— Счастливого пути, дети мои!
Разом поднялись братья со своих мест. Каждый из них держал в руке кнут. Садились на коней по старшинству.
Ударил кнутом нарт Сит, и показалось всем, будто гром ударил. Стрелою вылетел из ворот нарт Сит. А за ним понеслись его братья.
Опустел двор. Только нарт Сасрыква остался со своей матерью.
Он печален.
Легонько держит повод своего огнеподобного коня Бзоу.
Печален нарт Сасрыква, ибо никто не пригласил его в поход.
Братья перед походом сели за общий стол,
А Сасрыква в стороне остался как столб.
Никто его к столу не позвал, не приветил,
Как будто и нету его на свете.
Как все остальные вымыл коня, почистил и оседлал,
Как все он кнут в правую руку взял,
Но сесть на коня не предложили ему,
Из всех ста братьев ему одному.
Распевая песни, выехали братья в широкие ворота,
Сасрыква остался один как если бы сирота.
Как ветер носятся братья, подвиги совершают,
Громкая слава повсюду их сопровождает.
А Сасрыква стоит неподвижно, руки скрестив на груди.
Почему же его не взяли? Что ждет его впереди?
Неужели его оставили навсегда стоять у ворот,
Телят и коров пасти, да пугать ворон?
Заплакал нарт Сасрыква. Поплелся к матери.
— О мать, — проговорил он.
— Здесь я, сын мой. Что тебе?
— О мать, братья мои отправились в поход, и никто не пригласил меня. В чем причина?
— О свет моих очей! Разве старшие должны приглашать младшего? Следуй за ними.
Сасрыква недолго раздумывал — вскочил на верного Бзоу и в мгновение ока исчез за воротами. Быстро нагнал он своих братьев и, не смея опережать старших, поехал сзади.
— Кто ты? Куда путь держишь? — спросил его.
— Как кто? Я брат ваш! — воскликнул Сасрыква.
— Не знали, — с усмешкой произнес Гутсакья.
— Ты не от нашего отца рожден, — сказал Сит.
— И еще лезешь к нам в братья? — сказал нарт Гутсакья.
Что делать? Сасрыква вернулся домой точно побитый.
— Что случилось? — с тревогой обратилась к нему Сатаней-Гуаша.
— Ничего, — ответил Сасрыква, — я позабыл лепешки. Накорми-ка меня. И если это возможно — приготовь мой любимый айладж.
Сатаней-Гуаша живо просеяла муку, взяла свежего сыру и приготовила айладж. Она подала сыну кушанье, исходившее паром.
— Садись и поешь вместе со мной, — попросил Сасрыква.
Сатаней-Гуаша положила перед собой горячий айладж. Она коснулась горячего айладжа пальцем. Но тут Сасрыква схватил ее руку и воткнул палец глубоко в горячий-прегорячий айладж. Мать вскрикнула.
— Пока ты не объяснишь, кто я, — сказал Сасрыква, — не выпущу твоей руки.
— Ты — мой сын, — сказала Сатаней-Гуаша, с трудом преодолевая боль. — И ты лучше всех.
— Я не спрашиваю, лучше я или хуже, — сказал пылающий гневом Сасрыква. — Кто мой отец? И почему братья мои смеются надо мной?
Сатаней-Гуаша не растерялась. Она сказала твердым голосом:
— Пусть твои братья, которые пренебрегают тобой, вечно нуждаются в твоей помощи!.. А ты, сын мой, — часть скалы. В тебе чудодейственная сила. Пусть лучше расскажет об этом кузнец Айнар.
Сасрыква выбежал во двор, сел на коня и помчался вслед за своими братьями.
Сатаней-Гуаша подняла к небу глаза и молитвенно проговорила:
— Пусть вас, братья Сасрыквы, обидевшие сына моего, настигнет невиданный дождь — страшнее любого града, и ветер пусть дует вам в глаза — страшнее любого ветра, и пусть жизнь ваша зависит от сына моего Сасрыквы.
Между тем огнеподобный Бзоу летит вперед, и все ему нипочем — ни дождь, ни град, ни ветер, ни встречные реки. Он несется по долинам и горам, точно быстроногая серна.
