его не связывать, провёл пятернёй по пышной шевелюре, неторопливо, по-хозяйски, подошёл к длинному столу для заседаний, за которым в ожидании томилось пять человек, занял место во главе, еще раз окинул присутствующих взглядом.

Слева от него ёрзал в кресле министр внутренних дел, в недавнем прошлом – войсковый генерал, подобранный лично президентом. Сам же он, Березин, хотел в этом кресле видеть (и приложил к этому максимум усилий) совсем другого человека – своего бывшего сослуживца по прокуратуре. Однако на этот раз глава государства был непреклонен в своём выборе. Позже Березин понял причину его неуступчивости: новому министру предстояло не столько решать вопросы борьбы с преступностью, сколько быть готовым развернуть все силы на случай возможной попытки оппозиции свергнуть президента.