– Юрий Александрович, какой вы непродвинутый человек! Это же обычные формальности. Границу пересёк и всё! МПП выдавалась только жителям Калининградской области. На границе штамп поставили о въезде – и вперёд! А в Европу едут туристы со всей России. Миллионами. Думаете интересует кого-нибудь в Париже или Амстердаме, на каком основании вы пересекли границу? Загранпаспорт есть? Есть. Въехать в шенгенскую зону разрешили? Разрешили. Штамп в загранпаспорте это подтверждает. Значит имеете право. При пересечении границ шенгенских стран паспортного контроля нет. И любой хозяин отеля в Гамбурге или Милане даже не знает, что существует какое-то МПП. Он с удовольствием поселит вас. Ему интересны ваши деньги, а не бюрократические закорючки. Да и любят русских в Европе. Ведь мы отдыхаем, как в последний день жизни – широко!

– Ну, не сказал бы, что нас любят.

– И напрасно! Вы наслушались европейских политиков. Да они – русофобы. Им положено быть русофобами, иначе политической карьеры в Европе не сделаешь. Но… Профессор Преображенский говорил: «Не читайте до обеда советских газет!» Я могу добавить – не читайте и после обеда. Пусть политики читают. А простым людям это не надо. Не надо верить политикам. Ни нашим, ни заграничным. В любом английском пабе или немецком гаштете, узнав, что вы – русский, с вами с удовольствием будут пить пиво, виски и шнапс, а потом подпевать песню про Катюшу.

– Я в Литве встречал совершенно другое отношение.

– Есть такое дело. Где нас не очень жалуют? У прибалтов и в Польше. Но это результат дела опять-таки политиков. Вот смотрите: президент Литвы когда-то была коммунистом, двумя руками поддерживала КПСС, даже говорят, что была штатным агентом КГБ. Советский Союз развалился. Что ей делать? Чтобы не выкинули из обоймы лидеров Литвы, она становится самым ярым антисоветчиком и русофобом. Тем самым все прошлые «грехи» списаны и забыты. А Польша? Лет 400 назад была такая Речь Посполитая. Это земли Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Беларуси, Украины и ещё наша Смоленская область. От Балтики и почти до Чёрного моря. Почти – это потому, что к берегам Чёрного моря турки никого не подпускали. Поляки называют это время своим «золотым веком». Они много воевали и всем подряд хамили. А потому в итоге их завоевали и раздербанили – поделили земли между Пруссией, Австрией и Россией. А теперь они чувствуют себя обиженными и, вспоминая своё былое величие, во всём винят Россию. Что мы на них напали, мы их оккупировали… А между тем, это именно поляки при отступлении в 1920 году взорвали в Киеве красивейший мост «На цепях» через Днепр. Так кто на кого напал, и кто кого оккупировал? Что это польские войска делали в российском Киеве в 1920 году? Или их ветром туда надуло? Так вот и сейчас поляки возводят в ранг национальной идеи создание «Междуморья», то есть объединения всех этих государств. Но возглашают Польшу наследницей Речи Посполитой. То есть главнюком среди этих стран. А как можно их объединить? Под эгидой российской оккупации. Мол, Россия – враг и виновница наших несчастий. А ещё желает на нас напасть и всех завоевать.

– Да чушь это всё…

– Это вы, Юрий Саныч, это понимаете. Потому, как человек грамотный и логикой не обделённый. А попробуйте сказать об этом молодым полякам, которым «ясновельможные паны дипломаты» все уши прожужжали про их превосходство над другими народами. Гонору, как у английских лордов. Каждый молодой поляк считает себя дворянином и наследником шляхтичей, даже если работает уборщиком в сортире. Прям по Геббельсу – «истинный ариец»! Конечно, если поговорить с пожилыми поляками, помнящими войну или послевоенные годы, то картинка другая. В пожилых есть благодарность за то, что не дали фашистам их истребить, а молодые…

Сокол досадливо махнул рукой.

