— Он убил её… Он убил Онорину… — хрипел Кристоф, захлёбываясь собственной кровью, — Та ждала ребенка от меня… От зависти к моему счастью… Он же убил всех остальных… Но я не ожидал, что ранит меня именно он… Вы должны рассказать всем об этом!
Ужасаясь ситуации и его положению, я никак не могла понять, кто же «он»? Но только хотела задать сей вопрос, как неподалёку услышала иной цокот копыт. Побуждаемая скорее интуицией, нежели здравым рассудком, я быстро нырнула под ели, что росли возле тропинки, и притаилась в их тени. Я ожидала увидеть кого угодно: супруга, ищущего меня, Рене, лесничего, объезжающего свой лес, просто проезжего, но только не чёрного всадника с тяжёлым мечом наперевес. Теперь на лице его отчётливо виднелись намотанная чёрная ветошь с нарисованным черепом. Он спрыгнул с лошади, и размеренным неторопливым шагом направился к юноше на земле. Будучи вблизи, я его смогла рассмотреть: высокого роста, поджарое и крепкое тело, хотя из-за этой уродливой «маски», скрывавшей лицо, невозможно было определить возраст. Кристоф, выпучив глаза, застонал. После он закричал, из последних сил попытавшись дёрнуться, в надежде отползти к лошади. Но это были тщетные попытки. К тому же, подняться он бы всё равно не смог… Всадник беззвучно обнажил меч, и обрушил удар, разрубая тело юноши поперёк. Обильные струи крови брызнули во все стороны. Я услышала истошные крики юного виконта, практически мгновенно затихшие. Убийца кромсал несчастного мечом, словно мясник — без жалости, без сострадания. Последним ударом он отсёк его голову, упавшую на мёрзлую и жухлую траву недалеко от меня. Поражённая увиденным, я вскрикнула, неосознанно отступив назад, отчего ветка под моими ногами надломилась, предательски хрустнув. Всадник резко развернулся, и совершенно безмолвно направился в мою сторону с окровавленным мечом. Между нами была лишь тропинка. Я прекрасно понимала, что не смогу бежать от него быстро, да и к тому же, в длинном платье, когда он всего в десяти шагах от меня. На миг остановившись, убийца рассмотрел меня, видимо, предрешая мою участь. Но в следующий момент, молча вынеся мне приговор, сделал в мою сторону шаг. Крынка с отваром знахарки полетела в его голову, скорее всего, от отчаянья и предчувствия скорой гибели, нежели из разумных соображений. Он же, явно не ожидая сопротивления от меня, был сбит с толку, когда хрупкий горшочек раскололся о его лоб, обдавая тёмным зельем, пахнущим мятой и ромашкой, его лицо. Ветошь быстро намокла, а жидкость попала в глаза, вызывая жжение. Это заставило его отбросить меч, и начать тереть лицо, даря мне драгоценные мгновения для спасения. В этот момент послышались громкие голоса людей и цокот копыт лошадей. Среди тех, кто быстро двигался в направлении к нам, я узнала голос Оливье, отдававшего приказы слугам. На тропинке показались всадники, мчавшие к нам с арбалетами, пиками, мечами и рапирами. Быстро оценив ситуацию, всадник мгновенно забыл обо мне, запрыгнул на свою лошадь, и, подобно пущенной стреле, скрылся в чаще. Я медленно оседала на землю, ухватившись за края накидки. Один из слуг заметил меня, и крикнул графу. Тот через считанные секунды оказался рядом. Оливье подхватил меня прежде, чем моё сознание, наконец, оставило меня, не в силах терпеть происходящий кошмар.
====== Глава 13.2 Ладан ======
Очнулась я уже в нашей спальне.С меня сняли обувь и накидку, а корсет был распущен. Возле кровати стоял месье Жаме и тихо рассказывал супругу о моём состоянии:
— Очевидных повреждений нет. Видимо, мадам графиня лишилась чувств от страха и пережитого ужаса. Учитывая её положение, то это вполне логично, — поделился лекарь своими наблюдениями.
— Положение? — переспросил граф.
— Ваша супруга, скорее всего, беременна. Вчера Мод точно назвала мне дату, когда должен был начаться цикл мадам графини. Сбой более двух недель.
Мой стон прервал его. Я попыталась приподняться на локте, но голова сильно кружилась.
— Дорогая, как вы? — кинулся ко мне Оливье.
