Казаки жили на земле, занимались крестьянским трудом, но в любой момент были готовы взяться за оружие и начать воевать. Существовало несколько территориальных казачеств: донское, кубанское, терекское, астраханское, уральское, оренбургское, сибирское, туркестанское, трансбайкальское, амурское и уссурийское. По сути, эти названия отражают постепенное продвижение империи на восток и юг. Внутри казачества со временем сложилась четкая градация. Полки (обычно при городах) делились на сотни, пятидесятки и десятки. Во главе полков стояли полковники, сотни управлялись атаманами и сотниками. Казачьи поселения назывались станицами, отсюда – казаки-станичники. Сторожевые казаки несли службу при пограничных крепостях, были также казаки-вожи (проводники). Когда казаки не вели боевых действий, связанных с защитой границ, они ненаказуемо могли захватывать новые земли и грабить население⁷. «Этих людей не пугает ни жаркое солнце, ни холодная зима, – писал Ричард Ченслер о казаках, с которыми столкнулся на Северной Двине в 1553 году. – Они в состоянии простоять два месяца зимой в чистом поле, там, где обычный солдат не найдет ни крова, ни пропитания»⁸.

Можно говорить о трех условиях, способствующих расширению границ империи на восток: осознание роли Московии как наследницы Византии, необходимость обезопасить границы от набегов татар и наличие на границах казаков. Из этих трех факторов наличие казаков было, как представляется, решающим.

Казаки двигались на восток не как купцы, а как завоеватели, и это было осенено властью. Московские государи по отношению к коренному населению захватываемых земель придерживались точно такой же политики, как в свое время с русскими обходились татары. Все крестьяне становились собственностью царя и привязывались к земле, а местная знать переходила в разряд вассалов. «Когда бедный мужик встречает на улице [царя или знать], он должен пасть ниц и не смотреть на господина <…> словно тот идол, которому поклоняются»⁹, – писал английский путешественник Жиль Флетчер, посетивший Москву времен Ивана Грозного.

Казаков можно сравнить с ордой, которая двигалась на восток, а не на запад. Покоренные ими народы должны были платить ясак (это, кстати, татарское слово) – натуральный налог, который в Сибири и на Севере главным образом взимался пушниной. Очень часто казаки брали в плен женщин¹⁰. Формально исправно платившие дань жители попадали под защиту царя, что, если вдуматься, не имело смысла, так как царь был далеко, а казаки – близко. И все же надо отметить, что в случае принятия выставленных условий казаки местное население не истребляли¹¹.

В Новом Свете (на реке Св. Лаврентия и в Гудзоновом заливе) торговля пушниной осуществлялась в виде бартера с местными племенами, и очень часто на обмен шли земли. Покорение Сибири проходило по той же схеме, которую использовали испанцы: путем «безвозмездной конфискации».

Всех тех жителей Сибири, которые отказывались подчиняться царю, ждала безрадостная участь. Царь дал казакам право, как говорится в одной грамоте XVII века, «вести войну и отбирать детей»¹². В 1642 году бурятский правитель Булуй поклялся казакам в том, что его народ заплатит ясак мехом соболя и лисы, «иначе не есть мне хлеба, и не будет греть меня солнце, поразит меня русский меч, убьет меня пищаль, и огнем сожгут наши деревни»¹³.

К середине XVII века вместе с отрядами казаков шли священники, сжигавшие идолов, не позволявшие местному населению заниматься многоженством и насильно загонявшие людей в реки – крестить¹⁴. В первое время от уплаты ясака освобождали всех тех, кто переходил в христианскую веру[3]. Однако уже к 1706 году всё местное население, вне зависимости от вероисповедания, обязано было платить дань¹⁵.

Казакам легко удавалось захватывать новые территории, однако они не умели управлять землями так, чтобы местные жители не озлоблялись против русских. Сбор пушнины был варварским: зверей с ценным мехом истребляли в течение примерно двадцати лет, после чего «рейдеры» двигались дальше на восток.