– Или Украину взять – молодые скачут: «Москаляку на гиляку!» Что это? В их девственно-чистые мозги втемяшили русофобию и рассказывают, что они плохо живут не потому, что олигархи их ежедневно, ежечасно обворовывают, а потому, что Россия мешает им хорошо жить. Русский – это враг! А 90% населения Украины понимают, что с Россией надо дружить, и хотят дружить. Но боятся. Убьют. Когда-нибудь очухаются. Только когда? В этом и разница, что молодёжь Европы нас дружески хлопает по плечу, а от этих «соседей» хорошего слова не услышишь. Не даёт им покоя богатство земли русской. Огромное желание у них – себе кусочек этого богатства отломить.

Тема, конечно, интересная, но Ардову требовалась другая информация.

– Сергей Иванович, а почему вы решили, что угон вашей автомашины – это продолжение канадской истории? Может, ребята молодые «подшофе» угнали – до дома доехать, когда лениво пешком идти? Или местные бандиты? Ведь было много случаев в Польше, когда угоняли российские машины, а то и автобусы с «челноками» в открытую грабили, собирали «дань» за проезд, фуры останавливали?

– Может быть, может быть… Но как-то всё одно за другим… Что-то у меня предчувствия нехорошие…

– Что в машине было?

– Наши изделия. Янтарь.

– Сумма приличная? Что-нибудь особо ценное?

– Да нет! Ширпотреб. Что-то в золоте, что-то в серебре, что-то чисто из янтаря… Бусы, серьги, перстни, брошки, сувениры. Ничего из ряда вон… Но сумма приличная.

Автомобиль замедлил ход, замелькали предупреждающие знаки таможни. У шлагбаума машина замерла.

Сокол забрал паспорта у водителя и Ардова и вышел. На чёрном фоне ночи освещённые окна помещений выглядели, как экран телевизора: Сергей Иванович поговорил с каким-то человеком в форме, кому-то позвонил, забрал документы и вышел.

– Вперёд! – скомандовал он водителю, вернувшись в машину.

Шлагбаум поднялся, и они проехали до польского контроля. Там процедура повторилась. Несколько минут, и они уже скользят по территории сопредельного государства.

Замелькали надписи на польском языке.

– Ехать часа два. Можно вздремнуть. – предложил Сергей Иванович, откидываясь на спинку сиденья.

Автомобиль шёл по автобану плавно покачиваясь.

«Колыбель, да и только,» – подумал Ардов и последовал примеру Сокола.

Начальника охраны в полицейском участке они не застали – уехал в комиссариат воеводства. Просил передать, что занимается розыском автомашины. Поэтому Сокол и Ардов занялись расспросом водителей, ожидающих своей участи в кабинете следователей.

– Ну, рассказывайте, голуби, – Сергей Иванович уселся на диван и грозно смотрел на тружеников баранки.

Те сидели по бокам маленького стола, прислонённого к стене.

Ардов тоже пододвинул к себе свободный стул и сел.

– Мы рассказывали уже, – мужчины явно чувствовали себя не в своей тарелке. Двойственное положение: ничего не натворили, но приходится оправдываться.

– Ничего, повторите – не надломитесь. Говорову всё рассказали?

Водители дружно кивнули в ответ и с виноватым видом потупили взгляд.

– А что тут рассказывать? С утра загрузились на комбинате, к обеду выехали. Часа в три были на таможне. Проволындали нас до шести. И мы давай по газам. Часов в девять солнышко начало прятаться. Ну, мы подумали – отъехали от границы достаточно, можно перекусить и заночевать – целый день же в суете на одном кофе да сигаретах. Свернули на стояночку дальнобойщиков. Там и место паркануться, и туалет оборудованный. Перекусили. Решили спать укладываться.

– Пили? – полуутверждая спросил Сокол.

– Ни-ни! У нас в рейсе сухой закон. А смысл? Вернёмся из рейса – пожалуйста! Хоть залейся, если желаешь. Заработок хороший. Командировочные. Валюта. Что ж мы – совсем безмозглые, чтобы в рейсе пить?

– Дальше что?

– Я пошёл в туалет, – перед сном, чтобы ночью не вставать. Выхожу, а меня что-то как шандарахнет! Я и отключился.

– По голове?

– Что – по голове?

– «Шандарахнуло» – по голове?

– А-а! Нет! По всему по мне. Поляки потом сказали, что электричеством – шокером.

– А ты что – польский знаешь?