— Голова болит… Тошнит… И это было так ужасно… Он убил Кристофа — отрубил голову и разрубил на куски, — в моем голосе слышалась истерика, тело вновь начинало трясти.
— Тише, всё закончилось, — Оливье прижал меня к себе, — Это исчадие Ада более вас не достанет, — пока я всхлипывала, он гладил меня по спине, целуя в лоб, а потом тихо спросил: — Но что вы делали в лесу?
— Я возвращалась от Хельги. Ходила к ней за отваром от тошноты.
— И давно вы чувствуете такие приступы недомогания?
— Пару дней. Наверное, отравилась чем-то.
— Моя прекрасная лгунья, я же по глазам вижу, что вы сами не верите себе, — улыбнулся граф.
— Но просто этого не может быть, — тихо ответила я.
— Отчего же? Мы с вами были близки, вы довольно молоды и ваш организм может справиться с трагедией, — Оливье улыбнулся мне, — Месье Жаме полагает, что чудо всё-таки произошло с вами.
Он нежно поцеловал меня в губы.
— Если честно, то я в смятении, — прозвучал тихо мой ответ.
— Лучше оставить мадам графиню сейчас. Ей необходим покой, — прервал наш разговор месье Жаме.
— Но Кристоф, он кое-что сказал мне, — попыталась я донести свою мысль.
— Позже поговорим об этом, дорогая. Сейчас вам надо успокоиться, а то даже сидя здесь у вас трясутся руки, — указал супруг.
И действительно: моё тело ходило ходуном, словно я только пришла с лютого мороза. Месье Жаме дал мне выпить какое-то горькое зелье, и спустя пять минут меня сильно потянуло в сон, поэтому я поудобнее легла в постель, и снова сомкнула глаза. Оливье уютно накрыл меня одеялом.
Не помню сколько я проспала, но когда открыла глаза, то Солнце стояло уже высоко. Я встала, обулась и сама, на сколько это было возможно, затянула корсет. Освежив лицо холодной водой из кувшинчика для умывания, я решила спуститься вниз, и, несмотря на сухость в горле и некую апатию, поужинать.
Мой путь лежал мимо комнаты, занимаемой аббатом. Дверь туда была приоткрыта. Никогда ранее я не была в его апартаментах. Обычно дверь в комнату Рене была заперта на ключ, который он носил при себе. Какое-то истинно-природное любопытство толкнуло меня исследовать его спальню. Решив, что в случае поимки «на месте преступления», скажу, что хотела поговорить о Кристофе, я стала оглядываться.
Аббат занимал большую спальню с довольно просторной кроватью. Над ней громоздился бархатистый балдахин вишнёвого цвета. Посередине комнаты стоял небольшой круглый стол из чёрного дерева. На кружевной белой скатерти был поднос с недавно принесённым, но уже завершённым ужином. Рядом с его остатками и пустым тарелками одиноко стоялая потухшая свеча в серебряном подсвечнике. Так же тут лежала небольшая стопка книг. Они прежде всего привлекли моё внимание. В голову закралась шальная мысль — уж не подобие ли Декамерона листает на досуге этот «святой» человек?!
Я стала рассматривать книги, осторожно листая пожелтевшие страницы. Одна из них содержала молитвы на разные случаи жизни, несколько бархатных закладок были на молитвах о возвращении безумцам рассудка, об укреплении супружеских уз и деторождении. Я закусила губу. Мысль о том, что этот человек молился обо мне, была для меня в новинку, точно подснежники в январе. Быстро отложив пухлый молитвенник в сторону я перешла ко второй книге.
К моему удивлению в этом фолианте, которой был больше остальных, находилось много детальных рисунков человеческого тела в разрезе. Как мужского, так и женского. Я с отвращением посмотрела на женские половые органы, которые были детально прорисованы на заложенной странице, и подписаны на латыни. Неужели Рене нравится это рассматривать? Читать сразу после молитв о деторождении?! Брезгливо содрогнувшись, я захлопнула фолиант и осторожно положила на место.
Наконец я подошла к самой потрёпанной в стопке книге. Страницы были жёлтыми и столь тонкими, что казались почти прозрачными. Чернила, однако, ещё хорошо читались. Текст в данном манускрипте был о магических ритуалах, языческих и давно забытых. Я осторожно перевернула страницу, заложенную тонкой шелковой ленточкой.
