Петр Великий мечтал отправить русские торговые миссии в Китай, Японию и Индию, подумывал он и о Северной Америке. В 1725 году, в год смерти Петра, находившийся уже двадцать лет на российской службе датчанин Витус Беринг отправился исследовать «Восточный океан». Речь идет о 1-й Камчатской экспедиции, и ее целью было подтвердить или опровергнуть наличие пролива либо же перешейка между Евразией и Америкой.

Тогда в России не было достаточно надежных судов для совершения кругосветных путешествий, поэтому Беринг, его ближайший помощник Алексей Чириков и команда из 34 человек, в составе которой были опытные судостроители, пересекли Сибирь, намереваясь построить корабль непосредственно на Тихоокеанском побережье. Чтобы проделать долгий путь до Камчатского полуострова (на минуточку, это одиннадцать современных часовых поясов!) и доставить на место все необходимое оборудование, в том числе навигационные приборы и якоря, потребовалось около двух лет. При помощи мастеровых людей, которых Беринг набирал по пути, был построен трехмачтовый корабль «Архангел Гавриил», и в 1728 году экспедиция наконец вышла в море.

Корабль обошел восточный берег Камчатки, прошел вдоль южного и восточного берегов Чукотки, пересек пролив, который позже назовут Беринговым, и… вернулся. К великому разочарованию всех участников плавания, «большой земли», которая фигурировала на самодельных казацких картах начиная где-то с 1710 года, они не обнаружили.

В 1733 году Беринг снова отправился в путь (2-я Камчатская экспедиция). На этот раз у него было два больших судна – «Святой апостол Петр» и «Святой апостол Павел». Эти суда были построены в Авачинской бухте на Камчатке, там, где сейчас находится Петропавловск-Камчатский[5]. В составе команды Витуса Беринга были ученые. Молодой ботаник Степан Крашенинников выполнял, помимо прочего, функции летописца экспедиции. По словам Крашенинникова, обитатели Камчатки были еще более омерзительными, чем все остальные сибиряки. «Они едят вшей и моются мочой… пахнут рыбой и делятся едой с собаками», – писал он и добавлял, что «камчадалы не умеют считать больше трех без использования пальцев»²³.

На этот раз русским морякам все же удалось высадиться на американском континенте, но история этой высадки оказалась более чем драматичной. Алексей Чириков, верный соратник Беринга, на «Святом апостоле Павле» прошел на юг от острова Якоби, там, где теперь пограничные воды США и Канады, и открыл некоторые из Алеутских островов. В сторону материка он отправил лодку, которая не вернулась. Не вернулся и небольшой ялик, который спустя два дня послали на поиски пропавших. Вероятно, обе лодки утонули, не справившись с сильным течением вокруг острова Якоби²⁴. С корабля хорошо были видны костры на берегу, вокруг русского пакетбота плавала пирога местных жителей, но на «Святом Павле» больше не было шлюпок, чтобы спустить их на воду и последовать за аборигенами к берегу[6]. Чириков прождал еще несколько дней, но потом принял решение не искать тех, кто мог выжить после крушения лодок (команда потеряла пятнадцать человек), но самое главное – он отказался от идеи добраться до материка²⁵. В принципе, это объяснимо – без лодок пристать к берегу было невозможно. Команда даже не могла набрать воды и запастись провиантом, и на обратном пути членам экипажа пришлось обменивать свои ножи на пузыри с пресной водой, которые на своих пирогах привозили местные жители.

Еще в самом начале экспедиции корабли Чирикова и Беринга потеряли друг друга из виду. Известно, что в июле 1741 года «Святой Петр» достиг побережья Северной Америки. С борта судна команда видела гору Св. Элиас, у подножия которой находится современное поселение Якутат, где и состоялась высадка на берег. Но… корабль не успел вернуться на Камчатку до конца мореходного сезона, и людям пришлось зимовать на острове, который в настоящее время носит имя Беринга. Самое ужасное, что во время сильного шторма пакетбот сорвался с якоря, разбился о скалы и затонул. Шестидесятилетний Витус Беринг не пережил зиму и умер от сердечного приступа²⁶. Из семидесяти пяти членов команды уцелели сорок четыре человека. Причина смерти – главным образом цинга²⁷. Среди выживших был немецкий ученый Георг Стеллер, который писал, что команда питалась мясом больших морских животных, которых он называл «морскими коровами». Вес животного доходил до 3500 килограммов, и его мяса могло хватить команде на целый месяц²⁸. Скорее всего им также удавалось забивать дюгоней и моржей.

