— Какой ужас! Не думала, что он так мелочен и алчен, — воскликнула я, — Но это объясняет, кто обыскивал тело Аурелии — Ребекка. Она, видимо, искала шкатулку с кольцом, — пробормотала я.
— Если ужасное послание нам – правда, то, скорее всего, Ребекка искала эти вещи по просьбе графини. И что самое ужасное — я боюсь, что ваша старая знакомая может быть причастна к убийству своей дочери, — тихо закончил Оливье.
При этой мысли у меня перехватило дыхание. Я допускала за Флоренс любой порок: холодность, надменность, тщеславие… Но убийство собственного дитя из-за старого кольца с глупым детским обвинением — как такое может быть правдой?! Да и если бы Аурелия кому-то рассказала о своих догадках, то кто бы ей поверил?! С чего бы такой знатной даме, да к тому же, не глупой, бояться обвинения семилетней девочки??? Но она боялась… Это настолько напугало её, что она решилась устранить свою единственную дочь. А через пару дней погибнет ещё одна глупая душа, всё преступление которой заключалось лишь в легкомыслии и порывистости.
— Дорогой, Катарина не должна умереть из-за греха другого человека, — прошептала я.
Оливье нежно поцеловал меня.
— Я постараюсь спасти её. Ну и, конечно, своё честное имя. А сейчас нам нужно отдохнуть — завтра мы наверняка сможем узнать нечто большее об этом странном семействе…
====== Глава 18. Лишний бокал ======
Однако спокойно спать нам не дали. Было уже за полночь, когда в нашу дверь стали настойчиво стучать. Раздражённый, Оливье отправился узнать причину тревоги. Но когда он вернулся, внешний вид его говорил о том, что произошло нечто серьёзное — губы его были поджаты, а бледноватое лицо выражало негодование. Быстро накинув халат, супруг вышел из спальни, не сказав мне ни слова.
Вернулся он спустя пару часов, а на мои вопросы ответил максимально кратко:
— Спите, завтра всё узнаете.
Утром, едва Рауля отправили в детскую, я и правда узнала всё, что произошло ночью. Мод расчёсывала меня перед зеркалом, в то время как уже полностью одетый Оливье сосредоточенно ходил по комнате.
— Вчера был найден труп посудомойки Марселины, — без каких-либо прелюдий и лишних слов произнёс он.
Услышав это, я невольно ахнула.
— Она была задушена в своей комнате. Подушкой. Месье Жаме определил, что смерть её насильственна, потому как женщина сопротивлялась — поломаны ногти и поцарапаны руки. Так же синяки на теле. На прикроватном столике в её каморке была найдена кружка с остатками вина, а в него было добавлено сильное снотворное. По всей видимости, убийца хотел, чтобы Марселина была вне сознания, — пробормотал он, и ненадолго умолк, после чего внезапно задал вопрос лично мне: — Дорогая, скажите, на кухне, когда она всем вам рассказывала об увиденном, была ли рядом Ребекка?
На миг я задумалась, а затем перечислила в слух всех, кто тогда находился там.
— Но некто зашёл со двора, громко хлопнув дверью. Может это была она? — высказала я свою догадку.
— Однако, вы этого не видели. Хотя если это и так, она могла услышать только часть рассказа, — заметил граф, — Но снова это только наши догадки…
— Вы думаете, что Ребекка посмела бы убить служанку?
— Вполне, раз она проделала это с ребёнком благородных кровей.
— Но всё-таки, даже если она слышала часть разговора, зачем убивать Марселину, наводя лишние подозрения? Мы ведь могли обнаружить её и раньше, до их отъезда. Посудомойка ведь не видела её лица. Смысл убийства?
— Моя дорогая, ежели Ребекка слышала только часть рассказа, то могла подумать, что рассказчица её разглядела. Женщину убили вчера утром. Скорее всего Марселину душили во время мессы по Аурелии, — ответил Оливье.
— Святые угодники! Не зря мне эта девица не понравилась с самого начала, — вмешалась возмущённо Мод, о присутствии которой мы совершенно забыли.
— Чем же она вызвала неприязнь у тебя? — поинтересовался граф.
Служанка заново пересказала услышанный ею разговор, после чего Оливье нахмурился.