Если взглянуть на карту, Сибирь занимает огромную территорию: от Урала до Тихого океана. Несколько веков назад эта территория дробилась на три больших региона, расположенных в бассейнах трех великих рек: Оби и ее главного притока Иртыша, Енисея и Лены. Каждая из этих рек впадает в Северный Ледовитый океан, образуя дельту, сравнимую с дельтой Нила при впадении в Средиземное море¹⁶. К югу от истоков этих рек тянутся бескрайние степи Евразии, по которым в свое время кочевники прошли от Маньчжурии до Венгрии. Несмотря на то что по степям продвигаться проще, чем по лесам, надо считаться с тем, что там проживали относительно многочисленные и не самые миролюбивые народы: башкиры, казахи и киргизы, которые вошли в состав Российской империи только в конце XIX века. И что очень важно – в степях нет никакой пушнины.

Чтобы продвигаться в глубь материка, казаки использовали водные пути. Строили плоскодонные суда, которые перетаскивали волоком между реками. В местах слияния рек, где исторически велась торговля, ставили остроги – небольшие деревянные крепости в виде квадрата, стороны которого были примерно сто метров. Стены – пятиметровый частокол, по краям – сторожевые башни, которые (не всегда) соединялись внутренними галереями. Внутри острога стоял дом воеводы, здесь же были бараки для казаков, церковь и пороховые склады¹⁷. Вне острогов устраивали зимовье. Обычно зимовье представляло собой большой укрепленный сруб, в котором умещались до пятидесяти человек.

В 1639 году, через 120 лет после того, как испанец Васко де Нуньес де Бальбоа стал первым европейцем, увидевшим Тихий океан с берегов Центральной Америки[4], пешие казаки под предводительством Ивана Москвитина вышли к Охотскому морю, то есть оказались по другую сторону Тихого океана. Прошло чуть больше полувека со времен, когда Ермак начал покорение Сибири и русские прошли до конца материка.

На кочах – больших плоскодонных лодках – казаки проплыли вдоль побережья Северного Ледовитого океана, и в 1648 году вышли в Тихий океан. Казак из Великого Устюга по имени Семен Дежнёв вместе с помощником Федотом Алексеевым собрали флотилию из семи речных кочей, и на каждом из них была команда не меньше девятнадцати человек. Предвкушая ценный куш, Дежнёв прошел Берингов пролив там, где в наши дни находится морская граница между США и РФ, и построил острог Анадырь на Чукотском полуострове. Во время экспедиции четыре коча затонули, погибли шестьдесят четыре казака. Однако сложности и человеческие жертвы Дежнёва не остановили. Он снова вернулся в эти края, вышел по притокам Колымы в Охотское море и оттуда в 1650 году двинулся к границам Китайской империи на реке Амур¹⁸.

За продвижением русских в глубь материка внимательно следили в Западной Европе. Голландский предприниматель Николаас Витсен, тринадцать раз избиравшийся мэром Амстердама, был одним из первых европейцев, побывавших в Сибири. Частично использовав географические данные экспедиций Дежнёва, он нарисовал карту мира, которую представил в 1690 году в своем объемном исследовании Российской империи под названием «Северная и Восточная Тартария» (Noord en Oost Tartarye). Но сами русские путешественники в то время мало слышали об открытиях Дежнёва. Написанный им официальный отчет об экспедициях¹⁹ нашли в архивах Якутска только в 1730-х годах²⁰.

В 1647 году, в первые годы царствования Алексея Михайловича, отца Петра I, на берегу Охотского моря казаки построили зимовье, на месте которого в 1649 году появилась крепость Косой острожок. Это было первое постоянное русское поселение на побережье Тихого океана²¹. В 1711 году Петр приказал построить в Охотске порт, что было, конечно же, преждевременно, так как никаких русских военных кораблей в этой части Мирового океана тогда еще не было²². Порт появился уже после смерти Петра, в 1731 году, и вокруг него постепенно стал разрастаться городок.