Отвар месье Жаме подействовал довольно быстро, отчего она заснула крепким сном в своей новой спальне. Оставив её под присмотром Мод, я решила поговорить с мужем о возможности съездить к дяде. Что-то мне подсказывало, что самовольный выезд туда снова может вызвать негодование с его стороны.
Гримо ответил, что господа пьют в комнате возле погребка. Я осторожно приблизилась к ней. Трое мужчин сидели за столом, а перед ними стояли три пустые бутылки вина.
— Всё-таки вы не уверены, Рене, даже после увиденного родимого пятна? — спросил Оливье, посмотрев на друга.
— Возможно, я боюсь в это поверить. Не так я рассчитывал встретить свою дочь, — вздохнул аббат.
— Мой друг, вы должны быть наоборот рады; у вас есть теперь близкий человек. Если бы вы знали, как лично я был бы рад любому своему бастарду, если б таковой нашёлся, — попытался взбодрить Рене месье д’Артаньян.
— Я рад, конечно же. Но, выходит, что Камилла обманывала меня всё это время. Я чувствую вину за то, что не настоял на встрече с девочкой. Возможно, узнав о её пропаже, я смог бы начать поиски, и найти её раньше, дать хорошее воспитание, — проговорил он.
— Кто же вам мешает сделать это сейчас? — спросила я.
Мужчины повернулись на мой голос.
— Марианна не испорчена. Она довольно умна, в ней нет злости, либо большого эгоизма… Если вы боитесь, что она не умеет носить платье, либо вести себя за столом, то её вполне можно этому обучить, ей всего лишь тринадцать лет, — спокойно произнесла я.
— Дорогая, ваша привычка подслушивать неисправима, — вздохнув проговорил граф.
— Как и ваша входить без стука в мою спальню, — парировала я.
Д’Артаньян усмехнулся.
— Ваша нимфа права, мой друг. Я съезжу к этой горе-матери, и уточню кое-что. Ежели та Марианна, что находится здесь, окажется моим ребёнком, то у меня есть ещё есть шанс вывести её в люди, — решительно кивнул аббат.
Я хотела вернуться к своей просьбе, но Рене решил действовать стремительно. Спустя час он уже приказал подготовить свой экипаж, и, не смотря на просьбу моего супруга подождать до утра, отбыл в сторону имения, где жила вдова де Буа-Траси.
— Тем не менее, Марианне нужна нормальная одежда пока она здесь. Окажется она дочерью Рене или нет, это уже не важно, — заявила я.
Свою просьбу я, наконец, поведала супругу, когда мы стояли на крыльце, и смотрели вслед уезжающей карете аббата…
====== Глава 12. Запасной вариант ======
На следующий день мы с графом отправились к моему дяде, предварительно послав письмо о нашем визите. Оливье придерживал Донну, за уздечку, когда мы двинулись в путь, так что Пегас был вынужден терпеть её соседство. Супруг пытался более ощутимо проявлять заботу и внимание по отношению ко мне. Хотя мы и делили снова постель, но близости между нами не было.
— Надо немного переждать, — объяснил он, — Месье Жаме мне выговаривал после той ночи страсти — ваш организм ещё слаб для новых увеселений.
Я не настаивала. Память о случившемся ещё была свежа, хотя болевых ощущений в теле не наблюдалось. Но, видимо, пытаясь возместить временное отсутствие интимной жизни, Оливье засыпал прижав меня к себе, покрывая моё лицо и шею поцелуями перед сном. Сказок более не было. Они возвращали меня к началу трагических событий, и я принималась всхлипывать.
Месье де Бельфор был рад нашему приезду. Он старался даже из любезности не затрагивать темы, касательные моего здоровья и несчастного случая на лестнице. Услышав рассказ о Марианне, он усмехнулся:
— В ваш замок так и тянет дам, как живых, так и мёртвых…
В это время мы услышали шум на заднем дворе; возле нескольких кибиток суетились люди. Одни проветривали странные яркие одежды, кто-то рисовал на холсте углём горы или леса, два высоких парня в париках и с кусками пергамента в руках, читали свои роли. Первый выхватил деревянный длинный меч из своих ножен, и взмахнул пару раз.