— Похоже, как и почему действует Ребекка, я начинаю понимать, — произнёс задумчиво он.
Весь день я провела в подавленном состоянии — ещё одна внезапная и безвременная
смерть навевала самые мрачные мысли и чувства.
Оливье и месье Жаме занимались осмотром комнаты служанки и её тела. Они так же опросили и прислугу, но никто ничего не слышал и не видел. Марселина и раньше любила приложиться к креплёному вину, а потом отдыхать по пол дня, перекладывая свою работу на своих двух молоденьких племянниц, которых она же пристроила в замок мыть посуду. Но когда она отсутствовала целые сутки, не поставив никого в известность, её начали искать. Дверь в её комнату была заперта, потому и решили, что она ушла. Повар послал в городок, где она жила, мальчика, но родные тоже не видели женщину. Труп обнаружили случайно — по тошнотворному запаху, ведь в этот вечер соседние комнатки хорошо протопили, стены нагрелись и тело Марселины, вдобавок, почти сутки пролежав в собственных испражнениях, стало быстрее разлагаться.
После осмотра месье Жаме, труп посудомойки отправили родным, чтобы те могли достойно похоронить её на следующий день.
Ничего удивительного, что после такого происшествия мы все сидели за обеденным столом молчаливые и мрачные.
— Милый брат, мне кажется, что отцу Доминику следует окропить весь замок — слишком много зла и слабых в вере душ здесь под одной крышей, — несколько холодно произнесла Эммильена, когда мы вкушали первые блюда.
— Что ж, молитвы это неплохой выход, дабы успокоить слуг. Хотя для меня важнее найти и покарать убийцу, — задумчиво ответил Оливье.
— Но ведь убийца девочки найдена — эта греховная, развязная девица, которая отважилась на связь вне брачной клятвы, — фыркнула сестра графа, — Ну, а ту словоохотливую праздную женщину наверняка убил её собутыльник. Либо кто-то из слуг обокрал её, — высказала она свои доводы.
— Марселина не хранила в комнате ценных вещей. Там была только старая сменная одежда, пара башмаков, да узелок, куда она складывала объедки, коими делился с ней повар, — заметил Оливье.
— Человек, у которого в душе нет веры — лёгкая добыча лукавого. Тут и повод для убийства не нужен, — возразила Эммильена.
— Не сомневаюсь, что имея рядом такую ревностную христианку, как вы, сестра, мы не падём под происками искусителя, — почти не скрывая сарказма, ответил мой супруг.
Графиня дель Альваро недовольно поджала губы.
— Кстати, я вспомнил, что вы должны отработать наказание за воровство, — словно невзначай, произнёс Оливье, посмотрев на молчаливого Эмиля.
Мальчик коротко кивнул, совершенно не подав ни единого знака протеста.
— Послушайте, это просто недоразумение — мой сын имеет право брать вещи в этом замке. В конце концов, он принадлежит и к моему роду тоже, поэтому то, что он взял старую шпагу, не может считаться преступлением, — попыталась вступиться за него мать.
— Вы ошибаетесь, сударыня. Даже Рауль получает наказание когда что-то берёт без спроса. Ваш сын — не мой наследник. И пока он живёт в моём замке, должен считаться с моими законами и порядками, — холодно отрезал мой супруг, — Как только закончите с едой, отправляйтесь в зал фехтования. Там вы должны отмыть полы и отдраить их. Всё необходимое слуги принесут, — обратился он к Эмилю.
— Что??? Да как вы смеете?! — воскликнула Эммильена, — Вы опускаете моего сына до уровня полотёра, мальчика-слуги?!
— Сестра, уймитесь! Физический труд ещё никому не приносил вреда. А если ваш сын изберёт военную карьеру, то, уверяю вас, что вначале он не только шляпой с перьями будет размахивать, да эфесом шпаги хвастать, — довольно жёстко осадил Эммильену граф.
— Оливье, то, как вы обращаетесь со мной и с моими детьми — это унизительно. Если мы вам неугодны в этом замке, если я чужая в своём доме, то мы его покинем. Сегодня я напишу письмо своей подруге в Париж, графиня д`Аркур, я уверена, приютит нас. Она всегда была отзывчива и добра, — эмоционально выпалила его сестра.
