Я не могла понять кто это, поэтому продолжала стоять в нерешительности возле спальни. Дама снова махнула рукой. Наконец, решившись, я подошла к ней.

— Кто вы? — спросила я.

— У меня много имён, — ответил приятный женский голос из-под вуали, — Можете называть меня мадам Адели.

— Я вас раньше здесь не видела…

— Это потому что я предпочитаю обитать возле склепов, — пояснила дама.

— Вы призрак?

— Да, — спокойно прозвучал ответ, — Иногда меня называют «Дама в Сером».

Я невольно вздрогнула, услышав это имя.

— Но вы ведь предвестница смерти? Я… я умру? — заикаясь, спросила я, чувствуя, как холодный страх хватает меня за горло.

— Все люди смертны, — несколько философски изрёк призрак, — Но на самом деле все слухи обо мне — бред и ложь. Вы не против пройтись? — предложила внезапно она.

Обрадованная тем, что сам виновник слухов опроверг их, я молча кивнула.

— Знаете, моя жизнь оборвалась внезапно и по вине моего супруга. После того, как я перешла в иную форму, и увидела, как он веселится, радуясь моей гибели, то, конечно же, посчитала своим долгом несколько подпортить ему жизнь. Но более, после его гибели, я никому не вредила.

— А как же знамения, якобы, от вас? Например, разбитое стекло во время дождя? — осторожно поинтересовалось я.

— Стекло? Это довольно безвкусно и в духе, скорее, месье Филиппа, — фыркнула она, — Но я хочу, чтобы все знали, и поэтому я пришла поговорить с вами, что к смерти того несчастного ребенка я лично отношения не имею. А эти грязные сплетни просто недопустимы, — высокопарно заявила Дама.

— Ох, ты ж, Боже мой! Прямо праздник сегодня у меня! Мадам Адели вылезли из своего склепа, — внезапно услышали мы насмешливый голос месье Филиппа, появившегося из-за угла.

— Опять вы, — холодно, даже с некоторым раздражением, произнесла дама-призрак.

— Опять и снова, мадам. Это всё-таки мой замок, — несколько заносчиво встал перед ней месье Филипп.

 — Решили меня удивить своими былыми титулами или как всегда намёками на размеры своего генеалогического древа? — фыркнула та в ответ месье Филиппу сквозь вуаль.

— Сударыня, да вы только намекните, что согласны, и узнаете, что слухи правдивы, — подмигнул он женщине.

— Да, как вы смеете, старый развратник, предлагать мне, той, у кого в роду текла кровь де Краон, такие пошлости?! Можете плести такое утопленницам-крестьянкам, они от сего, наверное, млеют, — прошипела Дама, — Собственно об утопленнице и идёт речь, — пояснила она.

— Да не уж-то замке прибыло на один невинный цветок? Надеюсь, она хоть молода, красива и не лежала в воде долго? — оживился месье Филипп.

— Знаете, смерть дурно повлияла на вас — вы стали просто нестерпимы, — резко осадила его мадам Адели, — Я говорю о убиенной девочке. В тот вечер, когда полил дождь, я как всегда бродила на своём любимом месте, а с него открывается вид на тропинку, что ведёт к озеру возле леса. Я увидела женщину в сером плаще и платье; она тащила девочку к озеру. Подойдя, этот изверг в юбке указала плачущему ребёнку рукой на что-то рядом, а затем вдали. Когда девочка повернулась туда, женщина накинула ей на шею шнурок и стала душить. Потом она била дитя по голове кулаком, одновременно топя в мутной воде. Когда малышка затихла, убийца перетащила её к другому месту, бросила в воду и оттолкнула от берега палкой. Я попыталась остановить преступницу и швырнула в неё ветку. Но, увы — оттащить или сильно навредить я не в силах, поэтому мои потуги даже не привлекли её внимания. Потом эта женщина убежала.

— Вы рассмотрели лицо убийцы? — быстро спросила я.

— Да, капюшон слетел с её головы. Но раньше не видела её здесь.

— Господи, как же тогда её опознать? — пробормотала я, — А она ничего тяжёлого не бросала в озеро? Была на лошади?

— На лошади? Нет, она пришла пешком из замка, — ответила дама.

Внезапно я невольно зевнула, прикрыв ладонью рот, и начала чувствовать небывалую усталость — сон начал наваливаться на меня с новой силой.

— Вам лучше вернуться к вашей комнате, — заметила моя собеседница, и мы все отправились назад.

— Но знаете, если вам как-то поможет это, то девочка называла женщину по имени — Ребекка. Она просила её отпустить перед тем, как они подошли к озеру.

— Что?! — воскликнула я, остановившись, но сонливость стала окутывать всё больше.

Даже сквозь затуманенный чарами Морфея разум я продолжала вспоминать отрывки разговоров об этом преступлении с супругом, слугами, аббатом…

— Надо немедленно рассказать Оливье, — это последнее, что прошептала я, стоя в спальне возле постели, после чего легла на неё и погрузилась в тревожный, но крепкий сон, который обычно завершал общение с призраками.