— А вот и та труппа, которая приехала в Прованс с выступлениями. Завтра дают первое представление. Я уже пригласил парочку своих друзей, да и вам собирался прислать письмо. Надеюсь, что вы все прибудете завтра вечером. Раулю тоже будет интересно — тут и рыцари, и короли, и яд, — с энтузиазмом перечислял мой дядя.
— А, месье Бюжо! — воскликнул он, повернувшись к кому-то.
Торопливым жестом руки дядя поманил коренастого человека, с чёрными густыми волосами и печальными серыми глазами. Тот быстро подошёл к нам, и, стянув старую фетровую шляпу, коричневого цвета, почтительно поклонился.
—Позвольте представить: Амбруаз Бюжо, он руководит данной труппой, — с улыбкой произнёс старый граф, — Что вы завтра нам покажите?
— «Собаку садовника», месье. Мы несколько упростили её для понимания народа, — ответил постановщик.
— О, как прекрасно, я люблю Лопе де Вега, — улыбнулась я мужчине.
— Как забавно; фамилия главной героини созвучна с нашей, — усмехнулся дядя.
— Кстати, правда ли, что женские роли у вас исполняют юноши? — спросила я.
— Конечно, сударыня! Увы, но не много желающих среди дам, готовых связать свою жизнь со сценой, — ответил месье Бюжо.
— Мы слышали, что в вашей труппе есть один талантливый актёр, который преуспел в подобных ролях, — неоднозначно добавил Оливье.
— У нас есть Донат, Ланс, но на вряд ли их слава так велика…
Он кивнул на двух высоких парней, примерявших красивые женские платья. Но даже слои грима не могли скрыть их квадратные челюсти, большие кадыки и, в случае с Донатом, приличную щетину.
— Довольно красивые наряды. Бархат и атлас… Наверное, затратно каждый раз такое к спектаклям шить, ведь мужские размеры в разы отличаются от готовых женских платьев, — указала я на обновки, которые, по всей видимости, актёры носить не привыкли, и путались с застёжками корсета.
— О, нам просто повезло — эти вещи достались даром. До этого они принадлежали одному парню, Онору. Он был в нашей труппе. Увязался, когда мы отбывали из Парижа. Человек он был состоятельный. Говорил, что театр — его увлечение. Ну, мы и не против были такого богатого чудака. Всё же, он разрешал нам пользоваться своими нарядами да украшениями.
— Он хорошо играл? — спросил граф.
— Восхитительно. Довольно часто исполнял роли дам. Притом никто почти подмены не видел. Я уж думал, не плохой куш сорвём с такой королевой или богиней. Но только приехали мы в Прованс, как он вдруг сорвался, и по девицам пошёл, — с горечью в голосе закончил месье Бюжо.
— По девицам? — не поняла я.
— Да, мадам. К нему стали бегать какие-то девки. Ну что ещё может делать с ними парень в спальне на постоялом дворе? Хотя, если честно, даже хорошо, что он исчез. А то бы остальные актёры побили его, за злую шутку, — продолжил он.
— И как же он пошутил? — спросил Оливье.
— О, он направил нас в земли месье де Лаваля, заявив, что тот обожает театр. Мы, как идиоты, приперлись туда. Даже одно представление успели дать. На нём был сын графа, а позже приехал и сам граф. А затем нас разбудили посреди ночи, и выкинули из графства взашей. Часть нашего инвентаря уничтожили, — возмущённо поведал месье Бюжо.
— Разве мог Онор знать ранее де Лавалей? — осведомилась я.
— Наверное. Он тут был ранее, это точно. Парень знал все тропы, куда повернуть… он нам дорогу-то и показывал в графстве.
— И вы не обеспокоились, после его исчезновения? — удивился мой дядя.
— Конечно обеспокоились! К тому же срочно требовалась замена на главные женские роли. Но он прислал записку, где сообщал, что встретил старых друзей, и уезжает с ними в Эльзас. А одежду и остальные вещи оставляет нам. Это очень благородно с его стороны — такое мы себе не могли позволить. Поэтому мы и искать его не стали, — пояснил наш собеседник.
В это время он увидел, как одна из «дам» знатно приложилась к фляге.
— Ланс, кончай пить!!! Тебе завтра юную и непорочную деву играть, а своим перегаром ты убьёшь зрителей, — закричал месье Бюжо, и, извинившись, поспешил продолжить воспитательную работу в рядах актёров.