Двое суток ехал Сасрыква, ехал в горы, все в горы. И вот усилился дождь. И повалил снег. И ветер подул, да такой, что казалось, горы обратятся в прах. А когда прояснилось — Сасрыква увидел своих братьев. Они жались друг к другу так тесно, что можно было набросить на них одну шапку. Бороды их обросли сосульками, и сосульки касались земли. Они погибали от холода.
— Что с вами? — спросил Сасрыква братьев.
Они очнулись словно ото сна и заговорили все разом.
— Сасрыква, брат наш! Мы умираем! Мы замерзаем! Спаси нас!
— Я с вами! — сказал Сасрыква. — Не бойтесь: я здесь!
И подумал: «Что же делать? Где раздобыть огонь на этой голой земле?»
Над ним раскинулось широкое небо, и было оно усыпано звездами. Они горели так ярко! «Их спасет только звезда!» — сказал про себя Сасрыква. Он натянул тетиву лука, прицелился в самую яркую из звезд и выпустил стрелу. И сбил яркую, самую яркую звезду! Она упала на землю, излучая тепло и свет. Насквозь промерзшие нарты собрались в кружок и стали греться. Но как ни была ярка и тепла эта звезда, согреть нартов она не могла. Их мог обогреть только земной огонь!
Сасрыква сел на коня и въехал на гребень горы. Видит — вьется дым. И он поехал на этот дым, решив, что там, где есть дым, есть и огонь. Но не так-то просто оказалось до огня добраться. Пришлось Сасрыкве переплывать бурные реки и проходить глубокие овраги, прежде чем ощутил он тепло огромного костра, в котором сгорали даже камни.
Однако путь к костру преграждал великан, свернувшийся так, что колени его касались подбородка. Великан спал, и Сасрыква не смог разбудить его.
Тогда обратился нарт к своему коню с такими словами:
— Будь шустрым, как белка, а я стану легким как пух!
И нарт разогнал коня своего Бзоу и влетел в правое ухо великана, а через левое вылетел! Набрал Сасрыква угольев и уже хотел было прежним путем возвратиться назад.
Но, по несчастью, обронил пылающий уголек, и лохматое великанье ухо загорелось. Чудовище проснулось, и Сасрыква вместе со своим конем очутился у него на ладони.
— Эй, ничтожный апсуа! — вскричал великан. — Как попал ты ко мне? И как тебя звать?
Сасрыква ответил:
— Я всего-навсего слуга нарта Сасрыквы.
— Ах, вот оно что! Скажи, ничтожный апсуа, а правда ли, что живет на свете Сасрыква, совершающий удивительные подвиги?
— Да, живет, — ответил Сасрыква, а сам с беспокойством думал о своих братьях. «Как бы отделаться от этого великана?» — размышлял он.
— Расскажи-ка о его подвигах, — сказал великан, тараща огромные глаза на нарта.
— Долго рассказывать, — сказал Сасрыква.
— Ничего, что долго, рассказывай…
— Ну что ж, — начал Сасрыква, — расскажу, только не вздумай следовать его примеру.
— Это почему же?
— Потому что не всякий это сможет… Вот, скажем, поднял однажды Сасрыква валун величиной с дом, поставил его на скалу, а сам стал под скалой. Он приказал мне сдвинуть с места валун, который едва держался на самом краю утеса. И что бы ты думал? Валун разбился о голову Сасрыквы! Только не вздумай повторять его подвиг!
Однако великан только рукой махнул и через мгновение уже тащил на гору преогромный валун. Рядом с валуном поставил ничтожного апсуа — слугу Сасрыквы, и попросил помочь совершить подвиг. Сасрыква столкнул валун, и полетел валун с превеликим грохотом. Ударился о голову великана и тут же рассыпался, точно был слеплен из сухого песка.
Огорчился Сасрыква, но что поделаешь — силен великан!
— На что же еще способен твой Сасрыква? — взревел великан.
Нарт сказал:
— Этот Сасрыква собрал однажды куски железа, сварил их в котле и выпил, точно молоко. Ему понравилось расплавленное железо.
Великан приступил к делу: живо расплавил в котле куски железа и выпил.