Весной 1742 года оставшиеся в живых моряки построили из обломков «Святого Петра» шлюпку и добрались до Петропавловской Гавани. От места зимовки до городка оказалось всего четыре дня пути.

Несмотря на большие потери, которые понесла экспедиция Беринга (Чириков, кстати, ходил на поиски своего друга), она была признана успешной. У русских появилась возможность обосновать свои претензии на североамериканские земли – хотя бы тем, что они открыли их. Но, если уж быть объективным, Беринг и Чириков – не первые европейцы, достигшие северного побережья Тихого океана. До них там побывал сэр Френсис Дрейк, знаменитый пират английской королевы Елизаветы Тюдор. Дрейк проплыл вдоль берегов континента на корабле «Золотая лань» (Golden Hind) и достиг мест современного Сан-Франциско, когда в 1577–1580 годах совершал кругосветное путешествие. Однако именно русские первыми высадились на материк. И после понесенных потерь могли утверждать, что заплатили кровью за право обладания землями на севере Америки.

Точно так же, как и в ходе покорения Сибири, освоением американских земель стали заниматься частные лица, которые из описаний Георга Стеллера узнали, что на островах довольно много пушных зверей. После 1742 года на Алеутских островах побывало около тридцати экспедиций. Добирались из Петропавловской Гавани и Охотска на одномачтовых суднах, специально снаряженных для плаваний в арктических водах; эти суда назывались шитиками. Кому везло больше, через два-три года возвращались в Россию и привозили с собой богатую добычу. В 1754 году одна из экспедиций привезла 1662 шкурки калана (морского бобра), 840 шкур морских котиков и 720 – лисьих.

Для местных жителей последствия появления русских, отстреливавших животных, приносящих болезни и считавших аборигенов за рабов, оказались катастрофическими. Один из первых исследователей Камчатки казак Владимир Атласов писал о том, что в 1730-х годах население полуострова составляло несколько тысяч. Когда же в 1773 году в этих местах провели первую официальную перепись населения, то насчитали всего 706 душ²⁹.

После экспедиции Беринга и Чирикова Петербург загорелся желанием присоединить Америку к Российской империи. «Колумбы росские, презрев угрюмый рок, / Меж льдами новый путь отворят на восток, / И наша досягнет в Америку держава», – писал Михаил Ломоносов в незаконченной поэме «Петр Великий». Любопытно то, что Михаил Ломоносов был не только известным ученым-энциклопедистом, но и по крови частично помором; представители этой народности, проживавшей на Севере, были первыми исследователями побережья Сибири у Северного Ледовитого океана. Следовательно, можно утверждать, что Ломоносов имел определенный врожденный интерес к исследованию северных земель. В 1755 году Ломоносов написал «Письмо о северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном». Кроме этого, он нарисовал карту земного шара, на которой Северный полюс располагался в самом центре, а Аляска была обозначена как часть Сибири³⁰. Ломоносов считал, что через северное море российский флот может пройти в Азию[7] и у России есть все шансы стать «империей на трех континентах: в Европе, Азии и в Америке».

Однако в реальности колонизировать эти места оказалось гораздо сложнее, чем представлялось ученому. Сибирь была огромная, больше, чем Европа и США вместе взятые, и власть царя, как и влияние православной церкви, слабели по мере продвижения на север и восток. В Сибири была вольница, и каждый жил по своим законам. Вслед за казаками в Сибирь потянулись люди, бегущие от преследований по религиозным мотивам. Здесь селились староверы, на которых начались гонения при отце Петра Великого. Туда же бежали крепостные крестьяне от помещиков-самодуров и те, кто имел проблемы с законом. По сути, как и на Диком Западе в Америке, сибирские просторы заселяли сектанты, земледельцы и преступники всех мастей³¹.