— Довольно частые обмороки — это иногда бывает у дам в положении, — услышала я голос месье Жаме, — Но, учитывая хрупкое состояние здоровья мадам графини, за ней надо внимательно наблюдать и всячески поддерживать.

Я застонала, открыв глаза.

— Сударыня, сегодня вам лучше провести день в постели, — заметил мне лекарь, и уже ставший ненавистным мне укрепляющий отвар оказался налитым в кружку и у меня руках.

— Мадам графиня выполнит все ваши рекомендации, не волнуйтесь, — ответил Оливье, стоявший рядом с кроватью по другую сторону.

Так же в комнате находился аббат, сидя в кресле неподалёку.

Лекарь согласно кивнул, и вскоре после его ухода супруг снова отметил мою чрезмерную бледность, напомнив о необходимости хорошо питаться. Поэтому спустя десять минут поднос с обильным обедом стоял передо мной.

— Послушайте, я ведь не упала в обморок, меня сморил сон от общения с месье Филиппом и мадам Адели, — начала объяснять я.

— Вы всё равно выглядите уставшей и бледной, поэтому принимайтесь за еду, — скомандовал Оливье.

— Я не съем это всё, нет аппетита.

— А вы начните вкушать пищу и он появится, — подсказал аббат.

— Кстати, мадам Адели видела убийцу, которая утопила девочку, — начала я, параллельно отправляя в рот небольшие кусочки жареной курицы.

Я поведала им о встрече с призраками и о том, что услышала Дама в Сером, правда, опустив при этом сальные шуточки месье Филиппа.

— Скверная картина, — пробормотал граф, садясь на кровать подле меня, — Если это правда, то возникает ещё больше вопросов, ведь доказательств вины Ребекки нет совсем. Но у нас есть подозреваемая, имевшая неосторожность появиться в не в то время и не в том месте. Кстати граф де Брионн уверен в её виновности. Он приедет через пару дней, дабы стать свидетелем суда над девушкой.

— Они уже отбыли? — спросила я.

— Да, сразу после завтрака. Вместе с этой служанкой, — ответил супруг.

— Но Катарина не убивала Аурелию, это же очевидно! — возмутилась я.

— Откуда вы знаете имя девушки? — удивился Оливье.

— Я стояла возле открытого окна, когда вы беседовали с ней во дворе, — объяснила я.

— Мадам, по-моему, вы игнорируете советы месье Жаме — никаких сквозняков! Умерьте своё любопытство. Уж лучше я потом буду вам подробно всё рассказывать, — холодно заметил супруг.

— Но Анна, тем не менее, права, — подал голос Рене, — Я поговорил с Катариной по душам. Учитывая, что я духовное лицо, она была со мной более откровенна, — отметил он.

Я усмехнулась, когда он вскользь упомянул о своём сане.

— Надеюсь, что вы не собираетесь нарушать тайну исповеди, мой друг, — сказал Оливье.

— Ну, что вы — исповеди не было. Грехи я ей не отпускал, а просто посоветовал рассказать всю правду, ибо ложь в этой ситуации означает для неё виселицу, — возразил Рене, — Катарина напугана. Она несколько легкомысленна, наивна, но всё-таки не полная дурочка. При всех слугах она не могла говорить открыто о своём позоре, поэтому, естественно, смолчала. Дело в том, что её соблазнил Гуго де Лаон, младший сын барона де Лаона. Обещал девице, что если та родит для него сына, то он перевезёт её в замок, сделает официальной любовницей, что она будет как сыр в масле кататься. Катарину это предложение прельстило, она пошла на связь с этим юнцом и вскоре понесла. Однако, узнав о её положении, он несколько охладел к ней. Тем временем юношу женили. Супруга его оказалась ревнивой, про связь, ясное дело, прознала от местных кумушек, и приказала избить беременную Катарину. В итоге та потеряла ребёнка, а кто-то в городке придал всё это большой огласке, приукрасив грязной сплетней о торговле телом за деньги. Скажем так: общество городка Ла Фер не приняло такого вольного поведения — смешки и издёвки стали преследовать её. Да ещё она отчего-то взяла, что детей более иметь не сможет. В итоге, после очередной ссоры со строгим отцом она решила, что жить ей не стоит, и, взяв лошадь, что привели подковать кузнецу, собрала подарки своего подлого любовника, то, что шила для будущего ребёнка и ускакала с этим тюком. Она думала утопиться в озере. Вещи-то она выкинула, но не смогла сама прыгнуть в воду — сидела и ревела… Потом решила уехать из города в Париж, села на лошадь и отправилась назад. Но, кстати, на обратном пути она видела женщину с ребёнком, которые шли на озеро. Дама в плаще насильно тащила туда девочку. Однако ей и в голову не пришло, что дитя ведут на смерть. А ещё Катарина заметила, что плащ и платье на женщине были добротными, из хорошего материала, благородного. Такое она видела на знатных дамах.